Читать книгу "Дело о черной вдове. Записки следователя - Александр Ковалевский"

Занимаясь поиском неизвестного пассажира своего младшего брата, Игорь припомнил, как Николай где-то с месяц назад обратился к нему с просьбой проверить по милицейской базе некоего Олега Коновалова, мол, тот хотел купить у него машину, но Коле он как-то не внушал особого доверия.

Лейтенант Пинтюк проверил этого Коновалова на судимость и выяснил, что этот тип – уголовный рецидивист, 1976 года рождения, ранее судимый за грабежи и разбойные нападения, был освобожден из мест лишения свободы всего два месяца назад, и порекомендовал брату не связываться с таким покупателем. Тот, видимо, послушался его совета, поскольку свою машину «Ладу-десятку» Николай так и не продал и по сей день на ней таксовал в свободное от учебы время, ведь на одну стипендию не проживешь. Поскольку при раскрытии убийства в первую очередь отрабатываются все ранее судимые за подобные преступления, опера, естественно, наведались и к Олегу Коновалову, но по месту прописки его не застали. Соседи Коновалова сказали, что не видели его уже три недели, и куда он переехал, не знали.

Получалось, что матерый рецидивист сменил место жительство за две недели до убийства владельца кафе, но подполковник Сокольский припомнил случаи, когда предусмотрительные преступники до совершения преступления заранее переходили на нелегальное положение. Дважды судимого за грабеж и разбой Олега Коновалова пришлось объявить в розыск, и через две недели пришел ответ из соседней области, что разыскиваемый находится у них под следствием за совершение разбойного нападения. Сокольский срочно связался с коллегами из соседней области и выяснил, что Коновалов под стражей всего несколько дней. Это означало, что он мог убить Желябкина, после чего выехал в другую область. Естественно, возникал вопрос: не его ли вывез из города Николай Пинтюк, и Сокольский, несмотря на уже позднее время суток, решил навестить его по месту жительства.

Николай был дома, но дверь долго не хотел открывать, пока Сокольский не пригрозил ему, что сейчас вызовет группу захвата. Зная по сериалам про ментов, как действует в таких случаях ОМОН, Николай испытывать терпение начальника городского угрозыска не стал и, ворча, что он вообще-то собирался уже ложиться спать, впустил его в квартиру. Извинившись за столь поздний визит, Сокольский предложил ему проехать с ним в Управление.

– Зачем это? Вы что, задерживаете меня? Тогда потрудитесь объяснить, на каком основании? И не забудьте зачитать мне мои права, – начал ерепениться Николай.

– Вообще-то задерживать я тебя не собирался, ты же у нас пока проходишь по делу как свидетель, но раз ты так настаиваешь, зачитаю тебе твои права: ты не имеешь права хранить молчание и обязан отвечать на все мои вопросы, а будешь выпендриваться, я с тобой по-другому поговорю. Тебе твои права понятны?

Николай, убедившись, что качать права перед начальником угро себе дороже, молча кивнул.

– Тогда живо оделся и на выход, умник! – рявкнул Сокольский. – И паспорт свой взять не забудь, – предупредил он.

Всю дорогу до Управления они ехали молча, и Николай терялся в догадках о причине своего задержания. Оказалось, что Сокольский просто хотел предъявить ему для опознания фотографию Коновалова.

– Посмотри внимательно, не узнаешь в нем своего пассажира, который расплатился с тобой телефоном убитого владельца кафе? – спросил его Сокольский.

– Нет, не он. А этого человека я вижу впервые. А что касается телефона, я же не мог знать, что он краденый. Отказавшись заплатить мне за проезд наличными, пассажир при мне вынул из своего мобильного телефона «симку» и отдал мне его в качестве оплаты.

– И ты так просто взял у него этот телефон, даже не поинтересовавшись, сколько он стоит?

– Да и так было видно, что мобильник из дорогих, намного дороже, чем он должен был мне за поездку. Короче, не в моих интересах было расспрашивать о его цене, а то бы он еще сдачу у меня потребовал, – признался Николай.

– Хорошо, так и запишем в протокол: предъявленного тебе на фотографии человека ты не знаешь и никогда ранее с ним не встречался.

– Я же сказал, в первый раз эту рожу вижу.

– А вот твой старший брат говорит, что где-то с месяц назад ты наводил о нем справки. Мол, этот Коновалов хотел купить у тебя машину, но он показался тебе подозрительным, и Игорь сделал запрос по нему на судимость. Я лично этот запрос подписал, так что кому ты тут сказки рассказываешь? Мне что, устроить тебе с Игорем очную ставку?

– Не нужно никакой очной ставки. Да, я просил Игоря проверить этого Коновалова. Он сразу мне не понравился, слишком уж на уголовника был похож, а когда узнал, что он действительно бывший уголовник, да еще грабитель, больше никаких дел с ним не имел и никуда с ним не ездил. Ведь с таким прожженным уркой страшно в одну машину садиться. Так что не его я тогда подвозил, потому и сказал, что это – не он. Вы ведь меня о том пассажире, который со мной расплатился телефоном, спрашивали?

– Знаешь, Коля, что я тебе на это скажу? Маленькая ложь рождает большие подозрения. Так что для тебя же лучше будет, если ты прямо сейчас напишешь мне чистосердечное признание – это тебе зачтется как помощь следствию, – предложил ему Сокольский.

– Я следователю уже все рассказал, а вы вообще не имеете юридического права проводить допрос, тем более в ночное время суток, – с вызовом ответил тот.

– Да ты у нас грамотей, как я погляжу, – с сарказмом заметил Сокольский. – Действительно, проводить допросы – это прерогатива следователя, а сотрудники уголовного розыска уполномочены опрашивать подозреваемых и свидетелей и принимать от них письменные объяснения. Протокол объяснения, в котором ты расписался о том, что предупрежден о даче заведомо ложных показаний, как таковой юридической силы не имеет, но следователь принимает его к сведению. И можешь не сомневаться, старший следователь по особо важным делам Василевская учтет, что ты намеренно солгал при опознании Коновалова по предъявленной тебе фотографии. Такие вот процессуальные тонкости, о которых ты должен был бы знать, студент…

– Я Василевской говорил и вам повторю: мою машину остановил голосовавший на дороге какой-то мужик и попросил отвезти его в другой город, но вместо денег расплатился со мной тем проклятым телефоном. Кто он такой, я знать не знаю. Все, больше добавить мне по этому вопросу нечего, так и запишите в этот свой протокол.

– Ну что ж, Коля, – пожал плечами Сокольский, – как говорится, каждый сам кузнец своего счастья. Или несчастья… – добавил он. – И если этим пассажиром окажется знакомый тебе Коновалов, от которого ты получил телефон убитого бизнесмена как плату за проезд или за что-то другое, – это мы скоро от него самого узнаем, тогда пеняй на себя. А в том, что твой знакомый покрывать тебя не станет, я почему-то уверен.

– Никакой он мне не знакомый. Так, пару раз виделись и все.

– Так вот, – продолжил Сокольский. – В отличие от тебя, юриста недоученного, рецидивист Коновалов уже ученый и знает, что спасти от «вышки» его может только чистосердечное признание и активная помощь следствию в изобличении других соучастников преступлений. Ты же, как его подельник, а может, и организатор преступления, получишь по максимуму. Признайся, подставить охранника Ивасюка в убийстве его хозяина твоя идея? Не думаю, чтобы гопник Коновалов сам бы додумался сделать звонок с телефона убитого владельца кафе в поселке, где проживал его охранник. Да и откуда он мог знать, где тот живет, Коновалов же не был, как ты, завсегдатаем кафе, где работал бывший сапожник Ивасюк. Короче, Николай, хватит тут оскорбленную невинность из себя строить, давай колись, а суд учтет это как явку с повинной, и приговор тебе тогда помягче будет.