Читать книгу "Жажда целостности. Наркомания и духовный путь - Кристина Гроф"

Отказу родственны психологические защитные механизмы преуменьшения, идеализации и рационализации (попыток дать разумное объяснение). Мы преуменьшаем серьезность ситуации, когда говорим себе, что на самом деле все не так плохо, – «может быть, все это мне просто кажется?», «может быть, в конце концов, это меня не слишком касается?», «да ведь такое случается в каждой семье!» Мы также преуменьшаем случившееся, когда говорим, что то, что с нами произошло, ерунда по сравнению с трудностями другого плана, и что полно людей, которые живут гораздо хуже. Ведь всегда можно найти такого человека, чья судьба кажется гораздо более драматичной и ужасной, чем наша. Сводя проблему к минимуму, мы защищаем свою чувственную реальность и удерживаем себя от признания и понимания горькой правды.

Рационализация, попытка дать разумное объяснение – это еще один защитный механизм. Когда мы пытаемся все объяснить, мы оправдываем причинивших нам боль. Если наши родители оставляют нас одних и мало с нами общаются, то мы объясняем себе это так: «Мама с папой заняты очень важной работой, и пусть они работают, а мне не так уж плохо одному». Если какой-либо человек подвергает нас словесным и физическим оскорблениям, то мы оправдываем его поведение, говоря, что он кричал на нас потому, что у него был трудный день на работе или что «он не хотел меня обидеть, просто ему сегодня нездоровилось». Среди ситуаций, которые, казалось бы, противоречат здравому смыслу, мы ищем поступкам их участников разумное объяснение.

Когда мы идеализируем наши обстоятельства, наш ум становится фантазером. Ребенок из неблагополучной семьи может говорить себе и другим, что он живет в чудесной, счастливой семье, которая, может быть, даже лучше других. Он может идеализировать своих родителей, видя в них совершенных отца и мать, которые все делают только правильно, считая, что каждый из них преуспевает и у них счастливая совместная жизнь. Такой ребенок цепляется за приятные воспоминания и раздувает их до неимоверных пропорций, так что они начинают представлять для него всю его реальность. Эти усилия, помогающие ребенку выжить, являются чрезвычайно творческими. Однако они также формируют в нем шаблон ложного оптимизма, уклончивости и оторванного от жизни идеализма, который рано или поздно станет помехой в его отношениях с повседневной реальностью.

Еще один распространенный и, казалось бы, действенный механизм, привносящий в нашу жизнь свежую струю порядка, – это попытка манипулировать ситуацией или контролировать ситуацию, а также участвующих в ней людей. Как обиженные дети, которых другие подчиняют себе или делают своими жертвами, мы стараемся как-нибудь выкарабкаться из своей подчиненной роли и напрягаем для этого все свои силенки. Такая попытка может выражаться во многих формах. Некоторые из нас реагируют тем, что начинают крепко держаться за свою реальность и отчаянно пытаться контролировать ее настолько, насколько возможно. Я видела детей, чьи напряженные тела и строгое поведение выдают собой боль и душевный хаос. Кажется, словно эти дети говорят себе: «Держись! Не подавай виду! Не двигайся! Не дыши слишком громко! Если что сделаешь не так – провалишься!»

Некоторые дети, чтобы почувствовать собственную силу, начинают становиться властными и требовательными. Они могут собрать в себе все силы и использовать их на то, чтобы заставить других вести себя согласно их требованиям. Дружба становится средством демонстрации силы. Такие дети запугивают своих младших братьев и сестер, а также более слабых одноклассников и расправляются с ними, поскольку те меньше и слабее.

Когда мы берем ситуацию в свои руки, мы чувствуем себя безопаснее. Мы отвечаем за себя. Вот, к примеру, маленький мальчик, который придумывает хитрые способы подкупа старших в своей семье и постоянно льстит им, чтобы они давали ему все, что он пожелает. Такие дети становятся «семейными талисманами», то есть теми, кто умеет искусно использовать положительные реакции в качестве метода управления другими. Кроме того, стараясь быть забавными или паясничая, они отводят свое внимание от боли или стресса, присутствующих внутри семьи.

Мы можем мобилизовать свои ресурсы на то, чтобы выковать из себя совершенного человека, «хорошую девочку» или «хорошего мальчика», радость для мамы и папы. Мы предвидим то, чего они от нас ожидают, и действуем в соответствии с этим, прилагая огромные усилия, чтобы создать видимость совершенства и способности. Мы хорошо учимся в школе, стараемся быть примерными учениками и пытаемся вести себя так, чтобы в нашем поведении не были заметны изъяны. В этом положении мы чувствуем сильное одиночество. Где-то внутри себя мы осознаем несоответствие между хорошо отполированным имиджем и реальностью нашей душевной сумятицы. Мы отстраняемся от других, менее образцовых, людей и, возможно, создаем для себя набор чрезвычайно трудных ожиданий, которые невозможно осуществить.

Еще одна форма контролирующего поведения – это постоянные попытки заботиться о других людях. Мы предугадываем все их прихоти, уверяя себя, что мы находимся здесь, чтобы оказать им необходимую помощь. Мы нуждаемся в том, чтобы быть нужными другим, и, чтобы чувствовать свое главенствующее положение, стараемся создать в себе чувство необходимости. Иногда мы верим, что, помогая людям, мы можем изменить их согласно своим чаяниям. Насколько эта роль может быть мучительной и неблагодарной, настолько же она зачастую становится нужной как для человека, проявляющего заботу, так и для человека, нуждающегося в ней. Наши подопечные нуждаются в нашем попечении. Что бы они делали без нас? Какое-то время мы делаем все возможное, чтобы убедиться, что наши подопечные остаются зависимыми от нас, ибо без них мы не смогли бы функционировать. Наш мир развалился бы на части, и мы утратили бы свое ощущение власти.

Зачастую детей на эту роль вынуждают обстоятельства, например, если их родители – тяжело больные люди или алкоголики и наркоманы. Эти дети берут на себя ответственность, чтобы присматривать за больным или алкоголиком, убирать и ухаживать за ним. Как только они уходят в такую помощь, они начинают ощущать себя сильными и важными по сравнению с родителем – неопрятным наркоманом или немощным больным. Когда эти дети становятся взрослыми, многие из них, чтобы реализовать свою потребность помогать, стремятся получить профессию, связанную с помощью людям, например стать медсестрой, социальным работником или психологом.

Насколько мы знаем, многие дети алкоголиков, наркоманов или родителей, страдающих другими зависимостями, в конце концов доходят до такого предела, что больше не могут выдерживать мучительной и обманчивой ситуации, в которой они оказываются. Однако если наркоман или алкоголик завязывает со своей пагубной привычкой и идет к выздоровлению, его прислужник неожиданно оказывается не у дел. В нем больше не нуждаются, и он лишается этого подобия контроля над неконтролируемыми условиями. Наряду с радостью по поводу процесса исцеления подопечного попечитель переживает страх и беспокойство. Знакомая реальность, какой бы ужасной она ни казалась, внезапно меняется.

Мы можем также пытаться контролировать других, приняв на себя роль мучеников или жертв. Истинные мученики, вошедшие в историю, – это те, кто бескорыстно жертвовал своей жизнью, своими положением и имуществом ради убеждения или веры. Они делают это из чувства этического долга и порядочности. Мученики, о которых я здесь говорю, также приносят себя в жертву, иногда почти полностью, но их побуждают к этому страх, стыд и гнев. Они начинают сильно отождествлять себя со своим страданием и используют свое жалкое положение, чтобы завоевать внимание и любовь других людей.