Читать книгу "Сократ. Учитель, философ, воин - Борис Стадничук"

Династия Ахеменидов, которая правила огромной страной, протянувшейся от Балхаша до Дуная, происходила из Персиды – относительно небольшого государства на юго-западе современного Ирана. Персы поселились там незадолго до того, как начали создавать свою империю. Они были пришельцами с Востока. Где в точности находилась прародина индоевропейских народов, пока не установлено. Ученые высказывают на этот счет разные мнения – от Скандинавии до Алтая или даже Монголии, причем очень многое зависит от местожительства и, следовательно, «патриотизма» самого современного ученого. Однако не вызывает сомнений, что какое-то время персы обитали в Средней Азии, не исключено, что и в казахстанских степях. Вероятно, они были кочевниками и, скорее всего, состояли в близком родстве с саками. Возможно даже, что первый великий персидский царь Кир[26]и его противница, легендарная царица массагетов Томирис, могли общаться друг с другом без переводчиков. За несколько поколений до Кира Великого персы переселились поближе к древним ближневосточным цивилизациям, затем подчинили их своей власти, сами перешли к оседлой жизни, переняли многое из культуры и обычаев ассирийцев, вавилонян и египтян. Персидские цари построили себе огромные дворцы во всех крупных городах Ирана и Междуречья, завели многочисленные гаремы, тысячи придворных и слуг, объявили себя живыми богами. Но оставалась многочисленная знать – потомки прежних царских дружинников. Она хранила обычаи старины, когда царь был просто военным вождем и у власти мог удержаться только при условии личной храбрости и удачливости в боях. И персидские цари старались сохранить за собой реноме лихих наездников, отважных полководцев, отчаянных рубак.

Кир Младший

У современника Ксенофонта, царя Артахшасса[27](которого греки называли Артаксерксом Вторым), это получалось не очень хорошо. Полководческими дарованиями он, видимо, не обладал, и если сам выступал в поход, то обычно терпел поражения и попадал в сложные ситуации, из которых его выручали, а то и выкупали приближенные. А воевать приходилось постоянно. Чувствуя слабость Великого царя (так греки переводили титул Ахеменидов – «шаханшах»), не только дальние народы (в том числе саки и египтяне), но и ближние провинции объявляли себя независимыми. Даже в собственной семье Артаксеркс не чувствовал себя в безопасности. Его мать Парисатида предпочитала ему младшего сына Кира, который как раз полностью соответствовал представлениям персидской знати о том, каким должен быть вождь. К тому же и звали его Курушем (Кир – тоже греческая форма его имени) – и многие считали, что он и внешне, и внутренне похож на великого основателя династии. Так считал и сам Кир. Он жаловался, что судьба распорядилась крайне несправедливо, отдав престол наименее способному из братьев.

Во многом Кир был похож на Алкивиада. К воле богов или судьбы он относился с иронией и полагал, что может сам исправить их ошибки. Артаксеркс был человеком слабым и малоспособным, но его окружали неглупые советники. После их долгих уговоров он приказал схватить младшего брата и вроде бы даже собирался его казнить. Но вмешалась мать, Парисатида, и в результате все вышло почти наоборот: Кира не только освободили, но и послали наводить порядок в дальние неспокойные западные края – во Фракию (европейские владения персов) и в Малую Азию. Там спартанцы и афиняне воевали друг с другом, практически игнорируя власть местных царей и персидских наместников и вспоминая о них, только если нуждались в деньгах. И тут противники вели себя по-разному. Спартанцы предпочитали брать взаймы, а афиняне считали, что это глупо: зачем занимать, если можно забрать и так? Справедливости ради надо сказать, что и спартанцы редко возвращали долги. Впоследствии Ксенофонт и его друг Хирисоф, подшучивая друг над другом, припоминали эти «особенности национального кредитования».

Три К (Кир, Клеарх, Ксенофонт)

Порядок в западных областях Кир действительно вскоре навел. Заключил союз со спартанцами и помог им довести Пелопоннесскую войну до победы. Непокорных малоазийских правителей приструнил. Налоги собрал. Казалось бы, ему оставалось только мирно править на западе или вернуться в Сузы, где его, конечно, ждала награда за военные и дипломатические успехи. Так или примерно так писали Киру из Суз и брат-шаханшах, и его министры. Но Кир был неглуп и понимал, что «мирно править на западе» ему не дадут многочисленные агенты Артаксеркса, которые в конце концов отравят его или организуют какой-нибудь «несчастный случай на охоте». А отправиться в Сузы – значит и вовсе отдать себя в руки врагов: большинство местных царьков и наместников-взяточников бежали от него именно к царскому двору и там всячески против него интриговали. Но, скорее всего, даже если бы у Кира не было врагов при дворе, он не смог бы довольствоваться второй ролью в государстве. И он решил сделать то, что, к сожалению, в человеческой истории тысячи и тысячи раз делали младшие братья: свергнуть Артаксеркса и самому стать шаханшахом. Более того, он решил опереться не на своих соотечественников-персов, а на чужеземных наемников – греков. Это говорит о его здравомыслии. Он первым из Ахеменидов понял, что греческие солдаты лучше обучены и вооружены, чем персидские, а их командиры обладают большим тактическим диапазоном, боевым опытом и, что немаловажно, находятся вне сложных родственных и племенных отношений и придворных интриг, которые в любой момент могут изменить позицию персидских вельмож. С другой стороны, это не делало ему чести. Он показал врагам ведущую в сердце Персии дорогу, по которой 70 лет спустя прошел Александр Македонский. Историки считают, что многие персы охотно поддержали бы Кира. Но теперь, узнав, что он отдает предпочтение грекам и собирается вести их в поход на родную страну, предпочли сохранить верность Артаксерксу.

«Наводя порядок» на западе, Кир познакомился со спартанцем по имени Клеарх (450–401 гг. до н. э.). Это был один из тех командиров, которых спартанцы посылали в союзные им полисы в качестве военных советников и консультантов – чтобы помочь организовать собственные вооруженные силы для противостояния афинянам. Некоторые из них, создав в союзном городе армию, покомандовав ею, одержав пару побед над неприятелями, приобретали популярность и авторитет и даже становились правителями этих городов. Управляли они по старым спартанским правилам: с помощью насилия и шантажа. Во время войны это, может, и было полезно, но после победы над Афинами стало раздражать и их новых подданных, и «центральные» спартанские власти, которым слишком самостоятельные «полевые командиры» мешали проводить единую политику. Так случилось и с Клеархом. Ему пришлось бежать и от соотечественников, и от новых подданных и присоединиться к огромному количеству ветеранов Пелопоннесской войны, теперь оставшихся без дела и нанимавшихся на службу там, где в них возникала нужда: то в один греческий полис, то в другой, то к варварским племенам, жившим к северу от Эллады, а то (и так бывало все чаще) и к наместникам (сатрапам) персидских владений в Малой Азии, которые, между прочим, тоже частенько воевали друг с другом и почти постоянно вынуждены были подавлять восстания местного населения. Среди таких авантюристов Клеарх был самой заметной фигурой, и Кир именно ему поручил набрать армию для похода вглубь ахеменидской державы.