Читать книгу "«Ореховские» шутить не любят - Вячеслав Жуков"

– Теперь понятно, для чего они сюда приезжали, – сказал Ивлев и многозначительно посмотрел на Квасова.

– И для чего же? – поинтересовался лейтенант.

– Вы свободны, – сказал Ивлев старшине. – Я вас попрошу все, о чем вы только что нам рассказали, оформить рапортом. Как напишете, сразу рапорт ко мне. Нам эти сведения понадобятся.

– Есть, – коротко отрапортовал старшина, хотел спросить, как ему это все получше написать. Дело оказалось для него непривычное. Он в основном писал рапорты на отпуск и материальную помощь. А тут надо, чтобы все выглядело складно.

Но у капитана Ивлева про рапорт он спросить постеснялся. «Лучше попытаю у лейтенанта Квасова, когда он освободится», – подумал он.

Из кабинета замначальника по оперативной работе старшина вышел, озадаченный собственными догадками.

– Не хотел говорить при нем, – сказал Ивлев, когда старшина ушел. – Вчера в Орехове-Зуеве меня пытались сбить машиной.

Квасов смотрел на него недоверчиво.

– В чужом городе? Где тебя никто не знает? Не вижу логики. И смысла не вижу тебя убивать.

– Смысл есть, – сказал Ивлев, вглядываясь в лицо на фотографии. – Кому-то я помешал. И этот кто-то очень не хочет, чтобы я занимался расследованием. – И Ивлев рассказал все, что произошло с ним, и про странный звонок домой.

– Представляю состояние твоей Натальи, – сказал Квасов, выражая сочувствие его жене, а не самому Ивлеву. И очень задел за самолюбие капитана.

Конечно, Наташу понять можно. Женщина натерпелась. И как человек сильно впечатлительный, запросто может оказаться в больнице с неврозом.

Но ведь не ее хотели убить, а его, капитана уголовного розыска. «Бабник несчастный. За каждой юбкой волочится. Но к моей Наташке не подберешься. Рожей не вышел», – подумал Ивлев и сказал:

– Ее состояние нормальное. А я хочу подать Махову рапорт, чтоб мой телефон поставили на прослушивание. Думаю, это не шутка, а предупреждение. Помнишь майора Синеокова?

– Я его почти не знал. Я тогда только пришел работать.

– А я с ним проработал год. Классный был опер. Он тогда вел дело по казанской группировке, – сказал Ивлев, возвращаясь в памяти на десять лет назад.

– Я слышал. Дело Ярлыева, – уточнил Квасов.

– Да. Тогда Ярлыев привез в Москву десятка полтора малолеток, и они по вечерам наводили свой порядок на улицах. Грабили, убивали. Ярлыев знал – попадись малолетки, им много не дадут. Синеоков тогда сумел зацепить Ярлыева и довел бы дело до суда. – Ивлев замолчал и задумчиво посмотрел в окно, вспоминая майора.

– Они убили его? – спросил Квасов.

– Вместе с женой. Раза два звонили, предупреждали. Он принял все это за блеф. Тогда они бросили ему в окно квартиры гранату. Все кончилось трагически. Потом заговорили, что надо было уведомить об угрозах прокурора, начальство. Но это уже задним числом. А человека нет. И какого человека! – Ивлев замолчал.

Молчал и лейтенант Квасов. Оба сидели и курили.

Потом Ивлев сказал:

– Мы тут не в игры играем. И когда угрожают твоей семье, приятного мало.

– Правильно, – поддержал его Квасов. – Поставь в известность Махова. Можно вычислить, откуда звонок, и записать голос. Пригодится как вещественное доказательство. И еще я тебе хотел сказать. Вчера, когда ты уехал, я наведался в банк. – Квасов докурил сигарету, придавил окурок в пепельнице, достал другую.

Капитан Ивлев терпеливо ждал, а старший лейтенант словно нарочно растягивал время, медленно выпуская струйку тягучего сигаретного дыма. Сделав с наслаждением несколько глубоких затяжек, Квасов продолжил:

– Так вот. В день своей смерти директор коммерческого банка Бондырь взял в закромах своего учреждения шестьсот тысяч долларов. И тут же его убили. В банке поработали и налоговики, и БХС, но никаких нарушений отчетно-финансовой документации не обнаружено. Представляешь, все тютелька в тютельку. И выходит так, что эти шестьсот тысяч вообще нигде не значились и ни по каким ведомостям не проходили.

– Да. Интересное дельце. Хотя для коммерческих банков ничего особенного, – сказал Ивлев так, словно догадывался про эти неучтенные доллары.

Квасова это даже немного обидело. Хотел удивить капитана.

«Непробиваемый человек», – решил Квасов и спросил:

– Ты так считаешь?

– Многие коммерческие банки прокручивают такие темные дела. Вернее, махинации с долларами. Скажем, одна фирма заключает с другой договор на выполнение фиктивной работы.

– Ты имеешь в виду фирмы-однодневки? – решил блеснуть своими познаниями по части махинаций лейтенант Квасов.

– Да не только однодневки. Они могут существовать неделю. Месяц. Лишь бы не попали до закрытия под налоговую проверку. Так вот, та, другая, фирма по фальшивым авизо получает из этого коммерческого банка наличку, делится с первой фирмой, и все. Потом фирма-посредник закрывается. А денежки оказываются обналиченными. Это самый простой способ. Там есть операции и другого характера, еще почище.

Банкир заляпался в дерьме, потому и убрали. Обыск у него на квартире делали?

– Делали. И очень тщательный.

– Ну и?

– Ничего компрометирующего не нашли, – развел руками Квасов.

– Никаких документов? – Ивлев не хотел верить, что человек такого уровня не оставил после себя никаких следов.

– Никаких. – Квасов ожидал нареканий в свой адрес за неудовлетворительную работу оперативной группы. Но их не последовало.

– Понятно, – в категоричной форме сказал Ивлев, подумал и спросил: – Фотографию Сизова жене банкира на опознание предъявляли?

Квасов посмотрел на капитана и улыбнулся.

– Предъявляли. Симпатичная женщина, но со своими странностями. Собственноручно написала, что предъявленное органами милиции на опознание лицо никогда не видела. И ни про какие шестьсот тысяч долларов, взятые мужем в банке, ничего не знает. Спрашивайте, мол, у мужа. Представляешь? Решила над нами поиздеваться.

– Так в чем ее странности?

Квасов ответил не сразу, помолчал, как будто мысленно оценивал качества той женщины, потом сказал:

– Да знаешь, не чувствуется по ней, чтобы она сильно переживала по погибшему супругу. Хотя бы эта фраза – спрашивайте у мужа. Прекрасно понимает, что невозможно допросить мертвого человека. Я ей сказал об этом. И ты знаешь, что она мне ответила?

Ивлев закурил, ладонью отмахнул синеватый дым от лица и кивнул головой, чтобы Квасов продолжал.

– Она сказала, чтобы мы связались с Лонго. Он, мол, устанавливает телепатический контакт с мертвыми. Ленина, мол, оживлял, пусть моего мужа оживит, и вы все у него узнаете.

Ивлев усмехнулся, представив, какой у Квасова в этот момент был вид.