Читать книгу "Поцелуй меня, убей меня - Эллисон Бреннан"

Она была зла на Шона, но еще больше злилась на себя. После того как Люси получила письмо из ФБР, она погрузилась в пучину уныния и жалости к себе. Мысль о том, что ее признали непригодной для работы в ФБР, была для Кинкейд невыносимой. Наверное, ей следовало принять это и жить дальше.

Ей нужно было принять много решений. В частности, остаться в Вашингтоне или возвратиться в Сан-Диего; вернуться в университет и получить юридическую степень, как советовали некоторые из ее преподавателей, или последовать примеру Диллона и стать психиатром.

Люси плохо ладила с однокурсниками и вместо общения с ними предпочитала прилежно учиться. В восемнадцать лет она уже во многом отличалась от своих сверстников, и теперь, в двадцать пять, ей не хотелось возвращаться, даже несмотря на то что большинство студентов в аспирантуре были ее возраста.

Люси проработала год в интернатуре окружного полицейского управления округа Арлингтон и поняла, что работа копа не для нее. Ее куда больше интересовали те виды преступлений, которые расследовало ФБР, и ей не хотелось быть простым полицейским. Люси также год стажировалась в конгрессе, но не горела желанием возвращаться туда. Интернатура в морге показалась ей самой интересной, но Люси претила сама мысль о том, чтобы проработать среди мертвецов до конца жизни.

Отдел ФБР по борьбе с киберпреступностью был лучшим вариантом. У Кинкейд также была степень магистра по криминальной психологии, что должно было помочь в работе в любом из отделов Бюро.

В ожидании ответа от приемной комиссии Люси несколько недель пробыла в подвешенном состоянии. Сейчас она чувствовала себя еще более неопределенно. Даже была готова съехать из дома брата.

Люси жила с Диллоном и его женой Кейт более шести лет, с тех пор как приехала в Вашингтон, чтобы учиться в Джорджтауне. Она никогда не жила в кампусе – в тот год ей было сложно даже выходить одной. Через неделю после того, как Люси окончила школу, ее изнасиловали, а затем выложили видео в Интернет. И хоть девушка и пыталась выглядеть бодро перед своей семьей, ей было очень плохо. Переезд к Диллону и Кейт избавил ее от навязчивого присмотра родителей, что, в свою очередь, помогло ей снова собрать по кусочкам свою жизнь.

Люси никогда раньше не задумывалась, почему до сих пор жила у Диллона. Все считали, что она ждала поступления в ФБР, чтобы затем переехать туда, куда ее отправят. Но, скорее всего, дело было в том, что она боялась жить одна.

Пять недель назад Люси снова начали мучать ночные кошмары. Ей не хотелось, чтобы Шон почувствовал, что с нею что-то происходило, поэтому она стала видеться с ним реже. Раньше ей удавалось справиться с кошмарами в одиночку. Она надеялась, что ей это удастся и теперь.

Все рушилось прямо сейчас, и Люси было легче злиться на Шона, чем думать о будущем.

Кинкейд жалела себя и не стыдилась этого. Она раз за разом проигрывала в голове собеседование в ФБР, пытаясь понять, что же было сделано не так. Поездка в пригород Вирджинии с Шоном и необходимость разбираться с чужими проблемами раздражали Люси, так как она хотела сосредоточиться на жалости к себе. Было ли это эгоистично? Да. Если б у нее были силы спорить с Шоном, Люси сейчас была бы у себя дома, в кровати, пытаясь уснуть, ибо всю ночь не смыкала глаз. И все же она считала, что сможет помочь в поисках Кирстен Бентон, и поэтому не сопротивлялась, когда Шон заехал за ней.

Роган свернул с автострады на дорогу, ведущую в пригород Вудбриджа. Городок насчитывал пятьдесят тысяч жителей, его инфраструктура активно развивалась, а удобно расположенные парки и школы делали его прекрасным местом для воспитания детей. Люси, однако, подозревала, что подростки здесь сходили с ума от скуки. Особено подросток, увезенный за три тысячи миль от семьи и друзей.

Во дворах некоторых домов в квартале Бентонов стояли таблички «ПРОДАЕТСЯ» или «ПРИНАДЛЕЖИТ БАНКУ» – привычная картина во многих небольших городах.

Шон остановил машину перед большим старым домом, в котором жили Бентоны. Район был приятным, но ничем не примечательным. Дома стояли на больших участках, разделенных соснами. Дом не особо старомодный и в данный момент пустой – как полагала Люси, из-за того, что все сейчас были на работе.

В каком доме жила Кирстен, прежде чем ее отец предал мать и та сбежала с нею? Что видела Кирстен, когда каждый день приходила домой из школы? Или, что еще более важно, чего она не видела? Ей оставалось четыре месяца до окончания учебы в школе, ее ожидало блестящее будущее, многие университеты приняли бы ее с распростертыми объятиями. И все же она искала что-то, что не могла получить от своей семьи, что-то, что заставляло ее сбегать снова и снова…

Желудок Люси сжался, когда она вспомнила, что ей самой оставалось четыре месяца до окончания школы, когда она начала общаться в Сети с человеком, который представился ей как девятнадцатилетний первокурсник Джорджтаунского университета Тревор Конрад. Ей казалось, что он понимал ее лучше, чем семья или друзья. Он следил за нею и многое о ней узнал: ее любимые группы, любимые фильмы и книги. Но Люси узнала об этом, только когда стало уже слишком поздно. И все из-за того, что она посещала разные сайты в Сети и оставляла там комментарии. Тревор Конрад знал, что она была младшей из семи детей в семье полицейских и военных. Он понимал – хоть Люси и не говорила прямо, – что она хотела уйти из дома из-за глубокой печали, которая поселилась в ее семье после гибели ее племянника Джастина, который был убит, когда им обоим было по семь лет.

Тот Тревор Конрад знал о Люси больше, чем кто бы то ни было, и она угодила прямо в его капкан…

Быть может, Кирстен сделала те же ошибки?

– Люси, что-то не так? – спросил Шон.

Кинкейд встряхнула головой и взглянула на него. Только сейчас она поняла, что стояла несколько минут, глядя в одну точку.

– Всё не так, – ответила Люси. Она была не готова обсуждать свои мысли сейчас. – Я в порядке, хотя вряд ли понадоблюсь тебе.

– Нам нужно поговорить с друзьями Кирстен.

– Хорошо, – вздохнула Кинкейд.

Шон взял ее руку и поцеловал ее.

– Ты не злишься на меня? – спросил он.

Люси приподняла брови.

– Злюсь.

Но на самом деле она не злилась. Ее злость уже прошла, и она была готова приступить к работе.

Роган протянул руку и дотронулся до аметистового ожерелья у Люси на шее.

– Нет, не злишься.

– Я не собираюсь срывать злость на красивом ожерелье за то, что подаривший его вломился в мою комнату, – усмехнулась Люси.

Шон поцеловал ее.

– Я постараюсь больше так не делать.

– Постараешься?

– Я не собираюсь давать обещания, которые не смогу сдержать.

Люси полагала, что честность лучше лживых обещаний, но она ценила свою независимость и хотела показать Шону, что иногда ей требуется личное пространство.