Читать книгу "Город туманов - Мирлис Хоуп"

— Мое дорогое дитя, что случилось? — воскликнул он с досадой.

— Кошмар среди бела дня! — простонала она с ужасом во взгляде.

Жасмина вздрогнула и, протирая глаза, воскликнула:

— Боже мой, кажется, я задремала! Но откуда здесь взялась Луноцвета! Амброзий! Что происходит?

Не успел Амброзий ответить, как Луноцвета издала три леденящих кровь вопля и затараторила:

— Ужас! Ужас! Эта мелодия все не умолкает! Сломайте скрипку! Сломайте скрипку! Ах, папа, надо подкрасться к нему сзади и перерезать струны. Перережь струны и выпусти меня, я хочу в темноту.

На мгновение она застыла, испуганно глядя, как затравленный зверь. Вдруг она с быстротой зайца пересекла лужайку, то и дело оглядываясь, будто кто-нибудь за ней гнался, и, выскочив за садовую калитку, исчезла прямо на глазах у потрясенных родителей.

Слуги, до тех пор державшиеся на почтительном расстоянии, теперь приблизились, ограничиваясь восклицаниями и утверждениями, такими, например, как «Бедная юная леди!», «У нее солнечный удар, это так же верно, как то, что меня прозывают Рыбьим хребтом!», «О, Боже! У меня аж сердце зашлось, когда она закричала!».

Тут мопс зевнул, надувшись при этом так, что едва не лопнул, а у дамы Жасмины появились первые признаки истерики.

Несколько секунд Амброзий стоял, возбужденно озираясь, а потом, выпятив подбородок, затопал через лужайку с такой скоростью, которую позволяли ему почти пятьдесят лет весьма сытой жизни, сперва к садовой калитке, потом по переулку и наконец по Высокой улице.

Здесь он влился в хвост бегущей толпы, которая, повинуясь закону, заставляющему человека преследовать беглеца, изо всех сил пыталась догнать Луноцвету.

Кровь отчаянно стучала в висках Амброзия, затопляя мозги. Единственное, что он ощущал, это огромное раздражение, направленное на Натаниэля Шантеклера, который все медлил с перекладкой брусчатки на Высокой улице, — камни стали необычайно скользкими. Однако тревога взяла верх над раздражением.

Так он следовал в самом конце погони, сопя, пыхтя, задыхаясь, скользя на мостовой, спотыкаясь, через старый мост, перекинутый через Пестрянку. Смутно, словно в бреду, отмечал он, что окна вокруг распахнуты, что из них торчат головы, доносятся пронзительные голоса, интересующиеся, в чем дело, и что из уст в уста через весь город передаются слова:

— Это маленькая мисс Джимолост дует от своего папочки.

Но когда они добрались до городских стен и западных ворот, погоне пришлось остановиться, ибо к городу приближалась направлявшаяся на Грамматические поля похоронная процессия. Хоронили — если судить по внешнему виду плакальщиков — кого-то из соседних фермеров. Словом, преследователям пришлось остановиться и встретить провожавших почтительным молчанием. Тем временем объект погони благополучно скрылся за поворотом столбовой дороги.

Амброзий от волнения не замечал, что происходит вокруг. Однако не мог не увидеть сквозь окна катафалка, что из гроба вытекает красная жидкость.

Вынужденная задержка разрушила стремление к общей цели, поначалу объединявшей преследователей. Теперь каждый вспомнил, что у него есть собственные дела.

— За вашей девчушкой не угонишься, — говорили они, с сожалением ухмыляясь.

— Да, она совсем потеряла голову и, боюсь, завела нас не туда, куда надо, — ответил господин Амброзий.

Только сейчас он осознал всю меру непристойности создавшейся ситуации — он, бывший мэр, сенатор и судья, более того, глава почтенного и древнего рода Джимолостов, топает по улицам Луда в одной толпе с ремесленниками и подмастерьями, преследуя свою непослушную, свихнувшуюся маленькую дочь!

«Жаль, что это случилось со мной, а не с Натом! — подумал он. — Его бы такая ситуация, пожалуй, развлекла бы».

Тут на дороге появился фермер в тележке и, увидев разгоряченных, запыхавшихся и вытиравших лбы людей, спросил, не девочку ли они ищут, поскольку он разминулся с ней четверть часа назад за заставой. Она скакала, как заяц, он хотел ее остановить, но она не обратила на него никакого внимания.

К этому времени господин Амброзий успел прийти в себя.

В хвосте погони он заметил одного из своих собственных клерков, велел ему мчаться к конюшне и без промедления послать троих конюхов в погоню за девочкой. А сам направился в Академию.

Хорошо, что он не слышал комментариев своих спутников по погоне на обратном пути в город, ибо не нашел бы в них ни приязни, ни уважения. Простые горожане не любили сенаторов. И, не слышав отчаянных воплей Луноцветы и ее диких речей, предположили, что отец хотел наказать Дочку за какую-нибудь мелкую провинность, после чего девочка и убежала.

— Но какой замечательный бекон получился бы, — мечтательно говорили они, — если бы эти жирные свиньи-сенаторы бегали по улицам так, как эта малышка!

Господину Амброзию пришлось долго и громко стучать в дверь Академии, прежде чем ее отворила сама мисс Примула.

Она была взволнованна и рассеянна, лицо опухло, веки покраснели.

— Ну, мисс Кисл! — прогремел он. — Что, скажите мне ради Жатвы душ, вы сделали с моей дочерью Луноцветой? Может быть, она заболела, но почему в таком случае нас не известили об этом? Я явился за объяснениями, и вы дадите их мне.

Мисс Примула, бормоча что-то невнятное, проводила разгневанного джентльмена в гостиную. Однако он так и не сумел выпытать у нее ничего вразумительного. Было ясно, что мисс Примула насмерть перепугана, но при этом пытается что-то скрыть.

Господин Амброзий, имевший судебный опыт, вскоре понял, что от Примулы толку не добьешься и нет смысла тратить на нее время, поэтому суровым тоном сказал:

— Вы явно не способны сейчас говорить здраво, но, может быть, кто-нибудь из ваших учениц еще не утратил этот бесценный дар? Предупреждаю, если с моей дочерью что-то случится, ответственность за это будет возложена на вас. А теперь пришлите ко мне Прунеллу Шантеклер, она девочка разумная и никогда не теряет головы. Она мне расскажет, что произошло с Луноцветой, чего вы, очевидно, сделать не в состоянии.

Мисс Примула принялась что-то бормотать относительно того, что сейчас занятия и их пропускать нельзя и что дорогая Прунелла сегодня не в себе.

Однако господин Амброзий повторил громовым голосом:

— Пришлите ко мне Прунеллу Шантеклер, немедленно!

Его суровый вид и массивная фигура производили весьма внушительное впечатление.

Поэтому мисс Примуле пришлось пообещать, что «дорогая Прунелла» немедленно предстанет перед ним.

Как только она вышла, Амброзий принялся в нетерпении расхаживать по комнате, хмурясь и то и дело качая головой.

Наконец он замер, погрузившись в глубокие раздумья, и рассеянно взял со стола туфлю из холстины, которую вышивали разноцветной яркой шерстью. Сперва он даже не смотрел на нее, а потом стал приглядываться! Наполовину законченный узор представлял собой стебли лесной земляники, только ягоды почему-то были фиолетовыми, а не красными.