Читать книгу "Неоновый дождь - Джеймс Ли Берк"

— Как ты докопался до всего этого?

— У нас имелось по одному осведомителю в военных тренировочных лагерях во Флориде и на Миссисипи, а к тому же Боб-Буффало как-то оставил в шкафчике на автобусной станции в Билокси автомат. Мы могли бы схватить его, но позволили ему срикошетить. И тогда проявился Филип Мерфи, и все стало гораздо интереснее.

Он замолчал на минутку и снова взглянул мне прямо в лицо ничего не выражающими выцветшими глазами, которые, казалось, оставались протокольно-спокойными, даже когда его оскорбляли.

— Ты когда-нибудь кого-нибудь убирал?

— Может быть.

— Будь честен.

— Пару раз.

— Что ты при этом чувствовал?

— Они сами сдавали карты.

— В следующий раз, когда столкнешься с Мерфи или Бобом-Буффало и Эриком, учти, что они намерены тебя убрать. Да ты и так знаешь, правда?

— Ты сказал, что ничего не скрываешь. Можно парочку моих собственных соображений? Я вот думаю, что ты вовсе не прямодушен.

— Да ну?

— Не думаю, что ты хочешь меня вытащить, — сказал я. — Скорее всего, тебе нужен помощник. Но у меня уже есть партнер. Его работу город оплачивает, так же как мою.

— Ох и ловкий ты коп.

— Мне не нравится, когда кто-то пытается меня использовать.

— Не могу тебя обвинять, но есть еще кое-что, о чем я не сказал. В Гватемале был убит американский священник, бывший моим другом. Наше правительство завязло там по уши в дерьме, но не все работающие на правительство, старик, принадлежат одной команде. Некоторые еще верят в старые добрые правила.

— Похвально. Но если ты хочешь жить по учебнику бойскаутов, не пытайся провести полицейского.

— Тебя никто не просит подписывать клятву верности. Чего ты так боишься?

— Да ты в самом деле начинаешь меня раздражать.

— Не я написал этот сценарий. Ты вляпался по собственной инициативе. И скажу тебе еще одно: выбраться будет нелегко. Я тебе обещаю. Ребята вроде Сегуры и Мерфи всего лишь функционеры для более крупных фигур. Но вот тебе еще один вопрос, мистер Чистюля. О чем ты думал, когда чистил свои пушки у себя на палубе? Как разнесешь на кусочки Боба-Буффало но всему дому?

— У меня есть большая надежда, что я еще успею на пятый забег.

— Я отвезу тебя обратно.

— Не стоит беспокоиться. В городе действует служба «Желтое такси».

— Вот возьми визитную карточку. Здесь телефон моего мотеля.

— А вот мой еще не работает. Увидимся, — сказал я и вышел со двора на Луизиана-авеню.

Несколько чернокожих ребят пронеслись мимо меня на роликах. В вышине, над могучими дубами, вспыхнула молния.

Я позвонил Энни с автомата, чтобы спасти хоть остаток вечера, но дома никого не оказалось. Начался дождь, и я простоял полчаса под дырявым навесом в ожидании заказанного такси. И я пообещал себе впредь не поддаваться на приглашения федеральных служащих.

* * *

Но, как сказал Фицпатрик, я действительно писал собственный сценарий, и на следующее утро продолжил это занятие. Только теперь в нем обнаружились некоторые печальные последствия, которые заставили меня засомневаться — неужто во мне еще жив разрушительный инкуб[17]старого алкоголика.

Я начал поиски Бобби Джо Старкуэзера. Знал я о нем не так уж много, но такие, как он, имели обыкновение появляться в определенных местах. Я посетил парочку тиров, несколько баров, ведущих нелегальный бизнес, где собирались байкеры, секс-шопы и один военный магазин, появившийся на потребу тем, кто получал удовольствие от бесчисленных планов выживания в мире, который превратится в пустыню после третьей мировой войны. Но так ничего и не нашел.

Потом в обеденный перерыв, когда мы с Клитом ели пиццу, сидя на лавочке на Джексон-сквер, я задумался, почему я погнался за неведомым Бобби Джо Старкуэзером, в то время как мог дотянуться до более важной птицы. Мы сидели в тени мимозы, а собор Святого Людовика и площадь были залиты солнечным светом. Клит весь вспотел, пока ел пиццу, и вымазался соусом. Он без всякого выражения смотрел на уличных художников, сидевших на аллее Пиратов.

— Что у тебя есть на данный момент на того поджигателя? — спросил я.

— Не так уж много. Что мне сделать со своей растреклятой женушкой! Вот слушай. Она буквально вчера отправила чек на шестьсот долларов буддийскому монаху в Колорадо. Я попытался заморозить перевод, но он уже ушел. Она этому мужику уже тысячи перевела. Но когда я заговариваю об этом, она твердит, что я пьян.

— Может, вам лучше какое-то время пожить отдельно?

— Не могу. У нее появились суицидальные наклонности. Ее психиатр говорит, что ей не стоит даже за руль садиться.

— У меня есть планы пойти поужинать с девушкой сегодня вечером, если смогу ее вытащить. Почему бы тебе и Лоис не пойти с нами? Расходы беру на себя.

— Ну может быть. Спасибо, Дейв.

— А после обеда я хотел бы встретиться с Хулио Сегурой.

— Зачем?

— Припугну его слегка и отвезу в участок на допрос.

— Он может подать жалобу на преследование.

— Он последний, кто видел убитую девушку живой.

— Сомнительное предприятие. Не в нашей юрисдикции, — улыбнулся он одними глазами.

— Ну, ты идешь или нет?

— Черт с тобой, пошли.

* * *

Мы ехали на машине Клита вдоль озера. По серо-зеленой поверхности воды шла легкая зыбь, и среди белых солнечных бликов пеликаны ныряли в воду, охотясь за рыбой. Пальмы сухо пощелкивали на ветру. А по правой стороне дороги за стенами, покрытыми розовой штукатуркой, за длинными железными заборами с острыми пиками поверху, за густыми изгородями и рядами миртовых деревьев виднелись подстриженные лужайки и особняки богачей. Я знавал либералов из Туланского университета, которые могли бы рассказать, что это за люди, ради которых мы несем свою службу. Но мне они нравились не больше, чем любому другому. Они, на самом деле, тоже не любили полицию или по крайней мере не доверяли нам и поэтому нанимали собственную охрану, держали во дворах злых собак и устанавливали от воров прожекторы и сигнализации, которые были настоящим чудом техники. Они жили в постоянном страхе, что их детей похитят, что их драгоценности окажутся фальшивыми, что кто-то из неимущих проникнет в их жилище. Ирония заключалась в том, что эти фактически самые защищенные от всего на свете — от болезней, бедности, политического давления — люди были безоружны перед лицом смерти.

— Как думаешь, сколько стоит такое гнездышко? — спросил Клит.

— Не знаю, небось целый миллион.