Читать книгу "Как склеить разбитое сердце? - Вера Иванова"

— Мы за свою жизнь так наломались, хоть ты должна жить по-человечески! Ты не знаешь, что такое шоу-бизнес! Интриги, разборки, предательство, мордобой, убийства! Сломанная жизнь, наркомания, алкоголь… Здесь тебя сожрут и не подавятся. Это же клубок змей, осиное гнездо. Даже и не думай соваться сюда! Все наши связи не спасут тебя от ударов и разочарований!

Однако Каринка не мыслила себе другого будущего, поэтому тайком от предков тратила карманные деньги на уроки сольфеджио и вокала. А еще она писала песни в стиле фолк-металл.

Каринкино упорство мне всегда нравилось, а песни — нет. Я вообще не любительница металла, а подругу просто колбасит на сцене, она выдает такой саунд, что хоть уши затыкай. Я считаю, что в музыке главное — мелодия, а Каринка напирает на технологию.

— Мелодия — это для попсы! — уверена она. — А все нормальные продвинутые течения обходятся без нее. Возьми, например, рэп или панк, или регги… Все строится на ритме, драйве и аранжировках. Современному человеку мелодия давно не нужна!

Но меня ей не убедить. Я считаю — то, чего нельзя спеть просто так, без всякой «технологии», — это не музыка. Между прочим, так же думают и ее родители. Все свои композиции они строят на добротной мелодии, наверное, поэтому их диски продолжают пользоваться бешеной популярностью. Кстати, отчасти еще и поэтому они не поощряют Каринкино увлечение — считают, что у дочки нет данных.

«Интересно, а что думает об этом Гена?» — стало вдруг интересно мне, но тут же я одернула себя — какая разница!

В любом случае мне было неловко, когда Каринка вышла на сцену бара — я ожидала, что она выдаст одну из своих забойных, бешеных композиций — и хорошему настроению обаяшки-сторожа придет конец. Я даже заткнула уши и зажмурилась — не хотела быть свидетельницей ее позора.

Однако все вышло совершенно не так. То ли из-за полученных впечатлений, то ли по какой-то другой причине, но вдохновленная подруга в это утро превзошла саму себя: она пела по-настоящему, а ведь до этого все ее вокальные партии ограничивались рычанием. Оказалось, что у нее сильный и красивый голос, очень похожий на мамин, — а солистку «Мотыги» всегда называли «звенящей струной русского рока». Но мало того: впервые в жизни я услышала приличную, запоминающуюся мелодию, такую, которой хочется подпевать. Исподтишка посмотрев на Гену, я увидела, что он и подпевает, отбивая ритм загипсованной ногой. Да и Рекс не выдержал — во время особенно пафосных мест он принимался подвывать, добавляя колорит музыке.

— Слушай, а эта очень даже ничего! — одобрила я во время одного из гитарных соло, подкрепив похвалу поднятым вверх большим пальцем. — Почему я такого раньше не слышала?

— Я только что ее сочинила! — сообщила Каринка, светясь от гордости.

Она закончила композицию тремя громовыми аккордами и спрыгнула со сцены. С выкриками «Супер! Улет!» Гена бросился к ней, зацепился костылем за ножку стула и упал бы, если бы мы с Каринкой не поймали его.

— Это же настоящий фолк-хеви-метал! — принялся восторженно жестикулировать он, когда мы усадили его за столик. — Эх, был бы тут братишка! Он бы просто умер от такого музона! Он на нем помешан! А у тебя есть еще что-нибудь?

Каринка, вспыхнув от удовольствия, ответила, между ними завязалась оживленная беседа, половину которой я даже не поняла. Рекс тоже заскучал, и я поняла, что он, как и мы, с утра ничего не ел. Надо было что-то делать с этим, и срочно.

— Э-э-э… послушайте-ка… Музыка музыкой, но неплохо было бы и поесть. Мы еще даже не завтракали, а уже время обеда! Но в холодильнике пусто!

— Да, я знаю, — виновато улыбнулся Гена. («Неужели я каждый раз буду при этом вздрагивать и чувствовать озноб?») — Там, в кладовке, есть другой холодильник, в нем полно еды. Вот ключи! — Он перебросил мне связку, а потом добавил: — Кстати, тут вечером оставались салаты… Я их вчера доел. Вы извините меня, ладно? Просто не мог удержаться! Никогда не пробовал ничего подобного. Это просто шедевр кулинарного искусства! Особенно тот, с сухариками. Дадите рецептик?

Теперь пришла моя очередь светиться от гордости.

— Дадим! — кивнула я.

— Я люблю салаты, — объяснил Гена. — Собираю рецепты, где только можно: из книг, журналов, Инета… Друзья присылают, знают — для меня это лучший подарок. Кстати, а вы эти откуда выкопали? Такие мне раньше не попадались!

— Вполне естественно, — небрежно бросила я. — Я сама их выдумала.

— Вау! Сама?! — Генино внимание переключилось на меня. — Не знал, что среди девчонок тоже попадаются кулинарные гении…

Воодушевленная, я почувствовала себя готовой к новым подвигам. Первый раз в жизни кто-то отдал должное моей стряпне! Родители никогда не принимали ее всерьез, они всю жизнь питались в ресторанах и кафе, а дома в лучшем случае разогревали полуфабрикаты. Однажды, это случилось классе в пятом, я устала от такой пищи и решила научиться готовить сама. Я откопала на антресолях старую поваренную книгу и взялась за дело. Так как включать плиту я тогда еще не умела, то решила для начала приготовить то, что не надо было варить или жарить. Я залезла в раздел «закуски», выбрала салат из яблок и моркови с орехами. Мне нужно было всего-то порезать яблоки и потереть морковь, но оказалось, что это довольно-таки сложно. Морковка все время соскальзывала, и на терку попадали костяшки моих пальцев. Скоро я уже потеряла счет ссадинам. К тому же, руки, пожелтевшие от моркови, я потом не могла отмыть два дня. И что, вы думаете, сказали за ужином предки? Да ничего! Они и не заметили, что это лежит перед ними на тарелках — слопали мой салат так же невозмутимо, как какую-нибудь купленную в палатке булочку, — быстро, энергично, не отрываясь от чтения газет.

Но их равнодушие меня не остановило. Оказалось, что готовить — очень увлекательно! Я решила каждые выходные осваивать новое блюдо, и за прошедшие годы не пропустила ни одной недели. Вначале мне хватало той, первой в моей жизни, поваренной книги, потом разнюхавшие о моем увлечении друзья стали дарить мне новые руководства, и вскоре пришлось просить у родителей полки для моей кулинарной библиотеки. Предки, радуясь, что я хоть что-то читаю, безропотно заказали стеллаж, но мои успехи и опыты воспринимали совершенно без энтузиазма.

— У хорошего журналиста нет времени стоять у плиты! — заявили родители.

Я попыталась втолковать им, что не собираюсь заниматься журналистикой, но они и слышать об этом не хотели.

— Наш ребенок должен пойти по родительским стопам! — твердили непреклонные предки. — Ты просто обязана продолжить семейную традицию. Оба твоих деда были журналистами, и прадеды тоже.

— А бабушки были домохозяйками! — отбивалась я. — И прабабушки. Кстати, все они славились своей кухней. Бабушка мастерски готовила гуся в кисло-сладком соусе! На ее кулинарные вечера собирался весь цвет Москвы. Она обменивалась рецептами с принцем Монако и губернатором Самары. Я читала об этом в дедушкиных статьях!

Но спорить с родичами было бесполезно. Весь десятый класс я ходила на подготовительные курсы журфака, бегала к репетиторам, втайне лелея мечту открыть свой ресторан или, на худой конец, небольшое кафе. В крайнем случае, забегаловку типа блинной, где бы я кормила народ разнообразными салатами. Факультет журналистики для этого совершенно не нужен! Я прекрасно обошлась бы кулинарным техникумом, на крайний случай — пищевым институтом. Однако предки были непробиваемы, как вражеские танки, и уперты, как самые упрямые быки. И при этом в своих репортажах они твердили о свободе выбора и демократии!