Читать книгу "Внимательный мозг. Научный взгляд на медитацию - Дэниел Сигел"

Поднимая ногу и чувствуя, как она перемещается в пространстве я в то же время предугадывал, что почувствую, когда поставлю ее на землю. Я сделал еще один шаг, и это ощущение стало еще более отчетливым. Я практически чувствовал камушки до того, как реально на них наступал. У меня в мозгу возникло представление о зеркальных нейронах. Я явственно услышал мысль: «О, это ощущение щебня до того, как ты на него наступишь, есть не что иное, как память на будущее, подготовка сознания к следующему ощущению, к восприятию этого целенаправленного действия». Таким образом, я одновременно ощущал само намерение и его концептуализацию. Я наблюдал, как согласовываю концепцию с ощущением, и «замечал» процесс с помощью этой наблюдающей мудрости – следовательно, я также наблюдал само намерение. Пока это продолжалось, чувство осознания превратилось в ощущение знания, какого-то смутного и расплывчатого знания об обнаружении точки опоры. Но ощущение было отчетливым. Наблюдение тоже было ясным и отчетливым. Концептуализация имела свою текстуру и вызывала вполне определенные ощущения. Даже знание казалось каким-то накатывающимся процессом, который возникал в виде слияния трех потоков в один. Я ощущал, понимал и знал все в царстве своего сознания.

Во мне возникло четкое ощущение, что у внимательного осознавания имеется «обнаженное, или непосредственное, качество, не ограничивающееся физическими ощущениями первых шести органов чувств. Это воспринимающее сознавание имело пространственную характеристику «быть открытым и благодарным всякому, кто придет» и приглашало их в мой дом гостеприимства и смеха. Я чувствовал, что поток наблюдателя иногда вытеснял воспринимающее сознавание и делал жизнь бледной и бескровной, почти нереальной и призрачной. В другие моменты концептуализация превращала в идею воду, которую я пил, и я во время питья не ощущал влажной прохлады на губах и языке. Я могу представить себе людей, обладающих избытком чувственности и блокирующих способность к наблюдению и образованию концепций. Мне не было суждено родиться таким, хотя со стороны это и кажется благоприятным дисбалансом, которым стоит заражаться, хотя бы иногда.

Здесь и кроется «камень преткновения»: баланс, или равновесие, – это не синоним одновременности. Все неожиданные гости не должны находиться в доме одновременно. Новоприбывшие приходят каждое утро, даже подчас толпами. Однако, для того чтобы оказать честь каждому гостю, нам надо воспитывать в себе воспринимающее сознавание – пространственность сознания, которое достойно принимает гостей – каждого в свое время.

Непосредственное переживание дает чувство узнавания и знакомости. Этот «непосредственный опыт» может включать в себя четыре сектора: ощущение, наблюдение, концептуализацию и знание. Не исключено, что это покажется вам странным, так же как кажется мне даже сейчас, когда я пишу эти строки. Однако мы можем использовать каждый из этих потоков для познания других: я могу ощущать знание и познавать ощущения. Возможно познание – исход равновесия первых трех потоков, и мы по мере изложения исследуем эту возможность.

В этот момент я вспоминаю, каких усилий мне стоило «просто» сосредоточиться на том или ином потоке всего месяц назад в тиши убежища для медитаций. Неужели это было всего месяц назад? Как много прошло за этот месяц моментов – сейчас наступил один момент, а в следующий миг – уже другой. Сознание и ум меняются. Я не могу теперь просто ощущать или просто наблюдать. Все потоки требуют равной доли внимания, как дети, встречающие с работы отца. Каждый норовит броситься ему на шею и рассказать, как прошел его день. Эти потоки сознания текут вместе, полноводно и свободно, и только в этом случае я могу вступить в состояние восприятия и приветствовать их все, в каком бы виде они мне ни явились.

Молчание и удивление

Но почему потребовалось молчание? Молчание предоставляет нам редкую возможность остановиться, взять паузу и впасть в неподвижность, соединиться с собственным разумом и сознанием. Нам часто надо сделать массу неотложных вещей: побывать в нужных местах, встретиться со множеством людей. В нашей деловой жизни разум заполнен до отказа и готов реагировать на вызовы. Когда же мы ступаем на путь сонастройки с собственным сознанием путем приостановки и пребывания в безмолвной тишине, то мы вступаем в новое царство опыта, в котором каждое мгновение может принести нам удивление.

Одно удивительное открытие заключается в том, что наше сознание никогда не бывает «пустым». Это чистое недоразумение – считать, как это часто делают, будто находящееся в состоянии медитации сознание становится пустым и пассивным. Напротив, во время медитации оно заполнено непрерывно возникающими образами и мыслями, чувствами и ощущениями, ум кипит, и его деятельность отнюдь не прекращается. Ум и сознание можно уподобить вечно занятой трудолюбивой пчеле, неутомимо собирающей нектар со своего нейронного поля. Некоторые прибегают к молчанию, надеясь опорожнить сознание, но на самом деле происходит нечто противоположное. Это нелегкое занятие – жить рядом с вечно жужжащим ульем. Еще труднее в этот улей войти.

Как только тишина позволяет уму «успокоиться», он начинает замечать оттенки и мелкие подробности в тонкой структуре функций рассудка и сознания. Тишина – это не то же самое, что отсутствие деятельности, – она больше похожа на стабилизирующую, придающую устойчивость силу.

Еще один удивительный феномен – мимолетность, скоротечность и вечно изменяющаяся природа деятельности сознания. Наши мысли, погрязшие в сутолоке и голосах повседневной жизни, могут казаться чем-то твердым, субстанциональным и неизменным, но за этой ширмой скрывается кипящий вулкан. В тишине становится возможным сбросить эту мнимую твердость, как шелуху, и под ней мы обнаружим прихотливую и изменчивую активность, подобную проносящимся во время шторма облакам.

Сюрпризы поджидают нас на каждом углу: еще один сюрприз – это то, как различные, вполне определенные потоки сознания смешиваются между собой и образуют сложную текстуру сознавания, разворачивающегося в настоящем. Термины качество осознавания и природа сознавания говорят о том, что сознавание и осознавание меняются сами от момента к моменту. По собственному опыту могу сказать, что непосредственность и ясность осознавания идут рука об руку с процессом, в ходе которого (как я себе это представляю) кластеры нейронных импульсов резонируют друг с другом и создают петли реверберации, усиливая активность в определенных сетях и контурах нейронов. По мере того как повторно входящие возбуждения этих петель буквально жужжат в ответ на вызывающие резонанс частоты, их автоусиление может создать значительную мощность, достаточную, для того чтобы пробиться в структуру того, что является нейрональными «условиями» сознавания (каковыми бы они ни были). Под условиями я понимаю здесь не локализацию нейронов, а функцию, создаваемую самой активацией. В такой манере ясное, непосредственное ощущение сознавания может существовать для того, чтобы реализовались ощущения, наблюдения, мысли или состояние знания. Но что такое само сознавание как таковое?

Если мы скажем, что качество сознавания в настоящее мгновение представляет для нас нечто туманное, то каким образом нам доступно осознавание сознавания? Можем ли мы иметь ясное осознавание туманного качества сознавания? Такие метапроцессы, как метасознавание, и позволили назвать наш вид Homo sapiens sapiens – человеком дважды разумным: мы осознаем свое знание о себе.