Читать книгу "Долгий путь от любви до любви - Александра Плен"

Лилия месяц назад рассталась с очередным любовником (сказала, неимоверно скуп) и теперь присматривала нового. Мы пришли на ежегодный бал-маскарад только за этим. Вот и первый кандидат. Я рассеяно смотрела, как Лилия взмахивает веером: «Ах, как здесь жарко, вам не кажется?». Изящно наклоняет набок головку так, что бриллиантовые капельки в ушах призывно покачиваются. Пристальный томный взгляд из-под ресниц… Словно нечаянно чуть тронула рукав, обращая внимание на великолепно украшенный зал. Я усмехнулась: план работает. Юноша, не отрываясь, смотрел на Лилию и, по-моему, уже пригласил ее на танец. Птичка почти залетела в клетку, осталось захлопнуть дверцу…

Пока я наблюдала за Лилией, сплетниц на террасе прибавилось. До меня долетали отрывистые фразы «Совсем стыд потеряли», «Любовников выбирают, как товар на ярмарке», «И куда только мужья смотрят?».

Наконец мне надоело. Я высокомерно развернулась к ним лицом и громко произнесла:

– Прекрасная погода, леди, не правда ли?

– Да, герцогиня Мелвилль, великолепная, – подобострастно ответила леди Торншир. Остальные легонько присели в реверансах. Я сдержанно улыбнулась. Хорошо быть герцогиней.

* * *

Нас с Лилией называли самыми скандальными особами в Лондоне. Обе были свободны и независимы, только по разным причинам. Обе, по слухам, меняли любовников как перчатки и устраивали совместные оргии в своих лондонских домах. Обе считались дамами, потерянными для общества и семьи. Но, тем не менее, нас регулярно приглашали на балы и маскарады, на пикники и крестины. Странно. Чем больше я творила безумств, тем популярнее становилась. Герцогский титул, знаете ли… Он искупает все.

Мой муж уже давно не интересовался, что я делаю, где и как. Несколько лет назад у него случился удар, и теперь он приволакивал правую ногу и слегка заикался. Герцог ушел из парламента, переехал жить в загородное поместье, а мне оставил в полное распоряжение лондонский дом. После десяти лет совместной жизни мы так и оставались абсолютно чужими друг другу людьми. Он, как и я, томился в этой клетке, именуемой браком. Ни счастья, ни радости, ни детей этот союз так ему и не принес. Мы оба оказались в проигрыше. Иногда мне даже жаль было старика, но я сразу же одергивала себя, мысленно приговаривая: «Он был взрослым, опытным человеком, а не восемнадцатилетней испуганной девушкой с разбитым сердцем. Он знал, на что идет».

Сначала я была так зла на родителей, герцога, на всю эту несправедливую и тоскливую жизнь, что специально лезла на рожон. «Веселилась» и дурачилась напропалую. Мне приписывали романы со многими мужчинами. Но реально дружна я была только с двумя. И то, следует заметить, слово «дружна» совсем не предусматривало совместную постель.

Я везде появлялась с Лилией, самой скандальной дамой Лондона. Мы обедали с ее очередным любовником в ресторане «Савой», веселились на маскарадах и укорачивали платья по французской моде почти до колен. Надевали на верховые прогулки облегающие бриджи и посещали игорные дома.

Злобные комментарии герцога и робкие намеки мамы на мое неподобающее поведение еще больше подстрекали к безумствам. Мне хотелось сделать им больно, и если я не могу быть счастлива, то пусть и они страдают.

Для полной картины нужно было «завести любовника». Естественно, спать с ним я не собиралась (я до сих пор питала стойкое отвращение к этой стороне супружеской жизни), поэтому мы с Лилией придумали план. Я выбирала самых отъявленных бабников и щеголей. Кокетничала, завлекала томными взглядами и обещаниями. Но дальше флирта, объятий на террасе, где нас могли бы увидеть, дело никогда не заходило. Их «слава» играла мне на руку. Никто бы не поверил, что между нами ничего нет. Да и сами «жертвы» также не спешили развеивать слухи, чтобы не портить свою «репутацию».

Молва – странная штука. Она скорее поверит плохому, чем хорошему. И я этим пользовалась. Только Лилия знала правду, но ей я могла доверять. Только она одна знала, что все мои чувственные манящие взгляды из-под ресниц, нескромные разговоры и многообещающие авансы ни что иное как игра на публику.

* * *

Сначала герцог терпел. Возможно, он надеялся получить наследника хотя бы таким странным способом. Бедняга. Он не знал, что мои «любовники» так ни разу и не побывали в моей постели.

А однажды мне крупно повезло. У меня завязался «долгий роман» с офицером Скотланд-Ярда Питером Дюбуа. И мне, и ему было на руку изображать отношения. Он получал доступ в высший свет (иногда это требовалось ему по работе), я же получила крепкую надёжную спину, поддержку и «ревнивого любовника», отпугивающего других кавалеров. Наши «отношения» продолжались больше трех лет и закончились совсем недавно. Поэтому я, как и Лилия, искала «новое увлечение», чтобы заменить Питера.

Почему-то связь именно с Питером разозлила герцога по-настоящему. Он рычал и брызгал слюной. Кричал, что крупно прогадал, отдав за меня такие деньги. За сто тысяч получил глупую идиотку, расчетливую мотовку и бесплодную шлюху. Я листала модный журнал и даже не пошевелилась, когда он зашел в библиотеку.

– Лучше я бы взял в жены дочь графа Сеймура! Она за десять лет родила своему мужу уже троих детей.

– Правда, от трех разных мужчин, – добавила я ехидно, – но вам же это безразлично. У вас тоже есть дети, только вашей крови в них нет ни капли.

Я знала, что после того, как герцог потерял всякую надежду заиметь наследника в браке, он начал присматриваться к «своим» взрослым незаконнорожденным детям. Я разузнала о них все, что смогла. И сведения не радовали.

– Я признаю наследником одного из своих сыновей, – заявил он грозно, – а тебе не оставлю по завещанию ни фунта!

– Это кого же? – подняла я насмешливо брови. Смотреть на задыхающегося лысого старика с красным потным лицом, размахивающего руками, было и смешно, и грустно.

– Пьера, который сидит в долговой тюрьме, или Адама, картежника и игрока? Или, может, Филиппа, которого подозревают в убийстве своей содержанки? Дочери так же отличились: одна куртизанка, другая ушла в монастырь. Ваши дети, если они, конечно, ваши, – с нажимом добавила я, – достойны славного имени герцогов Мелвилль.

Удар был страшен. Лицо герцога покрылось багровыми пятнами, руки сжались в кулаки.

– Ты! – закричал он, брызжа слюной. – Злобная стерва! Я лишу тебя всего! Я выброшу тебя на улицу, где тебе самое место! Ты больше не получишь и цента!

– Вот этого, милорд, вам лучше не делать, – холодно прервала его проклятья.

Я любила деньги. Я любила ласковое прикосновение к коже натурального индийского шелка, сияние бриллиантов на моих пальцах и в ушах. Я любила тонкое кружево и изящные кожаные сапожки, которые шили мне на Риджент-стрит в самой дорогой обувной мастерской Лондона. Любила свою белоснежную кобылку ахалтекинской породы. Когда я выезжала на ней на прогулку в парк, все прохожие оборачивались мне вслед. Я любила те блага, которые давали большие деньги, и не собиралась отказываться от них. Слишком дорого я за них заплатила.