Читать книгу "Happy End для девчонок - Евгения Ярцева"

Я так и остолбенела, созерцая эту невероятную картину. В ушах раздавался грохот, перед глазами все ходило ходуном, в голове тоже, будто внезапно грянуло землетрясение силой двенадцать баллов, которого никто, кроме меня, не заметил.

– О, привет, привет! – замахал мне Влад. И, просочившись между букетом и папой, шагнул в мою сторону. – Сто лет не виделись! Мам, это Даша, – обернулся он к маленькой женщине. – Это она нас с Катюшей познакомила!

– Очень рада, – приветливо сказала женщина, тоже подходя ко мне. – Вы с Катюшей так похожи, перепутать можно! Не возражаете, если я буду называть вас на «ты»? Мы теперь, как-никак, родственники!

– Конечно-конечно… – лепетала я, – только на «ты»… мне тоже очень приятно… – Я улыбалась, отвечала на чьи-то вопросы, сама у кого-то что-то спрашивала, не вникая, о чем идет речь, пытаясь уложить в голове факт: сестра! выходит! замуж! за Влада!!!

Родители, как вскоре стало понятно, познакомились с мамой Влада еще в мое отсутствие и теперь разговаривали по душам словно давние друзья, у которых уйма общих тем и планов. А сестра с будущей свекровью и вовсе спелась. Они ворковали, как две голубки, о чем-то секретничали, как школьницы, хихикая и заговорщически посматривая на остальных, не посвященных в их маленькие тайны. Идиллия, да и только!

Мало-помалу я приходила в себя после землетрясения. Мысли уже не роились в голове, как осы, не мчались галопом, как взмыленные лошади; они начали выстраиваться в шеренги, как солдаты на плацу. Что же это получается, а? Что я совсем ее не знала?.. Родную сестру, с которой мы прожили жизнь бок о бок, почти как сиамские близнецы!

Я все время на нее взглядывала. И невольно ею любовалась. А я-то из кожи вон лезла, чтобы уберечь ее от незавидной участи старой-престарой девы, возмущалась, что старость на носу, второй курс на исходе, вот-вот стукнет двадцать, а она и думать не думает завести роман… Вот эта блистательная, остроумная, счастливая невеста – моя сестра Катя? Которую я привыкла считать неприступной, как академик, которую заклеймила как отшельника, подвижника и почти святого, как олицетворение придирчивости и взыскательности, взирающее на мир в перевернутую подзорную трубу и сканирующее каждого встречного-поперечного на предмет изъянов? Та самая Катя, которая ходила в унылой черной юбке и наглухо застегнутой блузке, которой я мечтала доказать, что любовь с первого взгляда – самая истинная? Что ж, мне это, как ни странно, удалось. Воистину, мечты сбываются… Подумайте, какая стрекоза! Где ее хваленое благоразумие?! Нет чтобы пять лет присматриваться к человеку, прежде чем решиться на такой рискованный шаг, как замужество!

В дверь то и дело звонили: гости продолжали прибывать. Явились две Катины подружки-однокурсницы. Пришла мамина двоюродная сестра тетя Наташа с мужем. С собой они приволокли безразмерные сумки с винегретом, холодцом и пирожками, которых с лихвой хватило бы, чтобы накормить роту голодных солдат. Тетя Наташа, несусветно шумливая и деятельная, заполонила и собой, и принесенной едой всю кухню; в квартире стало жарко от ее кипучей энергии. Она выгружала угощения на блюда, громыхала столовыми приборами, раскладывала по тарелкам деликатесы, раздавала поручения, сновала из кухни в гостиную и назад, без умолку трещала о том, какие вкусняшки принесет с собой в следующий раз – на свадьбу в конце сентября, и мыла посуду так истово, что брызги летели в прихожую.

Принимая посильное участие во всей этой суете, я продолжала устаканивать свои мысли.

Почему я в упор не видела того, что происходило на моих глазах? Ну да, я привыкла, что сестра не влюбляется… Никому не придет на ум ожидать от слона, что он станцует па-де-де из «Лебединого озера», от кошки – что начнет лаять и охранять дом, от собаки – что полезет на дерево, от вороны – что зальется соловьем. А ведь давным-давно можно было все понять. В тот самый момент, когда они впервые встретились у нас на кухне и сестра ни с того ни с сего согласилась посидеть с нами за чаем. И с поразительной легкостью превратилась из книжного червя в барышню девятнадцатого века, с ангельским голоском и кротким взглядом. Или когда на даче возникла у меня за спиной с веткой сирени в руках. Когда взяла за правило наряжаться дома, когда предложила прогуляться вчетвером… Ну хотя бы когда сделала маникюр! Нет бы мне обратить внимание, как она закусывала губу, если мы с Владом вместе являлись домой, и он помогал мне снять плащ. Как понуро наблюдала, когда мы с Владом танцевали, и как оживилась, когда он пригласил ее на медленный танец. И как хваталась за Игоря, стоило мне взять под руку Влада… Ревновала, бедняжка. Зря я подозревала ее в проницательности. Ни о чем она не догадалась. То-то все твердит про свою вину.

Да, кстати, о проницательности. Кто уж точно в ней не повинен, так это я. Обостренная наблюдательность, как же! Ха-ха-ха.

Подоспели еще гости: папин сослуживец с женой, тот самый, что привез с острова Хоккайдо «Японскую липу». Я здоровалась, принимала участие в общих разговорах, даже, кажется, спорила, – не помню, с кем и о чем. Теряя и вновь подхватывая нить разговора, мысленно продолжала издеваться над своей «наблюдательностью»…

Ну разве не было ясно, как божий день, ради кого Влад чуть ли не ежедневно мотался через весь город? Почему я не насторожилась, когда при виде сестры он замер, как загипнотизированный? Когда впадал в рассеянность, отвечал невпопад и шутил некстати? Или когда напрашивался в гости? Ну хотя бы когда пригласил ее на медляк!

Так вот почему он невзлюбил Иго…

Стоп. Запретная зона. Об этом я думать не должна.

Но не думать «об этом» было выше моих сил.

Сестра никогда не встречалась с Игорем. Этот фундаментальный вывод не давал мне покоя. Как и гости, которые клубились по всей квартире и не давали возможности уединиться, чтобы в тишине расставить точки над «i». Я юркнула в ванную комнату и заперлась.

Точки эти оказались неутешительными. Если и был какой-то шанс – я его спугнула. И безвозвратно потеряла. Благодаря идиотскому плану по вызыванию ревности. Да и было ли что терять?.. Этот философ-однолюб никогда здесь больше не появится. Наверняка ходит в трауре оттого, что Катя выходит замуж за другого. А мне досталась почетная роль свахи, что познакомила сестру с ее будущим мужем…

– Мы наконец садимся за стол? – требовательно взывала тетя Наташа. – Или кого-то ждем?

Я вышла из ванной комнаты. Большой стол в гостиной был уже накрыт, на сервировочном столике красовались бокалы с напитками, на подоконниках – букеты в вазах.

Наверное, еще кого-то ждали, потому что раздался очередной звонок в дверь.

Открыла сестра. На пороге стоял Игорь.

…В тот миг я поняла, что значили слова из песни: «Мое сердце остановилось». Оно вправду остановилось как вкопанное. А потом с удесятеренной силой заколотилось под горлом. Я быстро отступила назад, за порог гостиной.

Стеклянные створки серванта отражали происходящее в прихожей. Игорь, отнюдь не в трауре, а в светлых брюках и рубашке, как в нашу последнюю встречу, протянул сестре ветку хризантемы и проговорил «поздравляю»; подошел Влад, они охотно обменялись рукопожатием, будто никогда не наскакивали друг на друга, как бойцовые петухи. Расстроенным Игорь не выглядел. Называется, однолюб. Увели девушку, а он и в ус не дует, является как миленький на ее предсвадебное торжество…