Читать книгу "Сирийские спартанцы - Александр Тамоников"

Однако те не торопились с обвинительной речью. Осмотрев стоящих у стены пленных, Махаб распорядился:

– Допросить. Выпотрошить из них все, что знают.

– А потом? – справился начальник штаба.

– Потом посмотрим…

* * *

Начальник разведки Бурхан Диар кивнул двум рядовым бойцам. Те подхватили стоявших на коленях пленных и вслед за начальником удалились в соседнее помещение.

Это помещение чаще всего использовалось для допросов. В стену были ввинчены крюки, к которым веревками привязывались пленники. Каменный пол был в пятнах засохшей крови. Под единственным оконцем стоял единственный стул; на него и уселся Диар, достав из кармана блокнот с авторучкой.

Бойцы тем временем привязали к крюкам обоих пленников, вооружились металлическими прутками и встали в ожидании дальнейших приказаний.

– Назовите ваши имена, – монотонно произнес начальник разведки.

Оба бойца промолчали. То ли не было сил, то ли не хотели отвечать одному из главарей джихадистов.

– Из какой вы части? – последовал следующий вопрос.

Но и он остался без ответа.

Диар кивнул головорезам, и те нанесли несколько сильных ударов прутами по бедренным мышцам пленников. Рядовой потерял сознание после второго удара. Лейтенант застонал, но выдержал это истязание.

– Повторяю вопрос: назовите ваши имена и часть, в которой служили! – повысил голос Диар.

– Гори в аду, – морщась от боли, прошептал лейтенант.

Второй сеанс истязаний длился около десяти минут. В результате и молодой лейтенант потерял сознание, повиснув на веревках под крюками.

– Бесполезное занятие, – поднялся начальник разведки. – Казнить обоих.

– Прямо сейчас? – спросил один из подчиненных.

– Зачем же применять к врагам такую гуманность?! Пусть очухаются и порадуются, что не сдохли. Тогда и казним…

Спустя час двух измученных сирийских мужчин вывели во двор, где уже собрались все свободные от дежурств и службы боевики.

На пленных не стали надевать оранжевых комбинезонов, так как на видео казнь никто снимать не собирался. Их не стали привязывать к колоннам на древних развалинах, чтобы взорвать вместе с памятниками культуры, просто потому, что в маленьком Сабаре таковых не было. Не стали звать для казни малолетних мальчишек.

Обоих поставили на колени посреди обширного двора, даже не став при этом сгонять мирных жителей городка. Быстро зачитали приговор, подписанный начальником штаба корпуса Надимом Сухуни. Затем рядовому бойцу сирийской армии выстрелили из пистолета в затылок. А лейтенанту, задрав голову, просто перерезали горло и бросили умирать в луже собственной крови.

Через полчаса два бездыханных тела привязали к внедорожнику, отвезли к ближайшему ущелью и скинули вниз.

* * *

– Так что же случилось, Халид? Почему ты не погиб вместе со своим отрядом? – вопрошал командир корпуса «Священный Джихад», поглаживая позолоченную рукоятку торчавшего за поясом пистолета.

Юсуф снова почувствовал, как по телу прокатилась холодная волна липкого страха. «Зачем он возвращается к этому? – лихорадочно размышлял он. – Неужели расстреляет?! Или просто хочет покуражиться?..»

Пальцы Ассафа Махаба продолжали поглаживать инкрустированную рукоятку пистолета, и не известно, что произошло бы дальше. Да, Юсуф был одним из самых приближенных к Махабу полевых командиров, однако грозный нрав командира корпуса был хорошо известен. В гневе он был ужасен и мог расстрелять любого.

Но в этот момент в помещение вернулся представитель командования ИГИЛ Айман Захир. Он и разрядил напряженную обстановку.

– От русской авиации уйти тяжело, а порой и невозможно. К тому же сирийскую армию недавно усилила бригада воинов из Ирана, – спокойно сказал он. И вдруг предложил: – А не хочешь ли, дорогой Халид, заняться более интересным делом, чем командование небольшим отрядом?

Проглотив вставший в горле ком, Юсуф кивнул.

– Я согласен заниматься чем угодно, лишь бы приносить пользу нашему общему делу.

– Ответ настоящего воина, – улыбнулся Захир. – Ну что, Ассаф, отдашь мне своего любимого полевого командира?

Махаб перестал поглаживать рукоятку пистолета.

– Сегодня он меня сильно расстроил, и я готов был предать его суду. Но если ты просишь…

– Да, Ассаф, прошу.

– Забирай.

– Пойдем. – Захир приобнял Юсуфа. – Нам предстоит о многом переговорить…

Глава седьмая

Сирия

Некоторое время назад

День отдыха прошел без приключений. Сменяясь, каждый дозор коротко докладывал командиру обстановку, и в этих докладах не было ничего необычного. Лишь однажды в небе километрах в десяти к югу пролетела пара российских бомбардировщиков Су-34. Пролетела быстро и почти беззвучно – до бойцов группы донесся только слабый гул турбин.

За час до захода солнца Новиков поднял группу. Кто-то ополоснул лицо водой из фляжек, кто-то сразу занялся приготовлением ужина. Марш-бросок, как всегда, ожидался нелегкий, поэтому требовалось подкрепиться…

Полез в ранец и Павел. Аппетита не было, но наполнить желудок калориями следовало – до первого привала предстояло протопать не менее четырех часов. По левую руку от Павла расположился санинструктор Дубов. Этот товарищ поесть любил, особенно в трезвом виде. По правую скоблил вилкой консервную банку гранатометчик Лапин. Отличный парень, несмотря на репутацию бабника.

Сему Лапина товарищи по группе звали Божий Глаз.

Вообще-то он попал в группу Новикова из одной знаменитой разведроты. Тем людям, которые не знают, что такое разведрота, требуется некоторое разъяснение. Разведрота – это подразделение, где вас будут гонять круглосуточно. До тех пор, пока вы не превратитесь в машину выживания и убийства. Разведрота – это нечто выше десантуры. И в столовку они ходят первыми, и в баню, и на плац. И людей убивают первыми. В разведроты набирают отчаянных парняг, «оторвяг». Только некоторые правильные пацаны хотят попасть туда по своей воле. Новиков служил взводным в такой роте, хорошо знал тамошний контингент и с некоторых пор относился к нему уважительно. Во время короткого военного конфликта с Грузией его взвод попал в засаду, и пятеро таких «оторвяг» без раздумий и сомнений пошли на врага врукопашную. Взвод выжил благодаря этим пятерым.

Прозвище Божий Глаз прилипло к Лапину год назад после тяжелой и изнурительной операции в одном из западных мухафазов Сирии, куда спецназовцев отправили вызволять наших врачей, взятых в заложники боевиками из антиправительственной группировки. К тому времени деревенский паренек так «насобачился» стрелять по отвесной траектории из подствольного гранатомета, что совершил натуральный подвиг. Правда, за такие подвиги орденов не давали, но по всему Управлению сразу же прошел слух о его меткости.