Читать книгу "Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) - Патриция Вентворт"

Энтони улыбнулся:

– Думаю, тебе лучше оставить этот коттедж в покое.

Лоис подалась к нему поближе.

– Пошли в сад, утешь меня. У тебя нет противоестественной тяги к сентиментальным песенкам, правда?

– Я хочу послушать, как поет Джулия.

Она бросила на него острый, язвительный взгляд, села на диван у окна и закурила.

Чуть поколебавшись, Энтони сел тоже. Он выпил свой кофе и поставил чашку на поднос. Джимми, кривясь, упорно допивал свой. Чашка Лоис, где оставалась только гуща, стояла между ними на широком дубовом подоконнике.

Энтони обратил взгляд на Элли, одиноко сидевшую в углу. Ему стало интересно, о чем она думает. Если бы он узнал, его бы это не особо обрадовало. Она вновь и вновь возвращалась к тому, что произошло днем в госпитале. Ну и что там произошло? Элли твердила себе: «Ничего – ничего – ничего». Но бессмысленно это говорить, когда ты сама не своя от горя. Ничего не произошло – совершенно ничего. Следует все время это повторять. Кажется, будто сидишь в лодке, которую заливает вода через невидимую течь, и воду нужно без остановки вычерпывать. Но если течь слишком велика, это бесполезно – вода зальет лодку.

Ей представлялось лицо Ронни, радостное, сияющее, каким она увидела его, войдя в госпиталь. И оказалось, что радовался он не ей. Элли с полминуты думала, что муж рад видеть ее, а потом он сказал, что медсестру Блэкуэлл переводят в Брайтон, в тот же санаторий, что и его. Медсестра Блэкуэлл была той самой хорошенькой смешливой девушкой. Она всегда выглядела такой свежей, будто ей не о чем было заботиться, кроме своей внешности. Ронни сказал: «Разве это не замечательно?» Элли ответила: «Замечательно…» Ее голос прозвучал угасающим эхом. И она почувствовала себя угасающей. В сердце проник какой-то холод.

Джулия взяла несколько аккордов и запела. Ее голос Энтони однажды назвал голосом сливок и меда – благозвучным, мягким, но ограниченного диапазона. Контральто часто бывают негибкими. Голос Джулии свободно лился в старых народных песнях, которые требовал Джимми, – «Барбара Аллен», «Дочь бейлифа». На манерно растянутое замечание Лоис: «Какая-то детская школа, вам не кажется?» – никто не обратил внимания.

Джимми попросил «веселую, что ты пела – со всеми животными. Мы еще называли ее “Зоопарк”».

Джулия засмеялась совершенно искренне.

– «Путь любовь найдет»? Ладно.

Она проиграла оживленную прелюдию и запела старую очаровательную песню:

По тропинкам горным,По бурным волнам;По пустыням черным,По белым снегам;В пучинах бездонныхОкеанских вод;В дебрях потаенныхПуть любовь найдет.

Даже не старайсяЕй грозить тюрьмой;Даже не пытайсяМнить любовь слепой;Как ей ни препятствуй,Сыщет в мраке брод;В ходе трудных странствийПуть любовь найдет.

Сокола ты сможешьПриучить к руке;Чудо-птицу фениксСтиснуть в кулаке;И голодной львицеСунуть руку в рот;Но сквозь твои границыВлюбленный путь найдет.

На последнем слове Лоис встала и бросила окурок в окно. Голос ее отчетливо прозвучал сквозь заключительные аккорды Джулии:

– Ну, оставляем вас наслаждаться народными песнями. Я к ним равнодушна. Мы с Энтони идем в сад.

Об этом Энтони тоже впоследствии задумывался. Если бы он остался там, сказал с такой же откровенностью холодно и совершенно правдиво, что любит старые песни, любит слушать, как их поет Джулия, изменилось бы что-нибудь? Возможно, Лоис тоже осталась бы, стала бы возиться с вещами, которые постоянно носила в сумочке – портсигаром, зажигалкой, пудреницей; говорить, не понижая голоса; играть на нервах у Джимми. Похоже, лучше было уйти с ней в сад, оставив Джулию повышать Джимми настроение.

Энтони перешагнул через низкий подоконник и протянул Лоис руку. Она задела свою чашку подолом платья. Чашка упала на пол и покатилась, но осталась цела.

Минни вышла из своего угла, чтобы поднять ее. Осмотрела чашку, потом поставила вместе с блюдцем на поднос.

– Чашка не разбилась, – сказала она, – только с ручки откололся крохотный кусочек. Марсия очень любила эти чашки, их осталось мало. Я рада, что она не разбилась.

Она говорила так, словно разговаривала с собой – словно была одна в комнате или одна в своем сне. Потом взяла поднос и ушла.

В саду Энтони всеми силами старался развлекать хозяйку. Во всяком случае, избрал для себя роль занимательного гостя. К сожалению, чтобы разыграть сцену, требуются двое. У Лоис была своя идея для сцены, какую она хотела разыграть. Прекрасный солнечный вечер; теплый воздух; пение птичек; яркие осенние краски цветочного бордюра – такой являлась декорация. А персонажи – что могло быть более многообещающим, чем скучающая красавица и мужчина, у которого некогда пределом мечтаний было заняться с ней любовью?

Лоис начала показывать ему, что не будет против его ухаживаний. Будь это и все, то ничего особенного. В словесной пикировке Энтони мог держаться с ней на равных. Но с каждой минутой он ощущал в этой сцене что-то подспудное. Какой-то ток под опасно сильным напряжением, готовый заискрить.

Он начал искренне жалеть, что не остался дома. А потом Лоис внезапно изменила тон. Из него исчезла беспечность. Она сказала доверительным, искренним голосом:

– Энтони, я здесь смертельно скучаю.

Он с облегчением улыбнулся:

– Что я должен ответить – «Спасибо за комплимент»?

Теперь нахмурилась она:

– Я не могу жить здесь. Глупо было пытаться.

– Да ведь ты только начинаешь, – заметил Энтони. – Недели две назад ты только и говорила о том, что собираешься сделать.

Лоис сказала странно унылым тоном:

– Утрачено главное. Я не могу жить в деревне. Сниму квартиру в городе.

– Не думаю, что ты сможешь склонить Джимми жить там.

– Смогла бы, если бы постаралась, но стараться не стану.

Энтони проницательно посмотрел на нее. Такой Лоис он еще не знал. Она казалась подавленной и смотрела мимо него с каким-то заставшим выражением, ее зрачки сузились от света. Он небрежно произнес:

– Какой смысл ты вкладываешь в эти слова? Или не вкладываешь никакого?

Она негромко и упрямо ответила:

– Вкладываю. Думаю, ты понимаешь, что это за смысл.

– Надеюсь, что нет.

– Не надейся. Я не хочу и дальше жить так.

Энтони продолжал небрежным тоном:

– Потому что вы с Джимми поссорились?

– Нет, – Лоис сделала эффектную паузу, а потом добавила внезапно потеплевшим голосом: – Энтони, неужели ты не понимаешь, что жить и дальше так я не могу?