Читать книгу "Камера хранения. Мещанская книга - Александр Кабаков"

Мужские, уже описанные выше, в нашем комоде были слева. Женские, которые я теперь собираюсь описать, но не знаю как, – справа.

Правые ящики, как и левые, были наполнены бельем, нижней одеждой тех фасонов и конструкций, которые бесследно исчезли в описываемых десятилетиях. Но это было женское белье, и дело не в том, что прошло полвека и я мог бы забыть детали, – нет, я прекрасно помню все, что знал о содержимом правых ящиков тогда, просто я мало что об этом знал. Более или менее близкое и подробное мое знакомство с женским бельем пришлось на конец шестидесятых и начало семидесятых. Но оно было уже окрашено лирическим волнением и физиологическим напряжением, искажавшими исторические зарисовки. А подростком я запомнил только то, что обнаруживалось во время домашней стирки и мелкого ремонта. При этом устройство ровесниц, включая их одежду, меня странным образом почти не интересовало. Переодевание одноклассниц перед уроком физкультуры в нескладные сатиновые шаровары оставляло равнодушным. А вот несколько пар чулок, вывешенных тридцатилетней крупнотелой соседкой во дворе и скрутившихся винтом под жгучим солнцем, взорвали воображение и врезались в память…

Впоследствии эта особенность психологии существенно повлияла на судьбу.

Но не буду отвлекаться.

Итак, если с ног до головы, то начнем с чулок.

То было время первого великого перелома. Нейлоновые чулки уже появились на мировых просторах, но в СССР еще были малодоступны. А бумажные, гладкие, толстые «с начесом» и – самые непривлекательные – старушечьи «в резинку» были общеупотребительны, но считались едва ли не постыдными. Еще были вискозные, довольно приятные на вид, если не обращать внимания на мелкие палочки, время от времени вылезавшие из них. И, наконец, натурально шелковые, носимые максимум час, а потом на них «ползла петля», и надо было «поднимать петлю» специальным устройством – устройства эти довольно сложной конструкции продавались на рынках теми же народными умельцами, которые продавали самодельные же иглы для чистки примусов.

Впрочем, «петли ползли» и на нейлоне, на проникающем сквозь железный занавес чуде, созданном корпорацией Дюпона. Однако при налаженном подъеме петель и должной аккуратности в но́ске – ну, например, ни в коем случае не цепляться чулками за жестяные овалы инвентарных номеров, которые были на доброй половине офицерской казенной мебели – нейлоновые чулки привлекали не только блеском и тугим прилеганием к ноге, но и прочностью. Завладев такой парой, советская женщина получала возможность долго не думать о ее замене. Правда, завладеть было нелегко – на вышеупомянутых рынках в портовых городах или у продавцов комиссионных магазинов, комиссионок, «комков», о которых ниже будет особый рассказ…

А те, кто так и не смог добыть нейлон, шли на анекдотические ухищрения – анекдотические, но, уверяю, имевшие место в жизни. Да что говорить, одна моя родственница… Воздержусь.

Нейлоновые чулки были «спяткой» и «безпятки», «сострелкой» и «безстрелки». Названия эти самоговорящие – «пятка», например, была просто вторым слоем ткани и выглядела как более темная, чем весь чулок, фигурная заплатка, добавлявшая носительнице кокетства. А «стрелка» была просто открытым швом вдоль всего чулка, посередине его тыльной стороны. Технологически конструкция «безстрелки» была более простой и совершенной, чулок сразу изготавливался цельной трубой. Это давало удобства и потребительницам – исключалась, к примеру, необходимость долго устанавливать «стрелку» по центру на всей длине чулка – но, как водится, простота использования уменьшала обаяние. А «стрелка» делала ногу стройнее, длиннее и вообще привлекательнее. Так что «сострелкой» долго и успешно конкурировали с «безстрелки».

Настолько успешно, что те, кто не достал нейлоновых чулок, имитировали именно «сострелкой»: рисовали на голой ноге тонкую темную линию, переходящую в нарисованную же «пятку». Особенно привлекательно это выглядело на полных икрах с ироническим названием «музыкальные ножки» – в том смысле, что как у рояля…

Многое можно было бы рассказать о чулках. О выборе между ними и маникюром – чтобы сохранить трудно добытый нейлон, женщины решительно отказывались от острых ногтей. О появлении советского нейлона под именем «капрон» и чулок из него, которые русскими зимами – в те времена еще суровыми – примерзали к ногам, оставляя на них багровые пятна. О том, что три пары нейлоновых чулок (или маленький флакон французских духов) были товарным эквивалентом услуг, оказываемых некоторыми, морально ущербными советскими женщинами иностранным гражданам…

Да, многое можно было бы рассказать о нейлоновых чулках, прежде чем перейти ко второму великому перелому. Но ненадолго уклонюсь от чулок в сторону просто нейлона как такового.

Нейлоновые мужские рубашки поразили советский сильный пол не столько своим видом, сколько эксплуатационными возможностями. Цвета они были одного – белого в голубизну, что вполне подходило к любому галстуку, но позволяло обходиться и без него. Ну да бог с ним, с цветом. А вот то, что рубашку, в том числе и сгиб воротника, можно было отстирать в гостиничной раковине туалетным мылом «Цветочное» и после этого, на казенных плечиках подвесив к форточке, снять через полчаса сухую! Это было чудо, это была мечта командированного, а по командировкам моталась бо́льшая часть мужского населения, это было счастье холостяка. Нейлоновые рубашки мгновенно вытеснили зефировые с отстегивающимися воротниками и прочее наследие давних, джентльменских времен, создав образ одержимого современностью технаря… Нейлоновая рубашка, бип-бип-бип спутника, электробритва, атомоход «Ленин»…

Но триумф нейлона продолжался недолго. И кончился не разочарованием в гигиенических качествах – вернее, в полном их отсутствии: без гигиены мы еще могли обойтись. Но нейлоновые рубашки после десятка стирок начали желтеть, а это уже разрушало образ светлого технического будущего. Ржаво-желтые рубахи отправились на свалку истории. Поплиновые китайские наступали – см. выше. Эра синтетики завершалась синтетическим самоотрицанием.

Вот апокрифическая история нейлоновых времен.

Советская женщина с неописуемыми трудами добыла нейлоновую кофточку.

Пошла на работу – и в первые пять минут поставила на обновку чернильное пятно.

В слезах прибежала на обеденный перерыв домой, сняла кофточку и почистила – не имея опыта обращения с синтетикой – ацетоном.

Кофточка растворилась.

Получившуюся жидкость несчастная слила в унитаз и, надевши старенькую, немодную батистовую кофточку, в слезах еще более отчаянных вернулась на свою службу.

Тут с работы неожиданно рано пришел домой муж пострадавшей от прогресса.

Пошел в туалет, сел, закурил, бросил спичку в слив.

Взрывом его швырнуло на дверь, дверь он выбил, на лбу немедленно вспухла шишка, а на заднице возник сильнейший ожог в форме толчка.

Когда с такими травмами мужчину привезла скорая, у медсестры в приемном покое начались истерика и смех одновременно, так что она уронила ручку. И на батистовой кофточке расплылось чернильное пятно…