Читать книгу "Места не столь населенные - Моше Шанин"

Стопа блинов обтекала маслом и курилась в пару. Миша заерзал на лавке. Миша переживал за чистоту эксперимента.

– Сопи шчо наподавано, – закричала тогда Харитониха, – а не то зраз батогом застегну![5]

Миша ел и ждал момент. Он настал, когда бабка отвлеклась на отрывной календарь[6].

Обжигающий блин пришлось спрятать за пазуху.

Миша вышел во двор, спустил собаку с цепи и увел за хлев. Потом он сложил блин вчетверо, старательно выел серединку и набросил на собачью шею. Получился достаточно изящный воротник фасона «Берта».

Собака съела его за три секунды.

Так Миша впервые[7] поверил алгеброй гармонию.

И так Миша стал Мишей Блином.

Прокопьевский камень

ИП Бобину Д. В. от Новоселова В.

Объяснительная

Бывало, к матери моей, учителке, директор школы придет, царствие ему небесное. Так и так, Федоровна, надо на личность с твоего класса характеристику написать. Вот, мать спрашивает сразу: бумагу за здравие пишем или, обратным порядком, за упокой?

Я заявить хочу, чтоб кругаля не давать. Бумага эта будет за прогул объясняющая, а за здравие или за упокой – решай самодержавно.

Выкапывали мы вчера Прокопьевский камень.

День был баской, теплый. Скосили траву на лугу, поставили лавки, столы. Народу собралось людно. Все пришли, даже дачники. Экскаватор с района пригнали, тягач с краником.

Вышла Зыбиха пред людьми и давай про Прокопия задвигать.

– Прокопий, – говорит, – это наш светоч и указательный палец с небес. Забросила его судьба на голый остров посреди большой реки. И тут бы ему отчаяться, тут бы ему злость возыметь. Но такая вера у Прокопия была сильная, что он на камне к нам приплыл. Слёзы – вода, и дождь – вода, и вода – вода. На дороге камень валяется, и в небе камень висит, жаром пышет – солнышко, и в земле камень обретается. Вода есть вода, и камень есть камень. Так не обманем же свои сердца, ибо неугодно это Господу нашему. Не обманем, друзья, сердец своих, как когда-то чудь обманули, и промашка вышла…

Народ приуныл. А она уже про чудь пошла:

– Чудь, – говорит, – была белоглазая, и чудь была краснокожая, а еще, – вот прямо так и говорит, – была заволочская чудь. Ей-то мы, значит, клятву и не сдержали по слабости характера. Клятву мы, русские, давали старинные их названия не менять. Такой был уговор, чтоб им со своих земель не обидно уходить было. А вышло?..

– Ну?! – с толпы кричат. – Не томи.

– Жили-были три брата. И решили они хутором жить. Выставили братья три дома. Пригласили попа, освятить и название хутору дать…

Кто ж Зыбиху остановит? Поймала колею.

– И было, – говорит, – накануне старшему брату видение… Зима. Стал он на зайца ходить. И никогда не может хоть одного поймать. А у другого мужика с соседней деревни сколь петель наставлено – и ведь в кажную заяц попадет. Он и попросил его:

– Научи, как зайцев ловить.

– Что учить? Завтра пойдешь, так сколько надо принесешь. Только пока в лес ходишь, назад не оглядывайся.

Вот поставил он петли. Пошел назавтрие. Во всех петлях по зайцу. Вот он и думает:

– Что такое? Что бы оглянуться? Зайцев-то мне хватит. Больше не надо.

Оглянулся. Видит, идет за ним по снегу чудская девушка, голая-голая. И бает она ему:

– Говорено тебе, чтоб не оглядывался. Теперь сам виноват.

Налетел вдруг вихорь, подхватил его и понес. А потом оказалось – не вихорь, а мужик большой, выше лесу. Принес к дому, а у дома дверей нет, только нора под закладное бревно.

– Ползи, – говорит мужик, который его принес.

Залез, смотрит – большая изба, хорошая изба, чистая. А в ней чудская семья живет. Ребятки маленькие в избе на полу играют. Старик на печи лежит. За заборкой молодая баба обряжается.

Вот сел он на кончик лавки. Баба эта прошла мимо его, да и шепчет:

– Не ешь ничего – так домой воротишься, а поешь – здесь останешься. Я тоже была русская, да мать на сенокосе не сглядела, утащила чудь.

Собрали обедать. Всего на стол наставили, как на большой пировой праздник. Садят его, угощают, а он не ест. Старик говорит:

– Он до парницы охоч.

Принесли парницы. Он и парницы не ест. Схохотал старик:

– Ну, догадлив ты, паре. Чудь обманул, а сам чуди не обманываешься.

– Да где же?

– С вами, русскими, у нас уговор был: названия наши чудские не менять. Где река Сенюга – пусть Сенюга течет. Где ручей Шатенгерь – пусть Шатенгерь бежит. Где гора Шалимова стоит – пусть гора Шалимова.

– Так и есть.

– Так и есть, а ты обмануть чудь хочешь, хутор на новом месте придумал и попа зазываешь имя дать. Так знай: чуди то в неприять. А когда чуди в неприять, всячина нет-нет и выйдет, нет-нет ерундовинка да и выскочит. Такие тебе от нас слова, а думай сам.

И говорит мужику, который принес: