Читать книгу "Исповедь Камелии - Лариса Соболева"

– Такой удар правомочен в случае со Жмайловым, потому что у него был джип – машина на высоком ходу. Но у Зимовца легковой автомобиль с низкой посадкой. А теперь представь: ты открываешь дверцу, все равно надо хоть немного, корпусом, влезть в салон, для чего необходимо согнуться. Потом, надо опереться левой рукой о сиденье, чтоб получить точку опоры, и только после этого ударить владельца. Времени понадобится немного – секунды, но удары не были б одинаковые. А тут разница нанесенных ран очень небольшая, что говорит об одинаковом положении обоих жертв и убийцы.

– И что? Что это значит? В каком они находились положении?

– Черт его знает. Знаешь, я не люблю заморачиваться предположениями всякого рода, они лишь уводят в сторону. Ну, нарисуем мы картины убийств, что из того? В любом случае, все упирается в женщину, ее и надо найти. А может, оба двух простипом взяли, а? Чтоб оторваться на все сто. Нет, я люблю точно идти по следу, шаг за шагом, так меньше ошибок случается. Пойдешь со мной в «Голубую лагуну»?

– Ты меня приглашаешь? – кокетливо заулыбалась София.

– Ну, в общем... Да, приглашаю продлить рабочий день.

– Я согласна поработать сверхурочно.

– Сверхурочные никто не заплатит.

– Это чудовищная эксплуатация, но так и быть, поработаем на голом энтузиазме.

Сначала София не придала значения названию клуба, сейчас как только не называют рестораны, кафе, забегаловки. Например, «Куршавель» что навевает? Горы, лыжи, шикарный курорт. А в городе так называется жуткая забегаловка среди дешевых ларьков и магазинов возле рынка, но с большой претензией (судя по названию) на шик. Едва София попала в «Голубую лагуну», как поняла, почему она голубая. Артем поинтересовался, что София предпочитает поесть, та мотнула головой:

– Ничего здесь не буду.

– А кофе? Тут его хорошо варят.

– Давай, – брезгливо согласилась София, опасливо озираясь. – Мы с тобой здесь, как две белых вороны. Нас не побьют?

– Нет, – хохотнул Артем. – Чего ты напряглась? Расслабься. Они терпимо относятся к чужакам. Может, мы решили ориентацию поменять.

– Не хочу менять, – буркнула София.

Подошел амбал, обтянутый черной кожей, с лысым черепом. Он улыбался во весь рот, а голос у него – только что народившегося теленка:

– Что закажем?

– Два кофе по-турецки, – сказал Артем, но не отпустил парня, или кто он там на самом деле. – Мне нужен Каскадер. Покажешь его?

– А зачем? – пропищал амбал.

– По делу. Большому и тайному.

Артем протянул ему сторублевку, тот изящным движением, не соответствующим медвежьей лапе, забрал ее и пообещал:

– Покажу, если придет.

Кофе действительно был отменный, представление на эстраде заслуживало внимания, но София между диалогами с Артемом...

Сочиняла собственную историю

Стешка Кислицына, известная под псевдонимом Лоло, раздосадованная очередной неудачей, возвращалась в бордель. Она то и дело вздыхала: остаток ночи придется потрудиться на мадам, раз барыша не получила – в который раз упустила клиентов из господ.

– Чего им надобно? – переодеваясь в укромном местечке, ругалась Стешка. – Будто мы все не одинаковые! И как они узнают, что я не она?

Однажды гость, взявший Стешку, рассказал, будто в городе объявилась некая девица, отбирающая заработок у «билетных», получивших желтый билет вместо паспорта. И будто бы она господ подбирает прямо на улице, а не в борделе промышляет. И будто бы господа, да и не господа, готовы ей платить огромные деньги, только чтоб провести с нею ночь. Во как! Заодно восторги выслушала Стешка по поводу уличной шлюхи: мол, пикантная, обворожительная, чувственная, божественная... Гость называл ее Камелией! Да, стать Камелией – мечта многих публичных дев, да не всякая становилась. Прозвище Камелия получала обычно содержанка высшего ранга, пользующаяся особым спросом у мужчин, которые кидали к ее ногам целые состояния. В борделях редко становились Камелиями, тем более в таком, в каком обосновалась Стешка. Но Кислицыну заело. Она на мадам трудится, а кто-то в красной юбке вышагивает по улице и, пожалте – имеет успех с деньгами! Стешка не глупа, надумала воспользоваться образом Камелии. А что: та отбирает кусок у честных проституток, почему бы Стешке не отобрать у нее клиентов?

Во время следующего посещения гостя она подробно выспрашивала, как да во что одета Камелия. Стешка приобрела подобие этого наряда и уговорила мадам отпускать ее на ночь в город, не поставив мадам в известность, как именно она собирается зарабатывать. Надо сказать, иногда удавалось подцепить пару-тройку мужчин, только много они не платили, по пять рублей давали, а в заведении Стешка шла за два. Все равно выгода получалась, мадам она отдавала по три рубля с клиента, два оставляла себе, о чем не докладывала – и трешки с мадам довольно. Но настоящие господа распознавали обман, заработать много не удавалось, Стешка бесилась.

Вошла она черным входом, у себя в «будуаре» обрядилась в парадное исподнее, чтоб гости прелести видели, и спустилась в салон. Тапер – бывший гувернер и нынешний пьяница – бренькал по клавишам фортепьяно и потягивал водку. Не разобрали трех девиц, две из них играли в карты и тоже пили водку. Стешка двинула к мадам отчитаться за полночи, хотя хвастать было нечем, а раскошелиться предстояло.

– Ну-с? – улыбнулась мадам Иветта. На самом деле ее имя Матрена, тоже из деревни, а в люди выбилась.

– Вот, – достала из-за пазухи кровные шесть рублей Стешка и бросила на стойку. Не дать нельзя: завтра не отпустит.

– Не густо, – смахнув деньги в ящик, недовольно бросила мадам. – Здесь от тебя больше пользы.

– Да погодите малость, – с жаром принялась убеждать Стешка. – Я тока начала, ишо не прославилась...

– «Ишо» не говорят, сколько раз повторять, дура?

– Не буду, – замахала руками Стешка. – Клянусь, мадам Иветта, вскорости вы меня сами погоните! Я столечко заработаю...

– Да пойми, глупая, на улице промышлять нехорошо. Тебя ограбить могут, побить. На что ты мне побитая надобна?

– Я сама, кого хотите, побью.

– Ну, ладно, ладно, иди. Надоела.

– Завтрева отпустите?

– Завтра? – Мадам с сожалением посмотрела на дуру и махнула рукой. – Ладно уж, отпущу.

Стешка упала на диван в стиле «восточная роскошь», заляпанный жирными пятнами, вырвала из руки Коко бутылку водки, отхлебнула.

– Где пропадала? – спросила пьяненькая Коко, здоровенная, как корова перед отелом. – Туточки тебя двое спрашивали, взяли Мими с Люсиль.

– На дому работала, – ответила Стешка, глядя на третью девушку, пребывавшую в глубокой меланхолии. – Чего это Христя исстрадалася вся?

– Ейный студент приходил, задарма поимел, деньги забрал, да ишо оскорблениев насовал, скотина. А она ревет, говорит – любит его.