Читать книгу "Синдром гладиатора - Петр Разуваев"

— Ну что, Андрей, накормил я тебя? — Я согласно кивнул. — Напоил? — Я снова мотнул головой. — Ну тогда держись за стул, сейчас я тебя огорчать начну. Все, сынок, халява закончилась, работать пора. Пока ты здесь на курорте отдыхал, я кое-какие справки навел. Массу интересного выяснил, между прочим. Хотя… Интересного-то много, а вот приятного — кот накакал. Короче говоря, новостя такие. Во-первых, финны выловили на днях в каком-то озере утопленника. Утонул мужик от пулевого гм… ранения в голову. Ничего тебе не напоминает? Вот-вот… Известный тебе Иван Денисович подсуетился и снял с него отпечатки пальцев. Мы их прокрутили на нашей машине и — знаешь, кто на тебя охотился? Хаим Бергман, сотрудник отдела внутренней безопасности ЦРУ. Довольно одиозная фигура. Лет пять назад он ликвидировал двух перебежчиков, смотавшихся из Лэнгли в Ливию. Выманил их в Тунис и прикончил. Это раз. Во-вторых, обнаружился твой Вещий. Олег Петрович Масляков, состоит в чине майора и трудится в Управлении собственной безопасности ФСБ. Уже две недели. То есть аккурат с того дня, как ты с ним повстречался. Кстати, мы выяснили, что из ФСБ в то же самое время, две недели назад, делали запрос по отпечаткам пальцев Бергмана. Примерно тогда же, когда он «утонул». Так что они там тоже были.

И в-третьих: нашелся мой сотрудник, который должен был встречаться с тобой в Ленинграде, на вокзале. Лежал в какой-то больнице в реанимации. Документов при нем не было. Жить мужик будет, но и только. У него черепно-мозговая травма, да такая, что он в своем развитии лет на тридцать назад уехал. Лежит, гукает, слюни пускает. Врачи говорят — навсегда. Вот так…

Он нахмурился и замолчал, бессмысленно крутя перед собой чашку. Настроение у него явно упало. Соблюдая максимально нейтральный тон, я заметил:

— Для меня ваши игры — лес довольно темный, но по-моему, стукач у вас там. Вам не кажется?

Он коротко зыркнул на меня.

— Кажется? У меня от этого стука голова кругом идет, а ты говоришь… Да я половину этих ублюдков знаю, к одному каждый день на доклад хожу, ну и что? Сделать-то не могу ничего, руки привязали так, что пальцем не пошевелить. Ты знаешь, что президент издал распоряжение о слиянии всех спецслужб? Не знаешь… Указ № 515, от 22 мая 1997 года. СВР, погранцы, ФАПСИ — все будут притянуты под ФСБ. В целях лучшей координации работ… А там такие координаторы… Я пытался одного свалить. Из департамента обеспечения деятельности. Подозрений против него было — море, а факта ни одного. Натравил Куржакова. Он тогда в расцвете был, очень многое мог. А ему так сверху врезали, он в меня месяц зубами отплевывался. Теперь к этому деятелю и вовсе не подойти. «Интеграция»! Короче, мне месяца два осталось, не больше. Как только СВР попадет под единое руководство, они меня и уберут. На пенсию выставят без лишнего шума, а потом скорее всего грохнут. Понимаешь?

Чего уж тут было не понять. Он торопился завершить дело, с помощью которого смог бы удержаться на плаву, и если не победить своих противников, то уж по крайней мере надолго отбить у них охоту к поединкам.

— Ну? Чего молчишь?

— А о чем говорить? Вы сказали, я выслушал. Интересно. Я-то вам зачем-то нужен, а об этом еще ни слова не прозвучало. Вот и жду.

— Конкретики хочешь… Ну что ж, получай. Помнишь, я тебе рассказывал о Давиде Липке? Так вот, он — жив. Как это ни странно. Жив, здоров и вполне жизнедеятелен. Вчера я получил информацию от моего личного агента, которому верю как… тебе. Его нашли в Милане. А от тебя я хочу, чтобы ты приволок его сюда, в Москву. Да, да, не кривись. Всего-то навсего. Если он даст показания, половина нынешних «власть имущих» в лучшем случае сядет, а в худшем мы о них никогда больше не услышим. Что меня тоже устраивает.

Он помолчал несколько секунд, потом продолжил, но уже совершенно другим тоном. Словно оправдываясь и уговаривая одновременно.

— Он мне нужен. Идти официальным путем, пробивать «добро» на операцию я не могу. Стоит мне только намекнуть о своих планах, и вся эта свора… Их уже ничто не остановит. Даже тот компромат, которым я владею. Так что кроме тебя мне послать туда некого. Сейчас по всем службам идут какие-то проверки, переаттестации, херня всякая. Каждый сотрудник на виду. А ты хоть и числишься у нас, но официально ты «на холоде» и отзывать тебя из-за границы никто не станет. Кстати учти, в России тебя нет, ты сейчас находишься в Конго и стоишь там на страже интересов. Смешно, да?

— Ага. Жутко смешно, — согласился я. — Только вы говорили о личной заинтересованности. Что-то мне пока не слишком интересно. Вряд ли отец обрадуется такому обороту. А?

— С ним у нас свои дела. Он найдет способ избежать скандала. А взамен получит нечто очень важное. Гораздо более важное.

— Так. Понятно. А давайте-ка, Виктор Викторович, попробуем сыграть в открытую. Я отца знаю достаточно хорошо, так что в его простоту и альтруизм давно не верю. Все, что он делает, просчитано на всю игру вперед, а мне ужасно не нравится, когда мной начинают пользоваться. Я точно знаю, вы спрашивали его разрешения, прежде чем обратиться ко мне. И он вам его дал. Почему? Что вы ему пообещали?

Он молчал. Но отступать я уже не собирался. Некуда было отступать. Хватит мне Амстердама. Хотите играть — пожалуйста, шесть футов под килем. Только пешкой я больше не буду. Или на равных, или… До сих пор во всех столкновениях с отцом я получал шах и мат с такой скоростью, что и заметить-то не успевал. Хватит. Надоело.

— Ну? Господин генерал? Я же вам нужен, так решитесь на что-нибудь. Пора уже.

— Хорошо. Ты слышал когда-нибудь такой термин — агенты влияния? Слышал, ты мальчик умный. Так вот, твой отец до сих пор является агентом влияния. Но теперь об этом знаю только я. Все документы о нем, о его деятельности за эти годы существуют в одном экземпляре. И тоже хранятся у меня. Если они попадут к кому-то другому, то в лучшем случае господин Дюпре продолжит свою деятельность в этом качестве. Нравится ему это, или нет. А в худшем… Будет грандиозный скандал, который его уничтожит. Я пообещал отдать ему досье. Причем не только его, но и твое. А он согласился на твое участие в операции. И сделал так, чтобы ты сам, своими ногами ко мне пришел. Вот, собственно, и весь личный интерес. Устраивает тебя?

— Вполне… — задумчиво протянул я. Что ж, на правду это, по крайней мере, было похоже.

— Хорошо. Я согласен. Когда, что, где?

— Сегодня. Рейс через Париж, в Милан. Поздно ночью будешь там.

— Я работаю один? — уточнил на всякий случай.

К моему изумлению, Стрекалов вдруг развеселился и, хитро подмигнув, ответил:

— Как это — один? Ты женатый человек, кто же тебя без супруги отпустит? С женой, брат, поедешь.

И выйдя из кухни в коридор, он громко и призывно закричал, обращаясь к кому-то на втором этаже:

— Сударыня, нельзя так долго марафет наводить. Супруг ждет, истосковался уже. С лица спал, так волнуется.

Что верно, то верно. С лицом моим творилось что-то ужасное. Ведь все время ожидал какой-то гадости. Но не такой же… Ну, генерал… Ну и подлец…