Читать книгу "Поверить в счастье - Лавиния Бертрам"

Мигель горько улыбнулся.

— Получается, что так.

— И после этого ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж! Как же они это воспримут? Как отнесутся ко мне? Ты об этом подумал?

— Мои родители будут счастливы, когда узнают, что у них будет внук. Ты станешь их любимой невесткой.

— О чем ты говоришь? Посмотри на меня — толстая, неуклюжая, некрасивая. Настоящая уродина.

Он обнял ее за плечи.

— Ты самая красивая женщина на свете. Леди Совершенство.

— С такой-то фигурой?

— Она только добавляет тебе шарма.

— С этими короткими волосами?

— Перестань. С такой прической ты стала еще сексуальнее. Меня притягивает к тебе, как магнитом.

— Я похожа на тыкву.

Он взял ее за руку.

— Опусти ее под одеяло и найдешь самый веский аргумент, подтверждающий мои чувства к тебе.

Она так и сделала. Аргумент действительно впечатлял. Слова утратили смысл. Все прочие чувства отступили под натиском пробудившегося ненасытного желания.

Потом, когда все закончилось и плавная волна вынесла их на берег, они затихли в объятиях друг друга, как два сплавленных кусочка огромного мира, прошедших очищающее пламя любви.

Сколько раз за последние месяцы Карина просыпалась, чувствуя рядом Мигеля? Сколько раз она открывала глаза, надеясь, что кошмар миновал и что они снова лежат на просторной кровати в их нью-йоркской квартире? Сколько раз она осторожно протягивала руку, чтобы прикоснуться к его плечу, ощутить его тепло? Сколько раз вслушивалась в тишину, чтобы услышать его дыхание? И каждый раз ее встречали пустота, безмолвие и отчаяние.

Неужели все изменилось?

Ей не понадобилось ни протягивать руку, ни напрягать слух, ни открывать глаза. Мигель лежал рядом. Слабое дуновение его дыхания согревало ее щеку. Его нога прижималась к ее бедру. Его рука покоилась на ее животе.

Они занимались любовью всю ночь напролет. Они упивались друг другом, как путники, преодолевшие пустыню и добравшиеся до спасительного оазиса, упиваются чистой родниковой водой. Мигель был нежен, заботлив и ненасытен. Неужели это тот самый человек, который несколько месяцев назад ушел от нее, не оглянувшись?

Впрочем, если верить ему, он все же оглянулся, пусть и с опозданием. Оглянулся и обнаружил, что ее нет. Его вынудили так поступить. Теперь, когда Карина знала причину, она могла найти для него оправдание. И все же…

Стали бы его родители выдвигать ультиматум, если бы он честно и откровенно рассказал им о ней, если бы объяснил, какое важное место она занимает в его жизни? Очевидно, проблема заключалась в том, что никакого особенного места она там не занимала. Мигель воспринимал ее как временную любовницу, не более того.

С другой стороны, прошедшая ночь давала надежды на лучшее будущее.

Открывшиеся обстоятельства позволяли взглянуть на случившееся три месяца назад с несколько иной точки зрения, но в любом случае ни болезнь матери, ни требование отца не заставляли Мигеля отказываться от ребенка. Просто между ними не было доверия, и часть вины за это лежала на ней.

Они оба оберегали друг от друга свои секреты. Мигель всегда уклончиво отвечал на вопросы о своей семье. Карина ничего не знала ни о Рафаэлле, ни о болезни его матери. Она почти ничего не знала о его работе.

И вот теперь предложение выйти за него замуж. Что же изменилось?

Она повернулась. Боже, как же хорошо и покойно рядом с ним! Боже, как же ненавистно это чувство комфорта и покоя, появляющееся только тогда, когда он рядом!

Что же изменилось? Ответ ясен. Все изменилось из-за ребенка. Гомесам нужен наследник, а поэтому Мигель готов принять и ее. В качестве приложения к ребенку.

Не слишком ли поздно?

Изменилось и еще кое-что. Рафаэлла вышла замуж на другого. Мигель вел себя так, словно ничего особенного не случилось, но разве его гордость — мужская гордость, фамильная гордость — не была задета? Разве нельзя предположить, что, предлагая ей выйти за него замуж, он руководствовался всего лишь желанием заглушить боль, залить бальзамом полученную рану?

Прошлой ночью она признала, что по-прежнему любит его, но уже без былого обожания. Стала ли она от этого сильнее или слабее?

— Ну как, ты уже все решила? — спросил Мигель.

Карина и не заметила, что он проснулся.

— Что решила?

— Как жить дальше. Тебе. Мне. Нам.

— С чего ты взял, что я что-то решала?

Мигель невесело улыбнулся.

— Можешь не признаваться, но я-то тебя знаю. Просыпаясь, ты всегда о чем-то думаешь, а в настоящий момент самое главное для тебя — это будущее ребенка.

— И ты предполагаешь, что в этом будущем есть место и для его отца?

— Разумеется. Мы можем пожениться или не пожениться, быть любовниками или врагами, но в любом случае, независимо от характера наших отношений, я не останусь в стороне от жизни моего ребенка.

Он говорил с такой непреклонностью, с такой твердостью, словно весь мир пытался встать стеной между ним и его ребенком. Но у Карины-то и в мыслях этого не было.

— Ты неправильно меня понял. Я вовсе не собираюсь ограждать его от твоего влияния.

— Даже при том, что презираешь меня? — не глядя на нее, спросил Мигель.

Она недоуменно посмотрела на него. Неужели он всерьез считает, что женщина способна с такой страстью отдаваться мужчине, которого презирает?

— Я не презираю тебя.

— Но и не любишь больше.

Чтобы ответить на этот вопрос, ей пришлось бы солгать, а потому Карина предпочла переменить тему.

— У тебя есть планы на сегодня?

— Конечно.

— Тогда нам, пожалуй, пора вставать.

Его рука легла ей на грудь.

— Вовсе не обязательно.

— Но…

— Эти планы состоят в том, чтобы добиться от тебя согласия выйти за меня замуж. Лучше всего, как мне кажется, мои аргументы действуют здесь. — Мигель похлопал ладонью по кровати.

Карина замялась, не зная, что ответить, и в этот момент зазвонил телефон. Мигель бросил на нее многообещающий взгляд и поднялся.

Неужели он действительно собирается добиться от нее согласия стать его женой? Карина прекрасно помнила те два месяца настойчивых ухаживаний, в течение которых Мигель проявлял завидный напор и редкую изобретательность, склоняя ее переехать к нему. В конце концов она все же уступила. Боже, какие это были сумасшедшие дни! Да, тогда жизнь с ним казалась непрерывным праздником. Говорят, в одну реку нельзя войти дважды, но… Что ж, там будет видно.

— Карина.