Читать книгу "Француженки не любят сказки - Лора Флоранд"

Ее ответ ударил его как пощечина. Надо же, оказывается, у нее хватало хладнокровия лгать ему. А он-то думал, что владеет ситуацией.

– Но ведь ты живешь отдельно?

То бишь куда им пойти после ужина, чтобы остаться наедине?

Она покачала головой:

– Я люблю независимость и личное пространство.

Замечательно. Это ее личное пространство находится совсем неподалеку от их ресторана.

– Какая у тебя семья?

– У меня тут сестра, – нехотя ответила она и почему-то странно на него посмотрела. – А еще папа и дед, иногда. Мои родные всегда любили Париж. Мама часто привозила сюда нас с сестрой в детстве. Тут они с папой провели свой медовый месяц.

Он улыбнулся. Он не мог похвастаться особенными привилегиями, доставшимися ему с рождения, но эта у него была: он родился в городе, от одного названия которого женские сердца наполняются романтическим флёром и сладкой тоской.

Хотя… он родился совсем не в Париже, а на его окраине – в грязной оборке элегантного платья. Но теперь Париж целиком принадлежит ему.

– Поэтому ты так хорошо говоришь по-французски?

– Хм, отчасти. Мама умерла, когда мне было десять лет, и после этого отец долго не хотел сюда возвращаться. Но мы с сестрой всегда были привязаны к Парижу, из-за мамы. Мы обе учили французский в школе, а сестра недавно переселилась сюда. Но моя языковая практика проходила в основном во франкоязычных странах, где я работала над разными благотворительными проектами. Вот я чем… – казалось, она колебалась и не знала, в какое время поставить глагол, – занималась.

Боже милостивый. Да она в тысячу раз лучше его!

– И давно ты начала заниматься… своими проектами?

– После колледжа.

Колледжа. Значит, она училась лет на десять дольше, чем он.

– Впрочем, еще во время учебы я ездила туда на летнюю практику, так что еще раньше.

Он потер затылок и ничего не сказал. Так он и думал. Ему нечего предложить ей, кроме качественного шоколада и замечательного секса. Тогда почему она так упорно сидела в его салоне, словно хотела получить от него не только шоколад, но и что-то еще? Загадка.

Впрочем, нет, не загадка, а подтверждение его способности строить иллюзии. Она никогда и ничем не показывала, что ей хотелось чего-то еще.

Теперь его главная задача – постараться, чтобы она как можно дольше не осознавала своей ошибки. Хотя именно так его отец и добился расположения матери. Потому что долго скрывал свою истинную натуру.

– Удивительно, – сказал он. – Я тоже потерял маму в десять лет.

Она крепко сжала его руку. Он тут же протянул к ней другую, чтобы ласка досталась и ей.

– Это тяжело, – тихо сказала она. – Сочувствую. Она болела или погибла от несчастного случая?

Зря он коснулся этой темы.

– Бойфренд, – сухо уронил он. Он мог говорить об этом лишь сухо, хотя такой тон дался ему лишь после продолжительной практики.

Она в ужасе вытаращила глаза.

– Бойфренд… убил ее?

Он поморщился.

– Нет. – Господи, она предположила это, и он понял, что ничего не знает. Говорят, женщины проходят через повторяющиеся циклы. Вполне возможно, что мать сбежала с парнем, который обращался с ней так же, как когда-то отец. – Она убежала с приятелем. Ты хочешь красного вина? Этот «Медок» скорее всего нормальный на вкус.

Как там теперь его мать? Много лет он ненавидел ее, а тут внезапно ему отчаянно захотелось отыскать ее и убедиться, что она здорова и счастлива. Хоть сама она никогда не интересовалась его судьбой.

Его все еще безымянная подружка глядела на него непонимающим взглядом, приоткрыв рот. Вот ее-то родители любили. У него сжалось сердце в тоске и тревоге. Он не заслуживает ее. Ему нельзя сидеть тут и заманивать ее в свои огромные лапы.

– Все, что ты хочешь, – рассеянно ответила она, моргая и безуспешно пытаясь оторвать от него взгляд.

Он подозвал к себе Акселя, официанта, и заказал для нее бокал вина. Она удивилась, поняв, что вино налито только в ее бокал.

– Я ведь сказала – все, что ты хочешь.

Вот оно, начинается.

– Я не пью.

Она заморгала, потом расхохоталась.

Ну, это не так обидно, как он думал. И ждал, когда ее смех затихнет.

– Ты в самом деле не пьешь? Но ты ведь француз! Ах, мне это нравится. Я буду всем рассказывать…

Вообще-то прежде ему не нравилось говорить об этом. Люди смотрели на него будто на двухголового урода, а он не собирался объяснять всем причину. Но тут он невольно улыбнулся и погладил пальцами ее ладони.

– Шоколад – твой единственный порок? – весело предположила она.

– Ну… не единственный, – нехотя признал он.

Она опустила глаза на их соединенные руки и улыбнулась так, что по его телу пронеслось цунами. Вероятно, она умела видеть сквозь препятствия и сейчас смотрела сквозь крышку стола прямо на его самый насущный порок, который наполнялся силой и не давал ему покоя.

Внезапно она подняла ресницы и остановила на нем долгий взгляд. Он еще крепче сжал ее пальцы.

– Отец растил тебя сам или потом женился? – небрежно спросила она. Вероятно, хваталась за первую попавшуюся тему, чтобы ослабить сексуальное напряжение.

– Хм-м. – Вот что значит пригласить женщину на ужин. Приходится вести беседу. Все-таки лучше сразу заняться сексом, до, во время и после которого ни одна женщина никогда не смотрела на него с жалостью. – Он не женился. И это хорошо. – Он выбрал в меню самую полезную закуску, пытаясь компенсировать весь сахар, который он вливал в ее тело. – Шеф очень быстро жарит на сильном огне сыр из козьего молока, потом кладет его на салат вместе с карамелизованным бальзамическим инжиром…

Он замолк – ее глаза, только что смотревшие в меню, снова блуждали по его лицу, и он прочел в них легкую досаду.

Что он такого сказал? Проклятье! Пока он козырял своей сексуальностью, все шло так гладко! Что же заставило его сменить тактику?..

Ее руки зашевелились, словно она хотела их высвободить, и его пальцы инстинктивно сжались сильнее. Он посмотрел на ее кисти, на ее веснушки и рот… Ее тепло новой волной омыло его беззащитное тело. Ах, вот что… Вот что побудило его сменить тактику.

– Мне помолчать, чтобы я не мешал тебе изучить меню? – осмелился спросить он.

Она покачала головой, не отрывая глаз от их переплетенных рук.

– Нет. Нет, все, что ты сказал, было заманчиво.

Лишь когда подали первое блюдо, он осознал главный недостаток этой идеи ужина в ресторане – ему пришлось отпустить ее руки. Тогда он поставил ноги так, чтобы они касались ее коленей. А она позволила ему это сделать. Она съела весь салат и только треть стейка, а потом полила соусом картофель и ела его потихоньку, а он нарочно медленно жевал свой стейк, пока она не подчистила на своей тарелке калорийную смесь из сливок и рокфора, и тогда он с гордостью подумал, что чего-то уже добился. Плюс ко всему его озарила удачная мысль – говорить об интересных местах в Париже, оставив в покое семейные тайны. Беседа их оживилась. Ее глаза блестели, когда она рассказывала об увиденном, спрашивала его о том, что ему нравится. Не без смущения он обнаружил, что она знает в Париже достопримечательностей больше, чем он.