Читать книгу "Курская битва, которую мы начали - Петр Букейханов"

Двоюродный дядя автора по отцу – Искандер Смагулович Садвокасов, 1924 года рождения, уроженец Москвы, добровольно поступил на службу в Красную Армию в августе 1941 года и был зачислен рядовым в 18-ю дивизию народного ополчения, сформированную на базе призывных контингентов Ленинградского района города Москвы, Красногорского, Дмитровского и Куровского районов Московской области. Среди добровольцев в дивизии было много студентов и школьников старших классов, в частности, практически целый курс студентов Художественного института имени Сурикова. Первым командиром дивизии стал полковник Петр Живалев. В начале июля 1941 года дивизия выдвинулась в район города Красногорск Московской области, затем к Волоколамску, а в конце месяца соединение было включено в состав 32-й армии Резервного фронта и передислоцировано в район юго-западнее Вязьмы. В конце сентября 18-я стрелковая дивизия получила задачу передислоцироваться из-под Вязьмы во второй эшелон Резервного фронта и занять оборону на 25-километровом участке в излучине Днепра, в районе железнодорожной станции Сычевка. Однако еще на марше после выгрузки из эшелонов части дивизии были атакованы противником, понесли большие потери и в беспорядке отступили по направлению к Вязьме и Гжатску вместе с другими войсками Резервного фронта. Только в середине октября 18-я стрелковая дивизия завершила выход из окружения и сосредоточилась в районе Звенигорода, где вошла в состав вновь формируемой 16-й армии под командованием генерала Константина Рокоссовского, образовав резерв армии. К этому времени на истринском направлении немецкая 10-я танковая дивизия овладела населенными пунктами Агафидово, Козлово и Скирманово на территории Ново-Петровского (Истринского) района Московской области. Деревня Скирманово располагалась на западных скатах господствующей высоты с отметкой 260.4, поэтому германское командование превратило ее в хорошо укрепленный опорный пункт, обеспечивающий наступление на автомагистраль Волоколамск – Истра – Москва, которая уже простреливалась с высоты артиллерийским огнем. Новый командир 18-й стрелковой дивизии полковник Петр Николаевич Чернышев получил задачу вместе с 316-й стрелковой дивизией генерала Ивана Панфилова и 78-й стрелковой дивизией полковника Афанасия Белобородова овладеть Скирманово, поэтому в течение всех последних дней октября и в начале ноября части дивизии безуспешно атаковали высоту и деревню. В дальнейшем командующий 16-й армией генерал Рокоссовский получил приказ командования Западного фронта нанести контрудар по противнику, чтобы отбросить его от магистрального шоссе, поэтому Рокоссовский принял решение произвести глубокий обход Скирманово силами специально созданной группировки в составе 18-й стрелковой дивизии, 50-й кавалерийской дивизии генерала Иссы Плиева, 1-й гвардейской танковой бригады полковника Михаила Катукова, при поддержке одного пушечного и трех истребительно-противотанковых артиллерийских полков, а также трех дивизионов гвардейских минометов. 12 ноября после сильной артиллерийской подготовки контрударная группировка 16-й армии перешла в атаку и 13 ноября овладела Скирманово. Однако удерживать деревню удалось всего лишь два дня, поскольку 16 ноября Скирманово пришлось оставить в связи с новым наступлением противника на Москву.

19 ноября в ходе боев в районе Скирманово Искандер Садвокасов пропал без вести, как и многие другие семнадцатилетние добровольцы и восемнадцатилетние военнообязанные, служившие в 18-й стрелковой дивизии, его судьба так и не была установлена. В общем, находясь на фронте с сентября по декабрь 1941 года, 18-я дивизия понесла тяжелые потери, сменила командира, была выведена в резерв и к январю 1942 года переформирована в 11-ю гвардейскую стрелковую дивизию, то есть совершенно новое соединение было создано вокруг уцелевшего боевого знамени, штаба и тыловых служб практически уничтоженной в боях дивизии народного ополчения (при этом полковник Чернышев, ставший командиром 11-й гвардейской стрелковой дивизии, в мае 1942 года был произведен в генералы).

По нашему мнению, использование на войне почти не обученных военному делу людей, мобилизованных принудительно или добровольно поступивших в вооруженные силы из чувства долга и патриотизма, является преступлением советской военно-политической элиты, совершенным в ситуации тяжелого военного поражения, чтобы за счет народа компенсировать некомпетентность и сохранить в своих руках власть над страной (аналогичным образом в 1945 году действовало и национал-социалистическое руководство Германии, осужденное международным трибуналом в Нюрнберге). Ответственное военно-политическое руководство было обязано отвести вновь сформированные дивизии народного ополчения в глубокий тыл для боевой подготовки личного состава и довооружения, пожертвовав не людьми, а стратегическими интересами и политическими задачами по обороне Москвы и всего столичного региона. Исторические примеры оставления Москвы противнику уже были известны, но оказалось, что политическая элита царской России все-таки была способна в некоторых случаях пожертвовать политическими амбициями ради сохранения жизни русских людей, а вот советская элита всегда предпочитала противоположный путь. Поэтому нормальной реакцией со стороны гражданского общества на такие преступные мероприятия политического режима было бы гражданское неповиновение, например, в форме пассивного отказа от исполнения гражданских обязанностей, в данном случае – дезертирство.

Тем не менее, как видно, Вермахт (нем. Wehrmacht[111]) тогда проиграл борьбу против русских на Восточном фронте, когда выявилась несостоятельность стратегии «блицкрига» в области расчетов силы сопротивления противника и соответствующих темпов продвижения германских войск. Благодаря гибкому изменению мобилизационных планов советское руководство все-таки получило время для использования огромных возможностей своего тыла – тотальной мобилизации людских резервов и развертывания производства на базе эвакуированных промышленных предприятий. В итоге формирование новых соединений и поступление нового вооружения на фронт стали по темпам опережать их уничтожение в боях (в том же 1941 году было разгромлено и уничтожено всего 177 дивизий Красной Армии[112], то есть в два раза меньше, чем успели создать). Поэтому, в отличие от Западной Европы, реализация стратегии молниеносной войны при нападении на СССР обязательно должна была включать две взаимосвязанные составляющие – не только военную, но и политическую, которые дополняли бы друг друга с целью не только разгромить Красную Армию (дипломатическая подготовка внезапного нападения со стороны германских вооруженных сил), но и разрушить ее тыл (политические мероприятия на оккупированной территории).

Учитывая исторический опыт, фактор пространства, общее соотношение сил и средств противников, а также вероятность войны на несколько фронтов, победа над СССР не могла быть достигнута Германией исключительно военными средствами. Начальник штаба Верховного командования вооруженными силами Германии (далее – Генеральный штаб вооруженных сил[113]) фельдмаршал Вильгельм Кейтель (Wilhelm Keitel) уже в августе 1941 года говорил своему сыну Карлу, что победить русских обычными способами не удастся[114].