Читать книгу "Поверь в любовь - Ирина Надеждина"

Поделиться своими проблемами я мог только с Вальком. Он прекрасно знал, что я думал о Дине, что другой женщины мне уже было не нужно, но помочь мне не мог ни чем. Прошло полгода, полгода я думал о ней, несколько раз у меня было желание приехать к ней домой, и выложить всё. Однажды я уже доехал до её дома, но так и не вошел. Дина была не той женщиной, которая бы поняла это. По крайней мере, мне так казалось.

Встретились мы случайно. Я поехал играть в теннис один. Валик дежурил, и я поехал скорее по привычке, без особого желания. Тренер предложил мне сыграть с одной из его клиенток, которая приехала позже своего времени. Я недовольно спросил, так ли хорошо играет его клиентка, что может составить мне пару. Он сослался на подвернутую ногу и сказал, что я не обижусь, клиентка, хотя играет не сильно хорошо, но всем остальным я буду доволен. Когда я вышел на корт, то чуть не споткнулся. Там была Дина. Увидев меня, она обрадовалась. Я дал себя уделать, как начинающий. Когда мы вышли с корта, она подшутила:

– Федор сказал, что вы играете на уровне профессионала. Не думала, что он такой шутник.

– Не мог же я играть с вами в полную силу, – ответил я.

Потом мы приятно поболтали. Мне хотелось сказать так много, но почему-то на язык лезла всякая ерунда. Я с ужасом ждал, что она сейчас попрощается, и мы увидимся снова неизвестно когда. Но она, слегка смутившись, сказала:

– Влад, вы не могли бы уделить мне пару часов внимания в удобное для вас время?

– Я готов прямо сейчас, – ответил я, стараясь скрыть щенячий восторг. – Я сейчас совершенно свободен.

– Мне нужен полуголый мужчина вашей комплекции. Я сегодня увидела вас в майке на корте и решила, что это то, чего мне не хватает, – она снова смущенно улыбнулась. – У вас чудесная фигура. Если вы действительно свободны, поедем ко мне в мастерскую. Это не очень далеко, всего четыре остановки.

– Я на машине, – ответил я и думал, что начну прыгать на одной ножке от счастья.

Мы приехали в её мастерскую. Это было на втором этаже в старом доме. Я разделся до штанов, она меня усадила, так, как ей было нужно, и начала рисовать. Я просидел два с лишним часа, у меня затекла рука и устала спина, но мне было всё равно, лишь бы она была рядом. Может, я и был похож на сумасшедшего, но я готов был слушать каждое её слово, каждый вздох, следить за каждым её движением. Пока она рисовала, мы снова разговаривали о чем-то незначительном. Время прошло незаметно.

Она окончила делать набросок, сказала, что когда будет готова картина, первый кто её увидит, буду я. Потом она предложила попить чаю. Я согласился и снова был какой-то пустяковый разговор. Меня очень удивило, что с самого начала она не путала меня и Валика, хотя путали нас все, даже те, кто хорошо знал. Она не очень удивилась и сказала, что хотя мы и совершенно одинаковые, но перепутать нас она никак не могла.

– Влад, а почему вы, когда я лежала в отделении, обращались ко мне на «ты», а сейчас на «вы»? – спросила она.

– Тогда было совсем другое дело, – я растерялся. – Там почти всем мы говорим «ты». Там все под Богом больше, чем обычно. И потом, это было в одностороннем порядке.

– И всё равно, это было гораздо приятнее, чем ваше светское «вы», – она улыбнулась. – Давайте снова перейдем на «ты».

– Давайте, – согласился я.

Мы посидели ещё немного. Мне пора было уходить. Она проводила меня до двери. Мы уже почти попрощались, и тут я предложил:

– Давай встретимся завтра и поужинаем вместе.

– Зачем? – у неё стал почему-то потухший взгляд.

– Извини, я не хотел быть навязчивым, – я не знал, куда деться от стыда. – Я не хотел тебя оскорбить этим предложением. Всё гораздо серьезней, чем ты думаешь.

– Это лишнее. Когда будет готова картина, я позвоню, – строго ответила она.

Я простился и уехал, ругая себя за глупость. Прошло две недели. Она не звонила, а я всё мрачнел и мрачнел. Кончилось это тем, что я решил поехать к ней и объясниться. Дома её не оказалось, и я поехал в мастерскую. Было уже около восьми вечера. Я поднялся по лестнице и увидел, что дверь её мастерской приоткрыта. Я вошел, не знаю почему, стараясь ступать тише. Меня будто кто-то удерживал от неосторожного шага. От того, что я увидел, у меня мурашки поползли между лопатками. Дина стояла спиной ко мне и высыпала в стакан какие-то порошки. Я тихо подошел к ней, обнял её и прижал к себе. Она смотрела на меня невидящими глазами. Я смахнул стакан со стола на пол. От этого звука Дина будто очнулась. Она разрыдалась и начала вырываться. Я не отпускал её. Она кричала сквозь рыдания:

– Зачем?! Зачем ты пришел?! Уходи! Я всё равно жить не буду!

– Будешь! Куда ты денешься? Я не для того с того света тебя вытянул! Успокойся, Диночка, прошу тебя, – уговаривал я её.

Она не слышала меня, продолжала вырываться и кричать. Я отпустил ей пощечину, и это вернуло её к действительности. Она испуганно посмотрела на меня и тихо плакала. Я усадил её на диван и начал вытирать слезы. За эту пощечину я себя ненавидел. Она проплакала полночи. Понемногу она успокоилась и спросила:

– Зачем ты приехал?

– Да не могу я без тебя, – ответил я. – Не знаю, что на меня сегодня нашло, но я понял, что тебе очень плохо. Не прогоняй меня, хорошо?

– Зачем я тебе, мальчик? – она это спросила с такой тоской, что мне стало нехорошо. – Я ведь для тебя старуха.

– Ты не старуха. Семь лет это не такая уж большая разница, – успокоил я её.

– Влад, это сейчас не большая разница. Ты подумай, что будет через какое-то время? – Дина снова чуть не плакала.

– Диночка, я люблю тебя, понимаешь? – я чувствовал, что не могу удержать её, и мне становилось совсем плохо. – Это ведь не прошло за полгода?

Она снова расплакалась, прижавшись к моему плечу. Потом она уснула у меня на плече. Я сидел и боялся пошевельнуться, чтобы не разбудить её. Она проснулась около шести и смущенно улыбнулась. Я встал, потянулся и спросил:

– Ты в порядке?

– Да. Извини за эту ночь, – Дина совсем смутилась.

– Это ты извини, что я тебя ударил, – я вспомнил про пощечину и готов был провалиться сквозь землю. – Я должен заехать домой, мне сегодня на работу.

– Если хочешь, я могу тебя накормить завтраком, – она, кажется, не хотела, чтоб я уходил.

Я согласился. Мы пили чай с бутербродами. Дина снова улыбалась, в глазах не было той страшной отрешенности, как накануне. Прощаясь, я поцеловал её в щеку, она меня тоже поцеловала. Я попросил её позвонить мне на работу вечером, она согласилась. Вечером она позвонила, как обещала. На следующий день мы встретились. После этого мы встречались почти каждый день, когда я был свободен. Так продолжалось месяца два. О чем-то большем, чем поцелуй при прощании, я боялся заговорить.

Через два месяца я подвернул ногу, порвал связки и залег дома. Как назло, нога моя очень плохо лечилась. Я снова стал мрачный и злой, ничего меня не радовало, с Диной я общался только по телефону. Выручил нас Валик. В один из вечеров, когда я сидел у телевизора и курил сигарету за сигаретой, Валик куда-то исчез, а вернулся с Диной. Потом он уехал на дежурство. Мы проговорили весь вечер. О чем мы только не говорили. Начали с пустяков. Перешли на серьезные темы. От моих признаний Дина снова начала плакать и уговаривать меня, что она слишком старая для меня, а я её, что никто другой мне не нужен. Чем всё закончилось, ты можешь догадаться.