Читать книгу "Записки современного человека и несколько слов о любви (сборник) - Владимир Гой"

Что может возбудить настоящего мужчину, кроме женщины, – ну, конечно же, хорошая машина.

Ты вжимаешь педаль газа в пол, и деревья на краю дороги превращаются в сплошную стену.

Дождь хлестал в переднее стекло, и щетки елееле справлялись с небесным безумием. Порывистый ветер раскачивал джип из стороны в сторону, грозя его перевернуть, но Илья не сбрасывал скорость и стремительно летел по узкой дороге. И единственное, что смогло заставить его затормозить, – это хрупкое создание на краю обочины с зонтом, вывернутым наизнанку от порыва ветра. Он остановился. К несчастью, переднее колесо попало в яму, с дождевой водой, и бедняжка в одно мгновение стала еще мокрее. Илья открыл дверцу, виновато произнес: «Sorry, я не хотел! Садитесь, я вас подвезу». Она проворно залезла в машину, спрятавшись от непогоды: «Все равно спасибо, это лучше, чем тут торчать». Он посмотрел на нее, и что-то внутри него екнуло – уж очень она была хороша. «Вам в Ригу?» – «Наверное, в Ригу».

Когда конструкторы создавали джип, в первую очередь их волновала его проходимость, а многих покупателей волнует ширина заднего сиденья, насколько хорошо откидываются передние, можно ли, лежа на сиденье, достать ногами до потолка.

Когда, покупая машину в салоне BMW, Илья сел не за руль, а на переднее пассажирское сиденье и попробовал перегнуться в сторону водительского, продавец сразу понял – это профи.

Илья и его промокшая попутчица долго сидели в придорожном кафе, она пила горячий чай с бальзамом, он просто кофе. Ему нравилось ее лицо, фигура, особенно ноги, и то, как она с ним себя вела – просто и независимо, как со старым добрым приятелем.

Они посмотрели друг на друга, и машина свернула с дороги в густой лес. Он целовал ее так, как целуют любимую женщину после долгой разлуки, и она отвечала ему тем же… Через полчаса она поправляла волосы, разглаживала руками еще влажную и уже совсем помятую юбку. А Илья затягивал ремень на брюках.

На улице стемнело, он поглядывал на ее лицо, и ему не хотелось с ней так быстро расставаться. Но город с каждой минутой становился все ближе и ближе.

– Как же тебя зовут?

– А тебе зачем?! – и, не ответив, она скрылась в подъезде.

Памятники на центральных площадях обычно устанавливают тем, кто уже покинул этот праздник жизни. Но для нас чаще всего это просто место встреч, и зачастую мы даже не знаем, кто там стоит на пьедестале. Со сменой власти иногда меняются и памятники, на месте завоевателя оказывается памятник свободы, проходит еще немного времени, и снова что-то меняется, только место остается неизменным. Цветы мы обычно приносим не изваяниям, а своим возлюбленным, и нам больше нравятся те «каменные гости», которые приносят удачу в любви.

Илья с невзрачным букетиком за лат пятьдесят стоял возле памятника Свободы и неуверенно озирался по сторонам. Но то, что у него в руках были цветы, говорило о многом. За всю свою сознательную жизнь он дарил цветы женщинам всего несколько раз – свадебный букет будущей супруге и три розочки ей же на каждый день рождения.

Чувствовал он себя с этим букетом крайне неловко, ему казалось, что все на него смотрят, и очень не хотелось, чтобы увидели какие-нибудь знакомые и донесли кому следует. Поэтому он как бы случайно подошел к мусорнику и опустил туда букетик.

«Скотина! Откуда у нас дома этот лифчик? Ты шлюх стал водить даже домой? Постеснялся бы детей своих, урод!» «Урод» молча стоял посреди комнаты, лихорадочно соображая, что бы такое ответить в свое оправдание, и, пока работала «соображалка», как заведенный, говорил: «Это не мое».

Супруга, выведенная из себя его незатейливыми ответами, завизжала так, что, казалось, возьми она еще октавой выше – и оконные стекла вылетят на улицу: «Вииииижу, что не твое, не делай из меня дуру!!!» А он опять: «Не мое!» И тут его осенила спасительная мысль: «Я Вовке ключи давал, только ты смотри, его жене не говори». Ответ удался, она моментально успокаивается, и ее уже начинают интересовать подробности: «Кто такая? А грудь у нее большая! Ну, сказал бы сразу! Надеюсь, они не в нашей постели в спальне?.. Ну, Вовка, молодец! Он женщинам всегда нравился! Ну, конечно, не скажу, ты же меня знаешь!»

Знал он ее чересчур хорошо, потому и подумал про себя: «Так, четырем-пяти подругам, своей матери, ну и еще кому-нибудь, и все!» Но самое главное то, что выход найден, осталось предупредить Вовку и отдать лифчик законной владелице, выскочившей за секунду до прихода жены на черную лестницу.

На лестнице Насте было холодно и ужасно обидно. Он говорил ей такие слова, так целовал! А стоило услышать звук открывающихся дверей, как он превратился в запаниковавшего таракана.

Она судорожно натягивала чулки, и из глаз ее капали слезы. Стали противны его любовные речи: «Я без тебя жить не могу, ты самая лучшая!» – а вытолкал за две секунды: «Я тебе перезвоню», – и хлопнул дверью у самого носа. В охапке одежды не оказалось лифчика, захотелось постучаться в двери и интеллигентно попросить: «Извините, пожалуйста, я у вас тут случайно бюстгальтер забыла, могу ли я его забрать?» Но, вспомнив фотографию его жены, она сразу передумала – такая тетка может запросто подковы разгибать.

Наверху щелкнула дверь, кто-то шел выносить мусорное ведро. Настя быстро привела себя в порядок, и когда сверху появилась бабуля с ведром, она спросила: «Извините, Гайлис здесь живет?» Та, разинув рот, отрицательно замотала головой. «А, и не надо!» – и быстро стала спускаться по винтовой каменной лестнице вниз к выходу.

Настя училась на третьем курсе пединститута города Могилева, и ничего в ее жизни, может быть, и не изменилось бы, если бы она не встретила обаятельного сутенера из Риги.

– А почему бы тебе и не поехать на летние каникулы подзаработать несколько тысяч долларов, чтобы спокойно учиться, не перебиваясь одной картошкой с квашеной капустой? Там тебя никто не знает, а потом будешь себе тихо преподавать свою литературу! – вещал приезжий.

Она переговорила с подругами, сказала всем, что едет на работу, и, оформив визу, отправилась на берег Балтийского моря.

Лето пролетело быстро, и она вернулась обратно в аудитории своей «альма-матер». Денег хватило ненадолго – там, в Латвии, она привыкла жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать. А тут только ничтожная стипендия. На вопросы подруг: «И как там работа?» – она просто отвечала: «Лежачая». А на зимние каникулы она снова трудилась, не щадя сил. Потом однажды, во время дождя, пытаясь добраться до города, случайно повстречала Илью.

То, что в нее постоянно влюблялись клиенты, было для нее в порядке вещей – человеку надоедает постоянно ворчащая жена, а тут его любит такая красавица, пускай даже понарошку, но любит.

А тут случилось так, что влюбилась она, и ей хотелось быть только с ним и принадлежать только ему.

Настя шла по улице, проклиная себя, свою никчемную жизнь, эту ненужную ей любовь и моральных уродов – мужиков. «И зачем я подошла к нему в клубе?..»

– Помните, как вы подвезли меня во время дождя?