Читать книгу "Цена главной роли - Марина Серова"

Максу не удалось отбиться — его подняли и понесли в гримерную. Там, разумеется, все столпились вокруг дивана, разглядывая коллегу как диковинный экспонат, и я поняла, что нужно еще раз спасти беднягу.

— Расступитесь, ему нужен воздух! — скомандовала я. Киношники нехотя стали покидать комнату, и Макс бросил на меня благодарный взгляд.

Честно говоря, мне показалось, что все случившееся прошло мимо его сознания, как во сне. Максим словно бы не до конца понимал, где находится. А того, что был на волосок от гибели, он, кажется, вообще не заметил — или уже забыл? Выкинул из головы, как нечто несущественное.

Мне очень хотелось спросить, что же такого случилось за те десять минут, которые я провела у Кирилла Кулагина. Что заставило его встать с дивана и броситься в шахту? Но вряд ли Макс был способен сейчас вести разговор. Пусть его сначала медики посмотрят, что ли.

Я искоса поглядывала на свой драгоценный объект, лежащий на диване. Мне уже самой интересно, каким будет диагноз: паранойя или острый психоз?

И тут я заметила такое, отчего все посторонние мысли начисто вымело у меня из головы.

Чашка, из которой Максим пил кофе, исчезла. Коробка с красноносым олененком Рудольфом тоже куда-то подевалась.

Конечно, можно было предположить, что старательная Соня прибрала в гримерной. Если бы не одно но: у девочки просто не было на это времени.

Когда я услышала крик на площадке, то первым делом заглянула в эту комнату. Чашка и коробка с печеньем были на столе, это я помню точно.

Значит, кто-то пробрался сюда и забрал остатки Максимовой трапезы. Причем именно в тот момент, когда мы с самим Максом болтались над пропастью. Зачем?

Очевидно, если бы мы разбились в лепешку, началось бы расследование. И оно неминуемо выявило бы… Что?

Кажется, я начинаю кое-что понимать.

Я выглянула в коридор. Ко мне тут же кинулась Соня:

— Сейчас подгонят машину!

Я взяла ее за рукав, втянула в комнату и спросила как можно тише:

— Скажи, Соня, ты ведь не убирала со стола?

— Где? — вытаращила глаза толстушка.

— Здесь. Понимаешь, Максим пил кофе в перерыве, и еще на столе стояла коробка с печеньем.

— Я ничего не убирала! — Сонины глаза были сама честность. — Да я бы и не успела, все случилось так быстро… А что?

Новая догадка забрезжила в моем мозгу:

— На коробке был новогодний рисунок: олени, елки в снегу. Сейчас март. Что, Максим таскал эту коробку с собой с самого Нового года?

Соня покосилась на Ионова, но тот лежал с закрытыми глазами и ни на что не реагировал.

Помреж кивнула:

— Да, Станислав Сергеевич поздравлял группу с Новым годом, и Максу досталась эта коробка. Ему нравилась картинка, он говорил, у него в детстве была похожая. Он и правда всюду таскал ее с собой, а когда печенье там заканчивалось, я покупала свежее и докладывала, и так раза два в неделю.

— А что это было за печенье? — поинтересовалась я.

Соня вытаращила глаза:

— Овсяное, низкокалорийное. Максим признавал только такое, говорил, что ему дорога его талия. У него часто плохой аппетит, тошнота, так что он вместо обеда обычно пьет кофе с печеньем… А что? Вы хотите сказать, я в чем-то виновата? Что-то сделала не так?

Глаза толстушки наполнились слезами.

— Все в порядке, Соня, — поспешила я ее успокоить. — Никто тебя ни в чем не обвиняет.

— Но кто-то же забрал посуду со стола…

— Успокойся, — нарочито бодрым голосом произнесла я. — Думаю, это просто недоразумение. Так что, где там машина? Пора везти Максима в больницу.

О себе самой я понимала, что, кроме раны на ноге, порезанных ладоней и растяжения мышц спины, никакого ущерба моему здоровью прыжок в шахту не причинил. Но в больницу я обязательно поеду. Я вполне могу обойтись без услуг медиков, мне просто не хочется оставлять Максима одного. Моя работа на сегодня еще не закончена.

Нас усадили в микроавтобус и выделили Соню для сопровождения. Потом в машину забрался режиссер Венедиктов. Натэлла Борисовна поручила старшему оператору проследить за погрузкой оборудования и тоже залезла в машину. Съемочная группа должна была выехать вслед за нами на автобусах.

Кирилл Кулагин тоже порывался помочь Максу, даже открыл дверцу, чтобы самому залезть в салон. Неожиданно Владик Малеев, тот, что играл оборотня, довольно грубо оттолкнул Кирилла и сказал:

— В больницу поеду я, тебе понятно?

Кулагин ухмыльнулся, но спорить не стал. Когда машина тронулась, я бросила взгляд в зеркало. Красавчик брюнет обнимал за плечи Алену Баранову. Девушка выглядела совершенно раздавленной, а партнер ее утешал.

Я специально усадила Макса в самом конце салона — не хотелось, чтобы кто-нибудь к нему приближался. Когда Малеев попытался устроиться рядом, я вежливо, но твердо попросила его пересесть вперед.

И очень вовремя. Едва мы отъехали, Максим открыл глаза. Он смотрел куда-то сквозь меня, как будто я была прозрачной. Мне показалось, что парня накрыла очередная волна его безумия.

Неожиданно Макс заговорил. Голос был слабым, так что слышала его только я, да и то потому, что сидела совсем близко.

— Он приехал вечером. Поезд из Москвы опоздал на четыре часа. Если бы поезд прибыл вовремя, ничего бы не случилось…

— Потерпи, скоро доедем до больницы, — мягко проговорила я.

Зубы у парня застучали, сам он скорчился. Его бил озноб. Я скинула свою куртку и укрыла его ею. Максим прикрыл глаза и на минуту затих, а потом снова забормотал:

— Все уже было закрыто, потому что у нас спать ложатся рано. Не знаю, почему он не пошел в гостиницу. Зачем он поперся на Становую? Уже темнело, когда он туда добрался. Мы сидели на своем обычном месте, у Наташки была днюха. Мы были уже бухие в хлам. Покурили децл… Когда он вошел, весь такой жирный, брюки со стрелками, ботиночки блестят, а кругом все черное, там же уголь везде, я уже решил: белочка. Или измена… Но он огляделся, крысовато так, бошку в плечи втянул, и давай блеять: «Имею до вас дело! Хотите бабла влегкую срубить? Могу поспособствовать…»

Максим Ионов распахнул синие глаза и сказал:

— Только мы его слушать не стали. Люлей накидали и в шахту сбросили.

Я всматривалась в его лицо. Что это, бред, спутанное сознание? Максим пересказывает мне страшный сон? Или то, о чем он говорит, действительно случилось?

— Он еще долго там шебуршился, — едва слышно продолжал Макс. — Мы всю ночь гуляли, летом светает рано… Часика в четыре мне надоело, что он там воет. Да и Натаха зудела: «Заткни его, заткни! Потараканиться спокойно не дает, зараза!» Я мотор ржавый к краю подтащил и вниз скинул. И все тихо стало. Такие дела.