Читать книгу "Я - сингуляр - Юрий Никитин"

Я спохватился, подумал обеспокоенно, а не потому ли ятрахаюсь, что поддался рекламе… Фу, я столько же трахался и раньше. Более того,памятуя, что лучший друг у паренька – его правая рука, я стал чаще заходить вванную и вручную сбрасывать излишки, чтобы не начинали руководить мною, кудаидти и что сделать. Это же ясно, что я должен взять записную книжку и начинатьобзванивать знакомых подруг на предмет совокупления.

Когда поймали такси, Лариска напомнила:

– Славик, у меня сегодня концерт очень важный!

– У тебя все важные, – сказал я.

Машина медленно ползла по запруженной улице, а что будет,когда въедем в центр, страшно подумать. Лариска ерзала, нетерпеливооглядывалась по сторонам.

– У меня все важные, – согласилась она. – Мнерасти надо!

– Ты растешь.

– Медленно!

– Ого, да тебе мелочь завидует, а примы начинаютприсматриваться с явным подозрением…

Она сердито фыркнула:

– Это ж нормально.

– Никто не любит, когда их опережают.

– Придется им это принять, – заявила онабезапелляционно. – А ты уж проследи, чтобы твоя техника не подвела! Какгруппу Баребасова с их танцевальным ансамблем.

– Меня тогда не было, – напомнил я, – аКорнеев за пультом – что блондинка за рулем.

– Но ты сам проследи, хорошо?

– Хорошо, – пообещал я. – Чего я для тебя несделаю, поросенок!

– Это я – поросенок?

– Ладно, пусть деловая женщина.

Она подумала, кивнула:

– Нет, пусть лучше поросенок.

Лицо ее оставалось отстраненным, даже пощупала меня толькодля того, чтобы сделать приятное, хорошая девчонка, никогда не забывает сделатьдругим хорошо, но душа ее, вижу по глазам, уже неистовствует на сцене под ревмузыки.

Вернее, работает на сцене.

Машина прижалась к бордюру, я сказал:

– Беги, мой деловой поросенок.

– А ты?

– У меня сегодня в левом крыле больше работы. Но натвой концерт приду.

Она улыбнулась и в самом деле пробежалась до подъезда.Вообще-то следить за цветомузыкой не мое дело, но ради Лариски ладно. Не зря жеона так старалась в постели.

Глава 9

Фотокамера в моем мобильнике не самая слабая, такие вполнеустраивают абсолютное большинство. Меня, конечно, не устраивает, но камероймобильника я не пользуюсь. Практически единственный снимок – это фотоГабриэллы, я успел заснять ее, когда сидели в кафе.

В мою студию заглядывали то шеф, то его заместители, каждыйобращал внимание на ее портрет, он у меня на самом большом экране.

– Красивая девушка… Это хто?

– Суперзвезда, – говорил я всякий раз. – Нодля самой-самой элиты.

Корнеев рассматривал ее дольше всех, хмурился, рассматривалсо всех ракурсов.

– Нет, – заявил он, – не пойдет.

– Куда?

– На рекламу не пойдет.

– Думаешь?

– Точно, – заверил он. – У меня чутье.

Я покачал головой:

– Чутье – это не довод. Хочешь кого-то убедить, давайчто-то повесомее.

Он продолжал рассматривать ее портрет с недоверием и дажеподозрительностью.

– Не пойдет, – повторил он. – Слишком… да,слишком…

– Что?

– Изысканна, – он вздохнул. – А мырекламируем массовый продукт.

Я загадочно улыбнулся:

– Да?

Он насторожился:

– Ты что? Отхватил заказ от алмазной фирмы? Или отторговцев жемчугом?

– Ага, – сказал я, – признаешь, что именнотакие лучше всего смотрятся в драгоценностях?

Он фыркнул:

– Наоборот. Драгоценности смотрятся лучше всего натаких женщинах.

– Спасибо, – сказал я с удовлетворением. –Вот и работаю, как видишь…

Он хмыкнул и ушел, а я перетаскивал фото из программы впрограмму, работал с масками, светотенями, контрастом и прочими фичами, пикселивылезают наружу, но после тщательной обработки снимок получился больше похожимна дорогую картину, а пиксели исчезли.

Место на стене выберу в прихожей, чтобы Габриэлла смотрелана меня сразу же, как переступаю порог. Да и чтоб провожала, когда иду наработу… В сердце сладкий щем, теперь смутно понимаю все эти мерехлюндии насчетдушевного томления и муки сладкой. Но в те века они были уместны, а сейчас явыгляжу каким-то уродом.

И если еще могу признаться, что ничего особенного не нахожув сексе с женами приятелей, то в таком вот… в мерехлюндиях и душевном томлении– никогда и никому.

Тягостное ощущение, что все это не кончится добром, как некончилось такое же в Древнем Риме, с каждым днем все отчетливее, тягостнее. Ябуквально чувствую страшную грозовую тучу, что сгущается над миром. Ту самую,что в библейские времена выжгла, как клоповник, Содом и Гоморру, на зарехристианства уничтожила сверхмогучую Римскую империю… за то же самое: заразврат, содомию и половые утехи, возведенные в культ, а теперь собирается надничего не подозревающим человейником и готовится обрушить на него испепеляющийгнев.

Мне страшно, как собаке или крысе, что чует приближениегрозы. Мы вообще-то чуем даже грядущие землетрясения, цунами и просыпающиесявулканы, чего не чует остальной мир, благодаря чему некоторые из нас успеваютспастись, в то время как весь мир гибнет.

Но откуда грянет гроза? В какой форме? В виде огненногодождя, что испепелил два города, или в виде нового религиозного учения, чтоуничтожил сильнейшую империю с тысячами городов? Или чем-то абсолютно новым?

Конечно, будет что-то новое… Но что?

Может быть, гроза за то, что, как и отдельное существо, всечеловечество сейчас катастрофически сползает в утехи? А утехи становятся всепроще, примитивнее и спектр их ширится? Вот уже и гомосексуализм легализован,лесбийство, скотоложство, вот-вот отменят статьи за детскую педерастию…

Но, как и отдельная особь, человечество периодическиспохватывается, обожравшись половых утех, и бросается в другую крайность.Начинаются поиски Бога, вспыхивают кровавые войны за более точное толкованиестрок Библии, мир со стыдом объявляет, что это его дьявол попутал с егополовыми утехами, и спешно чистится от его влияния, тысячами сжигая ведьм иустраивая крестовые походы за веру, а пламенные аскеты демонстрируют отказ отлюбых утех и полное презрение к плоти…

Я хожу последнее время не то чтобы пришибленный, но время отвремени поглядываю на небо. И хотя на этот раз точно будет не огненный дождь,даже не новое христианство, однако что-то страшное грядет… Намного болеестрашное, чем огненный дождь или христианство. В первом случае сожгло двагорода, во втором – Римскую империю, но сейчас уже вся планета в похотливыхлапищах дьявола!