Читать книгу "Через семь лет - Олег Диверин"

Тимофей позвонил в институт и им разрешили остаться в общежитии. Кроме того, товарищ, ответственный за строительство корпуса, так обрадовался, что они раньше срока управились с работой, что можно перекрыть крышу уже летом, а уже под крышей спокойно заниматься отделочными работами, что пообещал закрыть договор с ними только в конце августа.

Шабашки подворачивались одна за другой, не каждый день нужны были все, деньги у них были, так что жизнь потянулась хоть и трудовая, но не суетная. Если кому-то нужно было в Москву, он мог спокойно ехать и на день, и на два, и на три. Отсутствовать дольше трех дней никто себе не позволял – заработанные деньги шли в общий котел. Чаще других, понятное дело, отлучались Аркадий и Ремизов.

Для Вальки и Даши наступили золотые дни. Все свободное время они старались проводить вдвоем. Им больше никто не был нужен. Зеленоглазая фея жадно впитывала в себя все, что рассказывал ее друг, учитель и повелитель, а по ночам, крепко обняв подушку, плакала и корила себя за свой боязливый характер, который не позволил ей начать в открытую встречаться с Чибисовым раньше. Причем рыдала иногда так, что соседки по комнате донесли Алевтине (из лучших побуждений, конечно). После чего страдалица была вызвана на «ковер», заключена в объятия, расцелована в мокрый нос и покрасневшие глаза и допрошена с пристрастием, нежным, правда, и сочувственным:

– И что ты девчонкам по ночам спать не даешь? – Алевтина держала ее на коленях, как ребенка, и ласково перебирала нежные завитки волос у висков.

– Он же уедет через десять дней, Алечка, и я его больше не увижу. У меня, у дурочки, два с лишним месяца было, а я, – голос у нее прерывался, – только вторую неделю с ним.

– И слава Богу: если бы ты все два месяца с ним провела, то сейчас седуксен или веронал горстями глотала, а то еще хуже – вены себе резала. А так поплачешь-поплачешь и через пару месяцев все пройдет. Может, и не все, но точно полегче станет, – она нежно поцеловала ее в нос. – Или ты замуж за него хочешь?

Дашу обнимали (помните, что это делает с девчонками?), поэтому она уткнула нос в грудь Алевтины и покаянным тоном честно призналась:

– Хочу, конечно, только не пойду, не смогу. Со страху действительно могу и седуксен, и вены… Я не выживу с ним «там». Я же могу жить с ним только «здесь». А как он «здесь» останется? Он не останется, потому что «здесь» он не выживет… Мне хорошо с ним, знаешь, он меня меняет, я уже не живу, как раньше, я становлюсь другой и уже не смогу вернуться в ту Дашу, что была до встречи с ним.

Алевтина обняла ее покрепче и, прижавшись щекой к ее лицу, подумала:

– Оба дураки: нашли друг друга, любят друг друга, понимают, что души у них одинаковые, но вместе не будут никогда. Чертова социальная лестница. Непреодолимый барьер для обоих. А несколько лет подождать не смогут – в их возрасте это невозможно. Ну что ж – не судьба. И все же хорошо, что они встретились.

Даша пошевелилась:

– Спасибо, Алечка, мне лучше теперь, я пойду к себе.

– Не плачь только, дай девчонкам поспать, а то оставайся у меня сегодня – места хватит.

– Нет, я к себе, спасибо, – она порывисто обняла старшую подругу и вышла за дверь.

У Вальки тоже в мыслях порядка никакого не было. Он пытался разобраться и понять, что делать дальше, но каждый раз запутывался, выстраивая в голове логические схемы, которые не хотели выстраиваться и рушились, ибо нельзя совместить несовместимое.

Он исполнил Дашину просьбу поцеловать ее. Привел за руку к тому самому дереву, у которого сделал это в первый раз. Прижал спиной к стволу, обнял руками вместе с деревом и приник к ее губам. В этот раз ему ответили, сначала робко, как бы пробуя на вкус его губы, затем смелее, потом и вовсе обхватили его голову руками и не отпускали, пока оба не задохнулись. И только тогда оторвались наконец друг от друга с сожалением, что так быстро закончился воздух в легких, и жадно хватали этот самый воздух широко открытыми ртами. И тихоня-недотрога не отвела и не опустила глаза, а сказала, отдышавшись:

– Сладко, еще хочу.

И он опять жадно приник к ее нежным губам, крепко прижал к себе и не отпускал, пока оба опять не задохнулись, исследуя губы, зубы и языки друг друга.

Наступила пятница. Оба «жениха»: и Аркаша, и Игорь – привезли из Москвы своих подруг. Те давно просились в гости, но, пока шла серьезная работа, устроить это не удавалось. Девочки привезли замаринованное мясо для шашлыка и обе парочки собирались, переночевав в общежитии (экзотика для москвичек), в субботу утром отправиться в Дубну на Волгу, о чем заранее было договорено с Леней Толмачевым. Всех желающих и свободных от работы в субботу пригласили тоже, но таковых не нашлось. Более того, Толмачеву нужно было рано утром закинуть бригаду на свинарник, а уж потом он мог заняться «курортниками».

Как бы то ни было – соорудили шашлычок. В шесть Валька сбегал к столовой и позвал «своих» на мероприятие. Но они, узнав что в компании две москвички, засмущались и принялись отнекиваться, тем более что ночевать в общежитии оставались только Даша и Светлана, а Лена и Алевтина торопились на автобус: Лена ехала провести выходные с заболевшей одинокой теткой, которая жила в Дмитрове и работала санитаркой в той самой больнице, а Алевтине, тоже в Дмитрове, нужно было неофициально повидать адвоката – пересматривали ее условный срок. У мальчишек тоже были потери в личном составе – в Москву уехал Равиль: там проездом был его двоюродный брат.

Чибисов все же уговорил девчонок прийти на полянку. Те сказали, что так и быть, хоть обе и умирали от страха, но только на часок.

Приезжие, Жанна и Инна, были девочки воспитанные, дружелюбные и компанейские. Через полчаса Даша со Светой уже болтали вместе со всеми, хоть немного и дичились, особенно Даша. Они действительно провели у костра около часа и засобирались домой – кому суббота, а кому вставать почти в четыре утра. Валька пошел проводить.

– А как вы ночевать собираетесь, – спросила вдруг Светлана.

– Как обычно, – не сразу понял Чибисов.

– Что же девочки со своими парнями по двое на кровати и вы тут же? – уточнила Света.

– А, вот вы о чем? Мы отдали им свою комнату. Равиля нет. Так что впятером как-нибудь разместимся во второй.

– И кто с кем вдвоем на панцирной сетке спать собирается? – заботливо поинтересовалась Даша.

– Наверное, мы с Тимохой – в армии и не в таких условиях спать приходилось, – рассмеялся Валька, – а то вон у Алевтины комната пустая.

– Она вернется сегодня. А знаешь, что, мы с Дарьей можем пойти к ней, а ты ночуй у нас, – сказала Света, затем скорчила притворно-озабоченную рожицу и добавила, – а если один забоишься – попроси Дашку посидеть с тобой, колыбельную спеть, – и, взвизгнув, прыгнула вперед, уворачиваясь от двух рук, размахнувшихся, чтобы влепить ей по попе за хулиганство.

– Спасибо, это – действительно выход, (и Валька, и Даша промахнулись), тем более что мне у вас привычно, – рассмеялся Чибисов, но смех его был тут же пресечен Дашиным локтем, который неизвестно почему врезался ему в ребра. Коротко охнув, он продолжил, – я тогда ребятам скажу, чтобы не изобретали ничего: а то Ленька собрался в машине ночевать. А вы мне ключ от комнаты дайте.