Читать книгу "Ленин. Самая правдивая биография Ильича - Александр Клинге"

Одновременно Ленин пытался вернуть себе рычаги влияния на РСДРП. С помощью Глеба Кржижановского он смог войти в состав Центрального комитета. Однако отношения с Кржижановским вскоре начали портиться. Старый друг, как и многие другие большевики (в первую очередь находившиеся в России), требовали прекращения внутрипартийных раздоров и примирения фракций. Раскалывать только что созданную партию в ситуации, когда единство было критически необходимо, представлялось им верхом безумия. Ленин постепенно оказывался в меньшинстве – он по-прежнему пользовался уважением, но многие не понимали его позиции. «Все умоляем Старика бросить склоку и начать работу, ждем листков и брошюр и всяких советов – лучший способ поправить нервы и лучший ответ на ругань», – писали ему Кржижановский и Носков.

В конечном счете в мае 1904 года Центральный комитет призвал Ленина подчиниться партийной дисциплине и следовать решениям большинства. Только твердая вера в собственную правоту помогла ему в этой ситуации не сломаться и продолжать отстаивать свою правду. «Партия разорвана фактически, устав обращен в тряпку, организация оплевана, только благодушные пошехонцы могут еще не видеть этого. А кто это понял, тому должно быть ясно, что на натиск мартовцев надо отвечать натиском же (а не пошлым рассусоливанием о мире и т. д.). Для натиска и надо употребить все силы», – писал он.

Тем не менее не из одной только работы и партийной борьбы состояла жизнь Ленина. Большевик Бонч-Бруевич вспоминал, как в дни женевского карнавала Ленин смог создать у товарищей праздничное настроение:

«Когда у нас в партии страсти кипели изо всех сил, когда раскол на большевиков и меньшевиков разделял всех и когда среди нас не было веселых настроений, наступил декабрь 1903 г. Мы сидели по своим углам, изучали документы, готовились к докладам, строили свою новую организацию. Не до веселья было нам. На улицу даже не тянуло. Вдруг звонок. Входит Владимир Ильич, оживившийся, веселый.

– Что это мы все сидим за книгами, угрюмые, серьезные? Смотрите, какое веселье на улицах!.. Смех, шутки, пляски… Идемте гулять!..

Мы шумной толпой вышли на улицу. Погода стояла прекрасная, теплая. Огни всюду светились радостно, и многоводная, быстротечная горная река Арва, которая протекала здесь совсем поблизости, так радовала своим переливчатым шумом. (…) Мы зашли к товарищам, всех увлекая с собой на улицу. Шуму и смеху не было конца, и Владимир Ильич – впереди всех. Мы радостной толпой влились в общее веселье улицы и пели, и кричали, и шумели, все более увлекаясь общим приподнятым настроением. Серпантин летел от нас во все стороны более энергично, чем от других компаний, и мы усердно обсыпали конфетти наиболее интересные и живые маски.

И вот раздалась песня. Пели все, пела вся улица веселые, бодрые песни, в которых звучали то мотивы «Марсельезы», то мотивы «Карманьолы». Кое-кто принялся танцевать. Вдруг Владимир Ильич, быстро, энергично схватив нас за руки, мгновенно образовал круг около нескольких девушек, одетых в маски, и мы запели, закружились, заплясали вокруг них. Те ответили песней и тоже стали танцевать. Круг наш увеличился, и в общем веселье мы неслись по улице гирляндой, окружая то одних, то других, увлекали всех на своем пути».

Да, эти картины не очень-то соответствуют образу угрюмого и мрачного фанатика, каким иногда рисуют Ленина.

В июне 1904 года, чтобы поправить свое здоровье, Ленин вместе с женой и Марией Эссен, еще одной руководительницей большевиков, отправился в горы. Путешествие продолжалось почти все лето. По настоянию Ленина много ходили пешком, карабкались с рюкзаками на горные кручи. «Деньжат у нас было в обрез, и мы питались больше всухомятку – сыром с яйцами, запивая вином да водой из ключей, а обедали лишь изредка», – вспоминала Крупская. Тем не менее время от времени путники отдыхали в многочисленных гостиницах и пансионатах – инфраструктура туризма в Швейцарии была развита очень хорошо. О политике договорились беседовать как можно реже, пусть это и удавалось не вполне. «Смена впечатлений, горный воздух, одиночество, здоровая усталость и здоровый сон прямо целительно повлияли на Владимира Ильича. Опять вернулись к нему сила и бодрость, веселое настроение», – вспоминала впоследствии Надежда Константиновна.

Немало способствовало укреплению здоровья Ленина и то обстоятельство, что он продолжал уделять большое внимание своей физической форме. Николай Вольский, познакомившийся с ним примерно в это время, вспоминал впоследствии:

«Мало кто знает, что Ленин был активным спортсменом. (…) Ленин меня крайне удивил, когда обнаружилось, что он немало интересуется спортом и разными физическими упражнениями. Он мне сообщил, что когда-то в Казани ходил в цирк специально, чтобы видеть атлетические номера и потерял к ним всякое уважение, случайно узнав за кулисами цирка, что гири атлетов дутые, пустые и потому совсем нетяжелые.

Разговор потом перешел к упражнениям, считающимся в атлетике основными, классическими. Я взялся их показать Ленину, оперируя вместо штанги половой щеткой, которую он мне принес. (…)

При встрече чрез несколько дней Елизавета Васильевна мне сказала:

– Не правда ли, какой Владимир Ильич ловкий? Прямо удивительно, как он схватывал всякие ваши штуки с щеткой. Володенька во всем ловкий. Пуговица у него где-нибудь оторвется, ни к кому не обращаясь, он сам ее пришьет и лучше, чем Надя (Крупская). Он и ловкий, и аккуратный. Утром, прежде чем сесть заниматься, всюду с тряпкой наводит порядок среди своих книг. Если ботинки начнет чистить – доведет их до глянцу. Пятно на пиджаке увидит – сейчас же принимается выводить.

Беседуя с Лениным, я понял, откуда у него такая крепко сложенная фигура, бросившаяся в глаза при первой с ним встрече. Он был настоящий спортсмен с большим вкусом ко всей гамме спорта. Оказалось, что он умел хорошо грести, плавать, ездить на велосипеде, кататься на коньках, проделывать разные упражнения на трапеции и на кольцах, стрелять, охотиться и, как я мог убедиться, ловко играть на биллиарде.

Он мне поведал, что каждое утро, полуголый, он проделывает не менее 10 минут разные гимнастические упражнения, среди них на первом месте разведение и вращение рук, приседание, сгибание корпуса с таким расчетом, чтобы, не сгибая ног, коснуться пола пальцами вытянутых рук.

– Эту систему упражнений я сам себе установил уже много лет. Не гимнастирую только, когда, работая ночью, чувствую себя утром усталым. В этом случае, как показал опыт, гимнастика не рассеивает усталость, а ее увеличивает.

Ленин несомненно заботился о своем здоровье, и для него упражнения, гимнастика были не просто удовольствием, как у меня, а одним из средств укрепления здоровья. Впрочем, он и сюда подходил с точки нужд революции. (…)

О всяких физических упражнениях Ленин мог разговаривать только со мною. С кем другим? Для других компаньонов Ленина эта область была столь же неведома, далека, чужда, как вязание чулок или вышивание на пяльцах.

Я забыл указать, что, помимо уже перечисленных спортивных способностей, Ленин был еще превосходным, неутомимым ходоком, и в частности в горах».