Читать книгу "И небеса разверзлись - Игорь Чужин"

— Да я и близко к баркуду не подойду! — заявил гвельф.

— А кто тебя спрашивать будет? Прикажу, и поскачешь как миленький! Нет у меня друзей среди гвельфов, которым можно доверить баркуда. Ты у меня и на драконе летать научишься, так что готовь запасные штаны, — обрезал я Лаэра.

Гвельф вытаращил на меня свои огромные глаза, но поняв, что я не шучу, и ему действительно скоро предстоит скакать на баркуде и летать на драконе, молча, сглотнул комок в горле.

В это время в лагере арбов началась, какая-то суета и от строя ассасинов отделилась колонна бойцов, которая быстрым шагом направилась к берегу, прикрывая свои спины щитами. Скорее всего, это Нолан повел свой отряд к переправе, и для меня настало время готовить баркуда к бою. Прикинув возможный сектор обстрела, я перевел рычаги управления в боевое положение и навел прицел на противоположный берег.

— Лаэр, слезай с баркуда и прикрывай мою спину. Сейчас здесь может стать горячо, и мне некогда будет смотреть по сторонам, — приказал я гвельфу.

Ствол метателя выдвинулся из груди баркуда в отверстие, прикрытое круглым щитком, и теперь торчал из него сантиметров на двадцать. Угол прицеливания по фронту не превышал сорока пяти градусов и поэтому, чтобы выбрать цель в стороне, приходилось поворачивать всего баркуда. По высоте угол прицеливания тоже изменялся на сорок пять градусов, но если требовалось, то баркуд приседал на задние или передние ноги. Прицел метателя мало отличался от прицела зенитного пулемета и имел механическую связь со стволом скрытым в теле киборга. Конечно, попасть в глаз комару из такого оружия невозможно, но это и не требовалось, файербол баркуда сжигал все в радиусе тридцати метров. Это вам не более поздние подделки выродившихся потомков, а оружие древней цивилизации.

Пока я готовился к стрельбе и поворачивал баркуда в нужную сторону, ситуация на противоположном берегу стала быстро меняться в худшую сторону. Воины Нолана вышли к берегу и окружили себя стеной щитов, а два десятка хуманов начали подтягивать к берегу уже готовые плоты. На всех бойцов плотов явно не хватало и похоже Нолану придется сделать две или три ходки. Как только от берега отчалила первая группа плотов, строй ассасинов, до этого стоящий перед лагерем, сдвинулся с места и быстрым шагом направился в сторону реки. Мне сразу стала понятна задумка Саадина. У хуманов было двойное преимущество в численности перед ассасинами, но по мере того, как бойцы Нолана станут переправляться на другой берег, это преимущество начнет таять, вот тогда ассасины и ударят по хуманам и постараются уничтожить их на берегу и плотах. Такого развития событий я не мог допустить и решил обстрелять ничейную полосу между хуманами и арбами, давая понять Саадину, что лучше попридержать своих людей.

Когда строй ассасинов остановился, и они начали готовить к бою свои луки, я прицелился и выстрелил из метателя. Шар файербола огненным росчерком пронесся над рекой и с грохотом разорвался на нейтральной полосе, залив все вокруг морем огня. К счастью прицел оказался верным и похоже на том берегу никто не пострадал. После взрыва файербола, ассасины сразу же начали отступление к лагерю, а среди хуманов раздались восторженные крики и улюлюканье в сторону отступающего противника.

Переправа заняла около трех часов и на плоты начали грузиться последние воины. В это время из лагеря Саадина выехали два всадника и, размахивая флагом, поскакали к переправе. Скорее всего, это были парламентеры халифа, решившего вступить в переговоры с неведомым противником. Я дождался, когда последний плот причалит к берегу, и только тогда, забрав Лаэра, направил баркуда к воинам Нолана. Хуманы выстроились в три шеренги на берегу реки и с трепетом ждали, когда баркуд приблизится к ним. Я решил не пугать воинов и остановил киборга, не доехав пятьдесят метров до строя. Затем я спешился, и мы с Лаэром пошли навстречу Нолану.

К моему удивлению перед строем хуманов задрав хвосты, бегали малхусы в образе «Синих волков», а «проклятые» уже нашли знакомых среди бойцов Нолана.

— Это же надо, пока я прикрывал переправу, Тузик и «проклятые» уже устроили пиар акцию для князя Ингара, — с удивлением отметил я.

Нолан увидев, что я спешился, отдал команду «смирно» и подошел ко мне с докладом.

— Мой князь, воины всех кланов построены для принятия присяги на верность. Все готовы идти за тобой даже в ад. Твои бойцы рассказали нам о гибели Танола и о том, что ты собираешь наш народ под свою руку, чтобы возродить хуманов. Распоряжайся нашими жизнями как своей. Моя душа плачет, но ты дал нам надежду.

По щеке Нолана скатилась одинокая слеза, и он склонил голову, чтобы мне не была заметна его слабость. Я обнял хумана за плечи и сказал:

— Нолан, я понимаю тебя и не надо стыдиться своих слез. Мы все рыдали как дети, когда смотрели, как гибнет в адском огне Танол, а вместе с ним наши родные и близкие. Самый простой путь это уйти из жизни вслед за ними, но боги дали нам шанс. Хуманы будут жить и наша Родина теперь здесь. Готовь людей к присяге.

Нолан смахнул слезу со щеки и повернулся к строю.

— Раздеться по пояс! — приказал хуман и стал снимать с себя броню и оружие.

Я последовал его примеру, снял перевязь с мечом и пристально посмотрел на воинов, готовящихся к ритуалу. Представшая перед глазами картина почему-то вызвала странное ощущение дежавю. Мне показалось, что я вернулся назад во времени и принимаю присягу у клана «Зорга» на Теребе, перед замком Аммалаэль. Всматриваясь в лица стоящих передо мною бойцов, я неожиданно начал узнавать среди них давно погибших друзей. Вон стоит Арчер, повернувшись ко мне боком, и снимает кольчугу, а это Ловкай и Имар помогают друг другу расстегнуть застежки на броне. Меня прошиб холодный пот и я, встряхнув головой, отогнал нахлынувшее на меня видение. Знакомые лица среди строя воинов исчезли и я, чертыхнувшись про себя, скинул кольчугу.

Мне вдруг стало нестерпимо стыдно за себя, человека с моралью двадцатого века, перед людьми для которых слова «честь» и «совесть» не пустой звук, а реально осязаемые вещи, цена которым жизнь. Любой воин, стоящий в строю выполнит данную им клятву, потому что иначе и быть не может, а готов ли я, задавив в душе подленькие рассуждения о выгоде, поступить так же?

— Господи! Неужели я снова «развожу лохов на бабки» встав, во главе доверившихся мне людей и снова приведу их всех в могилу, — резанула меня словно ножом, вылезшая из дальнего уголка подсознания, совесть.

Однако отступать было уже некуда, я слишком заигрался в героя и вершителя судеб, словно мальчишка в компьютерной стрелялке. Теперь у меня только два пути: первый путь ведет Игоря Столярова только в могилу, а второй через кровь, боль и стыд к призрачной цели, до которой далеко как до звезд над головой.

— Поэтому придется тебе Игоряша идти по второй дороге и изо всех сил стараться соответствовать образу миссии, который ты из себя так бездарно корчишь! — обреченно подумал я, осознав свое положение.

Торжественность обстановки и важность происходящего, окружили необычной аурой импровизированный плац и состоящих на нем людей. В груди начала подниматься препонятная волна, и воздух вокруг начал светиться. След от удара молнии заструился потоками «Силы», а татуировки на руках приобрели объем и словно ожили.