Читать книгу "Я слишком много думаю. Как распорядиться своим сверхэффективным умом - Кристель Петиколлен"

Я рассказала эту историю Натали, еще одному сверхэффективному уму. Она всплеснула руками: «Ну, конечно! Я бы тоже поехала за купальником! Когда меня просят что-нибудь сделать, я даже не задумываюсь, могу ли выполнить просьбу. Это мне и в голову не приходит, я сразу отвечаю „да“. Более того, я бы сразу стала прикидывать, как вставить это дело в свое расписание!»

Квентин – инженер. Я рассказываю ему историю Филиппа и реакцию на нее Натали. Он криво улыбается: «Да я только этим и занимаюсь. На работе только и делаю, что езжу забирать купальники. Дохожу до того, что то и дело спрашиваю коллег, не нужно ли им тоже привезти какой-нибудь купальничек!»

Вот как появилось понятие «синдром купальника», преддверие «burn out» (эмоционального выгорания) у сверхэффективных умов. Теперь, когда вы почувствуете, что падаете с ног, вам будет ясно: это на вас давит купальник!

От синдрома купальника к стокгольмскому синдрому

Этот синдром получил свое название от одного удивительного случая. В одном из банков Стокгольма преступники взяли заложников, которые через шесть дней стали ярыми защитниками идей своих похитителей. Почему люди потеряли способность мыслить критически и восприняли логику преступников? Это связано с длительным стрессом. Кстати, в многочисленных случаях плохого обращения с детьми также заметен парадоксальный механизм стокгольмского синдрома.

В случае сверхэффективных умов страх быть отвергнутым, критика со стороны взрослых и насмешки сверстников сродни психологическому насилию. Даже если речь идет о небольшой агрессии, последующий за нею стресс может породить стокгольмский синдром. Именно им объясняется то старание, с которым сверхэффективные удовлетворяют ожидания окружающих и уже после нескольких фраз проникаются их идеями, не в состоянии ничему противостоять. Страх быть отвергнутыми и покинутыми делает их очень внушаемыми, и, следовательно, они становятся чрезвычайно легкой добычей для ментального манипулирования.

Обуздание своей ложной сущности и обретение истинного «Я» придает чувство уверенности и покоя.

Именно этими чувствами вы проникаетесь сейчас, читая эту книгу. Постепенно вы примиритесь с тем потрясающим человеком, каким являетесь на самом деле, и дадите ему свободно самовыражаться. Вот ключевая и довольно простая фраза, способная расширить пространство для жизнедеятельности вашего истинного «Я». Вместо того чтобы повторять: «Да, я согласен», говорите: «Знаете, меня это не устраивает». Попробуйте произнести эту сильнодействующую фразу.

«Можно тебя попросить заехать за моим купальником?» Ну, а теперь ваша реплика…

Как только осознаете, что ваши чувства и желания принадлежат не кому-то другому, а вам, истинное «Я» начнет исцеляться. Чтобы излечиться от латентной депрессии, высвободите запретные и подавленные чувства и прислушайтесь к своей природе. Именно из такого умения слышать человек черпает внутреннюю силу и самоуважение. Вы имеете право грустить, впадать в отчаяние или ждать помощи, не боясь кого-то побеспокоить. Нормально испытывать страх, когда тебе угрожают, так же, как испытывать злость, когда к тебе не проявляют должного уважения или грустить из-за непонимания. Постепенно вы узнаете, чего вам не хочется, а уже затем – чего хочется. А потом вы позволите себе выражать эти желания, не боясь быть изгоем. Только ребенок в период формирования нуждается в безусловной любви. А взрослый может без нее обойтись. Вам больше не нужно нравиться всем подряд, чтобы выжить.

Депрессии можно избежать, когда чувство самодостаточности укореняется в искренности испытываемых нами чувств, а не в обладании теми или иными качествами. Вам не нужно доказывать свою ценность, свое достоинство. Вы совершенны в вашем несовершенстве.

Довольствуйтесь тем, какой вы есть на самом деле. И с этого дня ваша идентификационная пустота заполнится.

Глава 5. Идеализм

Жажда абсолюта

Одновременно с этой железобетонной ложной сущностью люди со сверхэффективным умом обладают стальной системой ценностей. Если и есть что-то, в истинности чего они уверены на все сто, так это она!

Эта система ценностей состоит из абсолютов, и у нее очень высокие критерии. Сверхэффективные четко представляют себе, что такое справедливость, искренность, порядочность, честность, дружба и любовь; они отстаивают свои критерии, полагая их очевидными и безусловными. Нередко то, что они наблюдают в повседневной жизни, разочаровывает их: оказывается, не все разделяют их убеждения. Тогда, обнаруживая несправедливость, человеческую злобу и предательство, они спускаются с небес на Землю и бунтуют. Но они не в состоянии отказаться от своих идеалов, они уверены в своей правоте. «Я не желаю знать, что мир не таков, как я думаю!» – воскликнул пришедший ко мне на прием один из этих утопистов.

Эта жажда абсолюта толкает их на крайности: то они выказывают безмерное доброжелательство и становятся очень милыми, сострадательными, терпеливыми и понимающими, то превращаются в непримиримых моралистов, раздражаясь, если кто-то нарушает их моральный кодекс: ату их, грубиянов, халявщиков и обманщиков! С возрастом перед этими искателями истины открываются два пути: либо они становятся мудрецами, либо озлобленными ворчунами. Среди них встречаются такие, которые умудряются перескакивать с одного варианта на другой, как пинг-понговый мячик.

Именно из-за требующей совершенства системы ценностей эти филантропы производят впечатление пришельцев с других планет и с таким трудом находят свое место в социуме. Существующие в обществе кодексы поражают их или возмущают: слишком много недоговоренностей, двуличия, малодушия, глупых лицемерных обычаев! И полное отсутствие простоты и искренности!

Создается впечатление, что их идеал совершенства где-то высоко, под потолком, а реальность – внизу, под ногами. Они зависли посередине и делают немыслимые акробатические телодвижения, чтобы, уяснив расхождения и несовершенства реальности, все же установить свою систему ценностей. Когда надо уладить разногласия и конфликты на работе или в семье, их гибкости нет равных. Разумеется, наши «гуттаперчевые акробаты» очень от этого устают, но убеждать их снизить свои требования или уступить – безнадежно.

Нередко сверхэффективных называют «инвалидами по зрению оттенков», а они считают такое определение оскорбительным и абсурдным. Система ценностей не может иметь нюансов, которые ослабляют понятие и со временем становятся призывом к скрытому его искажению. Вы думаете, я преувеличиваю? Тогда посмотрите, во что превратится самый фундаментальный запрет: «Не убий», как только у него появится вариант: «Не убий. Впрочем, смотря в каком случае!» Именно так фундаментальные запреты превращаются в повсеместно растущую вседозволенность. К счастью, сверхэффективные на это не поддаются, и большинство из них – благодаря своей моральной целостности. Они могут жить лишь в согласии со своей системой ценностей.