Читать книгу "Цель неизвестна. Построить будущее - Марик Лернер"

Это да. Который день по нему осадная артиллерия бьет.

Взять его русским труда не составит, а сопротивляться особо не станут. Помощи из города к находящемуся там отряду не поступит. Вот тогда можно и вступить в переговоры. То есть турки так замышляют.

— И откуда тебе все это известно?

— Брат двоюродный при паше состоит, — доложил он с готовностью.

— То есть вам, некрасовцам, не зазорно служить нехристю?

— Будто нас спрашивают, — глядя в пол, отвечает. — Многие не прочь вернуться, да боятся. Здесь неизвестно что сделают за прежние вины, там внимательно следят. Старшины переходить не хотят и всякие о том разговоры пресекают. Иногда прямо туркам отдают сильно горячих. Пятнадцать запорожцев, хотевших уйти на море и затем на Дон, повязали и выдали. Случись чего, по старшинам первым ударят. Пошто не уследили. Страх их мучает. И зорко следят за настроениями. А я не верю, что российская государыня никак в вине не простит и, по приходе их на Дон, повелит всех перевешать. Мы-то в чем виноваты? Уже под турками выросли.

Это в смысле молодые. Интересно стрелки переводит.

— И ты сам утек.

— Да.

— Никто не послал?

— Нет.

— Приказ не выполняешь. Ни своих атаманов, ни турецких али татарских воинских начальников.

— Нет, нет, нет!

Я бы поверил, хотя искренность под вопросом. Сусанин из таких и должен быть. Не ногаец какой, а вроде бы мечтающий на Русь-матушку удрать. А чего на самом деле в котелке варится, не разобрать. Может, царские солдаты его матушку прикончили, и мечтает отомстить. Жизни не пожалеет, чтобы сгубить меня грешного.

В целом обстановка достаточно близка к сказанному. Не он первый бежит из Азова, да и пленных во время вылазок брали. Но вот готовность к сдаче сомнительна, как и возможность слушать чужие речи о подобном на высоком уровне. К счастью, не мне решать. Пусть Ласси думает и отдает приказы. Надо доставить в штаб, и все. Дальше не мое дело. Не прыгай, Миша, через уровни, соблюдай субординацию с дистанцией. А глупости типа «наведешь на засаду — прикончу на месте» произносить нет ни малейшего смысла. Не в кино находимся. Это и так подразумевается.

Две роты, вооруженные ружьями с холостыми патронами, выстроились и замерли в полной готовности. Напротив готовилась к атаке полусотня казаков. Я бы с удовольствием отправил туда гораздо больше народу, но заставить иррегуляров участвовать в тренировках не в моей власти. Да и драгуны совсем не рвутся поучаствовать. Удовольствие ниже среднего, когда тебе в упор залпами стреляют в лицо, пусть и впустую. Ожоги вполне случаются, как и сброшенные испуганными и плохо выезженными конями всадники.

Зато кое-кто достаточно быстро сообразил, что от подобных методов изрядная полезность приключается. Лошади приучаются к выстрелам прямо в морды, меньше нервничают в бою и лучше управляются. Польза взаимная, не только для пехоты, уверенно стоящей перед атакой и знающей правильное поведение, еще и для казаков. Для тех еще одна возможность продемонстрировать лихость и выездку. Стрелки находились один от другого на таком расстоянии, которое было нужно одной лошади для проскока между ними. Стоило потерять контроль, и без того достаточно опасная игра могла превратиться в трагедию с погибшими и искалеченными. Каждый участвующий прекрасно о том знал и не хотел угодить в опозоренные.

После многократного повторения этого сложного маневра взводами сегодня перешли к ротному построению. Лучшей пообещал лично от себя дополнительную чарку. Вторая займется хозяйственными работами. Соревнование великое дело, на глазах приносит плоды. Казакам тоже положено выдать овса и самих угостить.

Хорошо еще есть откуда. Как каждый нормальный человек, покрутившийся некоторое время на казенном снабжении, достаточно быстро усвоил необходимость налаживать личные взаимоотношения с ответственными лицами. Мой полк питается по нормам и никак иначе. И запасец неучтенный держу. Метод древний до безобразия. Указывать потери после получения продуктов и разницу пускать на поощрение отличившихся.

Поднял руку, по соседству, обнаружив оговоренный жест, солдатик махнул флажком, и понеслось. Всадники поскакали, пехотинцы принялись палить. Очень скоро стало плохо видно из-за клубов дыма и повисшей в воздухе пыли. Большая современная проблема. Порох при интенсивной стрельбе целые облака образует и обстановку мешает рассмотреть.

Подзорную трубу, изготовленную по специальному заказу и за немалые деньги, даже и не подумал доставать. Слишком много собралось генералов. Сам Ласси, генерал-лейтенант Дуглас, генерал-квартирмейстер Дебриньи, генерал-лейтенант Загряжский. Увидят, непременно попытаются захапать, пользуясь высоким чином. Саблю, добытую в бою, пришлось Ласси подарить. Иногда лучше не дожидаться прямых приказов или намеков. Хорошие отношения с вышестоящими дорого стоят. Прямо ведь не сказал, однако так посмотрел…

— Это может закончиться плохо, — озабоченно произнес генерал-фельдмаршал.

Его присутствие всерьез напрягало. Не потому что собирается пялиться на мои потуги воинских учений и делать некие, возможно, далеко идущие выводы. Есть серьезное ощущение: не зря заявился. Особенно после отправленного к нему на допрос перебежчика. Не к себе вызвал — сам пришел. А это дурно пахнет. Как бы из меня в очередной раз крайнего не сотворили.

— Три-четыре человека каждый раз серьезно страдают, — тут же доложил очередной всезнайка.

— В начале и до десяти приходилось отправлять в госпиталь, — отвечаю вроде бы не генерал-лейтенанту Артемию Григорьевичу Загряжскому, а прямо обращаясь к Ласси. Еще не хватает оправдываться перед ябедниками. Чего на него нашло, обычно нормально общаемся. — Даже несколько погибших случилось. Что важнее, несколько затоптанных случайно на учении или тысячи стойко держащихся под кавалерийской атакой?

Вопрос, конечно, риторический, и не зря вся штабная компания пожаловала. За моими очередными чудачествами чуть не вся армия наблюдала. Плевать. Если бы принялся уговаривать выдать разрешение или апеллировать к патриотизму, толку бы не вышло. Командир полка у себя в подразделении фактический хозяин. Хочет жалует, потребуется — наказывает. Я проверял, не было за последние четверть века такого происшествия, чтобы за жесткое обращение с нижними чинами офицера наказали всерьез. Поэтому, пока прямого запрета нет, буду проводить собственную, совместным соображением с Геннадием выработанную политику.

Я чего добиваюсь? Сработанности при маневрах и отсутствия боязни кавалерии. И для выработки уверенности в себе и привычки к перестроениям, маневрам и точному огню гораздо надежней обращаться к личным интересам солдата. Первый же и главный у всех — избежать опасности. Создавая ее намеренно, я всегда добиваюсь определенного желаемого результата.

А отдельно еще и дополнительный пряник. Из лучших формировались гренадерские роты. Туда, естественно, попадали наиболее подготовленные и физически крепкие солдаты. Их использовали в самых опасных переделках, зато и содержали лучше остальной мушкетерской пехотной массы. А реально за счет последних дополнительные привилегии и снабжение.