Читать книгу "Я не толстая - Мэг Кэбот"

– Посылки.

Он имел в виду, что Тина пошла проводить носильщика с почты до комнаты в другом конце коридора, в которую мы складываем посылки для студентов и там держим под замком до тех пор, пока за ними не приходят получатели с извещениями.

Я кивнула. Дождь или солнце, снег или град, но почту нужно принять, как положено. Даже если на дне шахты лифта лежит мертвая девушка.

Телефоны на ресепшен раскалялись от звонков. Не обращая на них внимания, я прошла за стойку, к шкафу с ключами:

– Вот здесь мы храним ключи.

Шкаф для ключей – это, по сути, большой металлический ящик, закрепленный на стене. Внутри находятся ряды крючков с ключами. Всего их три сотни – по одному запасному ключу от каждой комнаты в здании, плюс ключи, которыми пользуется только персонал. Все они выглядят примерно одинаково, лишь ключ от дверей лифта больше похож на гаечный, а не на обычный ключ от двери.

– То есть, чтобы добраться до ключей, нужно пройти за стойку, – сказал детектив.

Я заметила, что он покосился на мешки с почтой, сваленные в кучу на полу, и выразительно поднял седые брови. Да уж, стойку ресепшен точно не назовешь самым безопасным местом в здании.

– А чтобы попасть за стойку ресепшен, нужно пройти мимо охраны, которая, как я понял, дежурит круглые сутки.

– Правильно, – сказала я. – Охранники знают, кому разрешается заходить за стойку ресепшен, а кому – нет. Они не пропустят за стойку того, кому не положено туда заходить. Кроме того, за стойкой обычно кто-нибудь работает, и он тоже не подпустит к шкафу никого, кроме персонала. Но даже тому, кому разрешат взять ключ, придется за это расписаться. Я имею в виду за ключ. Но за ключ от лифта никто не расписался. А ключа на месте нет, он просто исчез.

– Да, – сказал Канаван, – вы это говорили. Вообще-то мне нужно расследовать настоящие преступления, например поножовщину с тремя пострадавшими в квартире над кафе на Бродвее. Но все же покажите, где обычно висит этот неуловимый ключ, который мог бы доказать, что смерть юной леди не была случайностью.

Я порылась среди крючков с ключами, думая о том, что Купера убить мало. Это ведь он уговорил меня сообщить про ключ в полицию. Детектив мне не верит. Достаточно того, что он видел мой плакат времен «Сахарной лихорадки». Ничто так не подрывает доверие к женщине, как плакат в натуральную величину, на котором она сфотографирована в мини-юбке тигровой раскраски и с микрофоном в руках в торговом центре «Молл оф Америка».

Конечно, одно мое убеждение, что девушки не прыгают с крыш лифтов, во всяком случае, такие девочки, как погибшие, нельзя считать твердым доказательством. Но ведь есть еще исчезновение ключа, с ЭТИМ как быть?

Я перебирала крючки, подбираясь к тому, на котором обычно висел ключ от лифта, и тут увидела нечто такое, от чего у меня кровь похолодела в жилах. На крючке, на том самом месте, где ему и положено – и именно там, где его совсем недавно не было, – висел ключ от лифта.

8

Он мне нужен, он мне нужен,

он мне нужен, этот парень.

Вот увидишь, я его заполучу.

Он мне нужен, он мне нужен,

он мне нужен, этот парень.

Позавидуй, будет все, как я хочу!

«Этот парень». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Валдес/Капуто. Из альбома «Рокет-поп». «Картрайт рекордс»

Купер сказал, что подойдет через пять минут, но прошло меньше трех, а он уже показался в вестибюле.

Я никогда раньше не видела его в нашем здании, выглядит он здесь как-то неуместно – наверное, потому что у него нет ни татуировок, ни пирсинга, как у всех остальных, кто проходит мимо ресепшен. Или, может быть, потому что он гораздо красивее всех остальных. Он стоял в джинсах и кожаной куртке, волосы взлохмачены, как будто только что встал с постели, хотя я точно знаю, что встал он рано (Купер по утрам бегает).

– Привет, – сказал он, увидев меня.

– Привет. – Я попыталась улыбнуться, но не удалось, поэтому я ограничилась словами: – Спасибо, что пришел.

– Не за что.

Купер бросил взгляд через вестибюль в сторону телевизионного холла, туда, где у входа в кафетерий стояли Рейчел и доктор Джессап, лицо которого было серым, как пепел. Вокруг них толпились человек пять из персонала резиденции, все были взволнованны и напряжены.

– Куда девались полицейские? – спросил Купер.

– Ушли. – Я постаралась, чтобы он не почувствовал в моем голосе обиды. – В квартире над магазинчиком на Бродвее произошла поножовщина, трое пострадавших. Остался только один полицейский, он охраняет шахту лифта, пока не увезут труп. Думаю, они решили, что нет смысла тут оставаться, смерть девушки решено считать случайностью.

По-моему, я ответила очень дипломатично – как бы мне хотелось сказать про детектива Канавана и его подручных то, что я думаю на самом деле!

– Но ты считаешь, что они не правы, – сказал Купер.

Это был не вопрос, а утверждение.

– Куп, – сказала я, – кто-то брал этот ключ. А потом, в суматохе, незаметно вернул его на место. Честное слово, я это не придумала. Я не сумасшедшая.

Хотя, судя по тому, как мой голос повысился на слове «сумасшедшая», в этом как раз можно было усомниться. Но Купер пришел не для того, чтобы в этом сомневаться.

– Знаю, – сказал он мягко. – Я тебе верю. Я ведь пришел.

– Ну да. – Я уже жалела о своей вспышке. – Спасибо. Ну что, пойдем?

Купер, как мне показалось, заколебался.

– Подожди, куда ты собралась идти?

– В комнату Роберты. – Я показала запасной ключ, который стянула из шкафа. – Мне кажется, надо первым делом осмотреть ее комнату.

– Зачем?

– Не знаю, – сказала я. – Но нужно же с чего-то начать.

Купер посмотрел на ключ, потом снова на меня.

– Имей в виду, – сказал он, – мне эта затея не нравится.

– Я знаю. – Я действительно это знала.

Я готова была разреветься. В таком состоянии я пребывала с тех пор, как в мой кабинет влетела Джессика и сообщила новость еще об одной смерти. И унижение, которое мне пришлось вытерпеть от Канавана, отнюдь не улучшило мое настроение. Надеюсь, по голосу не понятно, как я близка к истерике.

– Это произошло в моем здании. Это случилось с моими девочками. И я хочу убедиться, что все действительно произошло так, как считают полицейские и все остальные, что это не… ну, ты понимаешь. Вот что я думаю.

– Хизер, – сказал Купер. – Помнишь, когда вышел твой первый альбом «Сахарная лихорадка», в «Картрайт рекордс» на твое имя стали приходить письма от поклонников, и ты непременно хотела читать их и лично отвечать?