Читать книгу "Последняя надежда обреченных - Ирина Градова"

За время наблюдения он все пытался уловить в поведении молодой женщины тревогу, оттенок нервозности или еще чего-то в этом роде, но так и не смог. Вероятнее всего, она и не знает о смерти бывшего мужа. Еще до отъезда капитан выяснил две важные вещи. Во-первых, Олеся подала на развод, не поставив в известность Гаджиева. Евгений проверил рейсы из Турции в Санкт-Петербург: судя по записям, Олеся не появлялась в Северной столице во время, близкое к тому, когда застрелили Гаджиева. Кроме того, со дня развода прошло несколько лет, так что женщина вряд ли причастна к убийству бывшего мужа. Однако, вполне вероятно, она могла сообщить следствию полезную информацию.

Задумавшись, Фисуненко отвлекся от террасы, где расположилась Олеся, а когда снова поднял глаза, то увидел, что ее столик пуст. Он взглянул на часы: странно, еще только половина девятого. Почему она решила сегодня уйти раньше обычного?

И тут Евгений услышал за спиной низкий грудной голос:

– Вы, случайно, не следите за мной?

Он резко обернулся, едва не пролив свой коктейль: перед ним стояла Олеся собственной персоной.

Рита сидела в шумном пляжном кафе напротив Михаила и внимательно разглядывала его, стараясь, чтобы это не выглядело слишком очевидным. С момента взрыва в супермаркете прошло около трех часов, и оба успели привести себя в порядок, переодеться и немного отдохнуть. Михаил предложил встретиться в районе десяти, и она без колебаний согласилась.

Сейчас, когда Михаил был чисто вымыт и выбрит, Рита видела, что он, оказывается, блондин. Выгоревшие на солнце волосы казались почти белыми на фоне загорелой кожи. Лицо с неправильными чертами выглядело по-своему привлекательным, несмотря на то, что широкий выпуклый лоб совершенно неожиданно переходил в переносицу, а нос был сломан и, возможно, не единожды. Особенно на этом лице выделялись глаза: их ярко-голубой цвет завораживал. Кроме того, Рита не могла не отметить, что у ее нового знакомого великолепное тело атлета, но не качка, выращенного в тренажерном зале на гормональных пищевых добавках.

– Итак, – продолжила она прерванный разговор, с трудом отводя взгляд от бугрящихся под футболкой грудных мышц собеседника, – ты не выяснил, что явилось причиной взрыва?

– Есть две версии, – откинувшись на спинку стула, ответил Михаил. – Либо это террористический акт, либо – взрыв газовых баллонов. Лично я придерживаюсь второй версии.

– О каких террористах идет речь? – удивилась Рита.

– Курдских, разумеется. Правда, в последнее время они вроде бы утихомирились, но чем черт не шутит. Взрыв баллона кажется мне гораздо более вероятным… Ты где остановилась?

Рита назвала гостиницу. Михаил одобрительно кивнул.

– Хорошее место, у самого моря и с превосходным пляжем.

– А ты где? – поинтересовалась, в свою очередь, Рита.

– Я с ребятами живу в кемпинге. Во-первых, дешевле, а во‑вторых – на природе.

– С ребятами? – переспросила Рита. – И сколько же вас?

– Со мной – двенадцать. Я тренирую юношескую сборную Турции по боксу. Здесь проходят соревнования, и мы решили совместить приятное с полезным. Пусть мальчишки в море искупаются да отдохнут, а то ведь в Анкаре все лето сидеть не очень-то приятно.

– Так ты в Анкаре живешь? – еще больше удивилась Рита.

– Уже четвертый год, – кивнул Михаил. – Турки неплохо платят, работы полно – в общем, мне нравится. Ребята отличные, могу познакомить, если хочешь.

– Я, конечно, с удовольствием, – сказала Рита, – но может, расскажешь, каким ветром тебя сюда занесло? Ты-то все про меня знаешь, я и об отце тебе рассказала, и о муже, а о тебе так ничего и не узнала!

– Ну, если тебе интересно, – пожал плечами Михаил, – рассказываю. Хотя, в принципе, история не такая уж длинная. Родился в Ейске, у моря – наверное, потому и люблю жару и воду! Я всегда был рослым, но очень худым и болезненным в детстве. Представляешь, не мог подтянуться ни одного раза, а уж по канату влезть – вовсе непосильная задача! В общем, спортсмен из меня вряд ли получился бы, если бы не школьный тренер. Он предложил походить на занятия к его приятелю в секцию бокса, чтобы укрепить организм и отладить, так сказать, общее состояние. Я согласился – и влюбился в бокс! Мне всегда хотелось стать сильным и выносливым, и у меня появилась такая возможность. Выигрывал соревнования в тяжелом весе сначала как юниор, потом – как профессионал. Переехал в Москву, купил квартиру. Женился рано, в двадцать лет. Люська бокс ненавидела, хотя и не возражала против денег, которые приносило это занятие. Она все сетовала: «У всех мужья как мужья, а ты вечно с битой мордой ходишь, что я людям-то скажу?» Это, конечно, ерунда: все ведь знали, что я боксер, а не алкаш какой-нибудь с вечно подбитым глазом, но Люське нравилось себя жалеть.

– Так ты ради нее бросил спорт?

– Не-а, – качнул головой Михаил, и по его лицу пробежала тень. – Начались провалы в памяти, и это меня здорово напугало. Я знал, что у боксеров такие вещи в старости приводят к болезни Паркинсона, но старался не слишком задумываться. Но в конце концов, пришлось отправиться к врачу. Он прямо сказал, что с боксом надо завязывать, а то скоро меня запеленают во все белое и вынесут ногами вперед. Только ведь ничего другого делать я не умел и не представлял, как буду жить без большого спорта! Кроме того, Люська привыкла к деньгам: она всегда имела самые лучшие шмотки, шубы, я подарил ей крутую тачку – единственную на весь город, так что я решил забыть о визите к врачу и продолжать жить, как раньше. Да не вышло. Через несколько месяцев мне здорово врезали, да так, что я оказался на больничной койке в коме! Спасибо тренеру, что не позволил врачам отключить меня от аппаратов, хотя Люська думала, что я покойник. Потом почти год провел сначала в больнице, затем – в реабилитационном центре, но о возвращении на ринг пришлось забыть. Люська ушла через два месяца после того, как все случилось. Я ее не виню: не всякая жена выдержит, что муж валяется в больнице без особой надежды на выздоровление. Я ей даже благодарен.

– Благодарен?! – изумилась Рита.

– После комы меня частично парализовало, и врачи не знали, удастся ли с этим справиться. Я жить не хотел, и только тренер и друзья меня вытащили, ну, и мать, конечно: она при мне неотлучно находилась все время, пока я в себя приходил. А потом меня такая обида и злость обуяла: думаю, докажу Люське, что я не развалина и еще на что-то способен! В общем, встал на ноги, хоть и попотеть пришлось. Потом долго не знал, чем заняться, даже пить начал, но опять друзья-приятели помогли, нашли мне это место. Я сначала артачился, не хотел ехать в какой-то Туркистан… А потом прижился тут, как видишь.

– Домой не тянет? – спросила Рита.

– Теперь мой дом здесь, – покачал он головой. – Дом там, где ты нужен. В России у меня никого не осталось. Мать умерла, братья-сестры живут в разных городах, у них свои семьи, свои дела.

В этот момент подошел официант, чтобы принять заказ.