Читать книгу "Тогайский дракон - Роберт Энтони Сальваторе"

— Здесь нет деревьев, чтобы его вздернуть, — произнес ятол. — Сожгите его!

У Карвина глаза полезли на лоб.

— Ятол… — начал было он, но взгляд Гриаша недвусмысленно дал понять, что его решения не подлежат сомнению.

Вен Атанн отрывисто бросил распоряжения. Вскоре пленника оттащили в сторону, распластали на земле и связали ему руки и ноги. Все попытки сопротивления пресекались ударами.

Тогайранцы разразились громкими криками, но солдаты не подпускали их к пленнику.

Гриаш кивнул Вен Атанну, и тот — явно не новичок в такого рода экзекуциях — поджег факел. Один из солдат подбежал к нему и вручил мех, в котором булькала какая-то жидкость.

Масло для ламп, понял Карвин Пестль. Он буквально потерял дар речи, даже дышал, и то с трудом. Однако не смог выдавить ни единого слова протеста; впрочем, было понятно, что ятол и не стал бы его слушать.

Стараясь скрыть отвращение, молодой пастырь смотрел, как Вен Атанн облил тело юноши маслом.

— Спроси ее еще раз, где остальные, — приказал Гриаш переводчику.

Женщина, застывшая с широко открытыми, немигающими глазами, казалось, заколебалась, но потом повторила прежний ответ, хотя гораздо более смиренным тоном.

Ятол с широкой улыбкой на лице посмотрел на женщину.

— Спрашиваю в последний раз, — сказал он без малейшего нажима в голосе.

Та отвернулась. Пестлю страшно хотелось поступить точно так же, но он не смог, загипнотизированный тем, как ятол Гриаш спокойно кивнул Вен Атанну, и тот с непроницаемым лицом поднес горящий факел к телу пленника.

Карвин понимал, что несчастный юноша зашелся в крике, а вместе с ним отчаянно кричат собравшиеся вокруг места казни его соплеменники, но почему-то не слышал ни звука: ужасное зрелище буквально парализовало его.

— Ну же, иди! — услышал он наконец и понял, что ятол Гриаш зовет его за собой к карете и, видимо, обращается к нему уже не в первый раз.

Пестль повернулся, подбежал к ступенькам, помог подняться господину и прыгнул в карету, страстно желая как можно скорее захлопнуть дверцу и избавить себя от чудовищного зрелища.

— Делай что хочешь, — сказал ятол Гриаш Вен Атанну и дал знак вознице трогаться с места.

Бехренские солдаты не последовали за ними, оставшись вместе с командиром в лагере. Карвин Пестль долго не решался оглянуться, но в конце концов сделал это.

Лагерь уже скрылся за гребнем холма, однако его место было нетрудно определить по поднимающимся в небо зловещим клубам черного дыма. Молодой пастырь содрогнулся и обмяк на сиденье, с трудом сдерживая позывы к рвоте.

ГЛАВА 7 ТИМВИВЕНН

Белли'мар Джуравиль открыл глаза и попытался встать, но обнаружил, что крепко связан. Он лежал в лесу на какой-то тряпке, которая ранее, возможно, служила одеялом. Все деревья вокруг были мертвы — пустотелые, с заломленными как бы в молчаливой мольбе черными руками-ветками. Вдоль земли тянулся густой туман, сквозь который лишь кое-где проглядывал мох. Эльф не замечал поблизости никаких признаков жизни, но вдруг услышал стон и, с огромным трудом повернув голову, увидел Бринн. Девушка была привязана за руки к толстой ветви так, что ноги не касались земли; глаза ее были закрыты.

— Бринн, очнись, — прошептал Джуравиль.

Тогайранка не отвечала, и он снова позвал ее, на этот раз громче и настойчивее.

Словно в ответ на его призыв из тумана начали вырастать фигуры. Неуклюжие, с негнущимися конечностями, они, не издавая ни звука, двинулись в сторону пленников.

— Бринн! — закричал эльф. — Да очнись же наконец!

Зомби были уже рядом с Бринн. Один из них, развязав веревку, подхватил девушку под мышки и без видимых усилий поднял в воздух. Бринн пришла в себя и сразу же попыталась вырваться из рук ожившего мертвеца. Но эта попытка была пресечена: издающие смрад гниения твари навалились на нее, осыпая ударами.

Спустя несколько мгновений один из монстров взвалил безжизненное тело тогайранки на плечо и на негнущихся ногах двинулся прочь.

Джуравиль попробовал освободиться из пут, полагая, что зомби, заметив это, оставят Бринн и примутся за него. Однако те скрылись в тумане, не обратив на эльфа никакого внимания.

Поразмыслив, Джуравиль пришел к выводу, что за всем происходящим должен стоять кто-то другой: зомби трудно было отнести к созданиям, обладающим разумом. Но почему их просто не убили? И кто-то позаботился бросить под него эту тряпку, его пока вроде бы оставили в покое, в то время как девушку утащили неизвестно куда… Может, сейчас ожившие мертвецы вернутся за ним?

Джуравиль решил, что, наверное, скоро получит ответы на свои вопросы — и, по-видимому, не слишком приятные для его ушей. Как раз в этот момент из тумана возник неуклюжий монстр и двинулся к пленнику, выставив вперед руки.

Эльфа охватили отвращение и ужас, быстро, однако, сменившиеся злостью — главным образом на самого себя. Он понимал, что поступил неразумно, оставшись с Бринн. Пока была возможность, нужно было отступать. А теперь весь его народ может оказаться под угрозой только по той причине, что он проявил совершенно неуместную сентиментальность.

— Хефле! — внезапно услышал он окрик.

Слово показалось Джуравилю смутно знакомым. Зомби остановился, опустил руки, и тут эльф понял, что, собственно, он услышал. Это слово представляло собой искаженное «хефеле», что на эльфийском языке означает «перестань».

Джуравиль как смог повернул шею, пытаясь увидеть говорящего. Наконец это ему удалось, и он удивленно раскрыл глаза. И было отчего! Рядом с ним стояли два создания, мужчина и женщина, невероятно похожие на него самого. Глаза мужчины напоминали огромные темные озера, а у женщины сверкали холодной голубизной, резко контрастируя с черными, как и у ее спутника, волосами. Крыльев у них не было, но черты узких лиц отличались той же резкостью, что и у тол'алфар. Кожа Джуравиля была покрыта легким загаром, а у этих двоих она выглядела так, словно ее никогда не касался солнечный свет; белая как мел, она почти светилась на фоне серого тумана.

Женщина сказала Джуравилю несколько слов: спрашивала, подумал эльф, или угрожала, но говорила слишком быстро, и он не сумел уловить смысл.

Однако потом он смог разобрать одно слово, «нарушитель», и следом за ним второе: «вор» — и только тут до него окончательно дошло, что она обращается к нему на его собственном языке! Или, по крайней мере, на весьма схожем, только по-особому составляя фразы и произнося их с непривычной его уху интонацией.

Женщина продолжала говорить, и теперь Джуравиль понимал почти все. Во всяком случае, ему стало ясно, что опасность далеко не миновала. Эти двое и их народ разгневаны тем, что он и Бринн переступили пределы их владений. Его спутницу ждет самое суровое наказание, то же самое будет грозить и эльфу, если он откажется сотрудничать с ними.