Читать книгу "Как помочь папе - Джудит Макуильямс"

Глава седьмая

– Я слышу, это подъехал почтовый грузовик, – возвестил Уилл.

– А это твоя математика, малыш, – Джулия указала на груду красных шашек, лежащих на столике в патио, которые Уилл использовал как наглядное пособие.

– Но мне нужно получить почту! – Уилл посмотрел на нее широко распахнутыми невинными глазами. – Я думаю, что это сообщение от полиции.

Джулия рассмеялась:

– Подумай еще раз.

Уилл, кажется, воспринял ее слова всерьез. Он наморщил личико, выражая таким образом усиленную концентрацию мысли, и наконец сказал:

– Может быть, в письме сообщается о похищении. Может, папу похитили и теперь прислали письмо с требованием выкупа, и если мы сейчас это письмо не получим, с ним может случиться что-то ужасное.

Джулия удивленно подняла брови:

– Его похитили по пути в продуктовый магазин?

– Это я виноват: я съел весь хлеб, и ему пришлось пойти, чтобы купить еще. Если мы что-нибудь не сделаем, то я всю жизнь буду чувствовать себя виноватым.

Джулия засмеялась:

– Если тебе так нужен перерыв, то пойди и получи почту. И не трать время попусту, – крикнула она ему вслед, так как он уже бежал к почтовому ящику около парадной двери.

Джулия улыбнулась, когда он скрылся. У Уилла было такое живое воображение! Но она бы хотела, чтобы оно питалось не теми ужасными фильмами, которые ему разрешали смотреть. Через несколько минут он прибежал назад и остановился перед ней как вкопанный.

– Смотри, Джулия. Я получил пакет! – Он протянул ей плоский пакет, размером с лист бумаги.

Джулия отодвинула его подальше от глаз, чтобы прочесть.

– Да, действительно. – Она положила пакет на стол. – От кого это?

– О! – Уилл посмотрел на адрес отправителя. – Это от мамы. Интересно, зачем она его прислала?

– Наверно, скучает без тебя, – предположила Джулия, хотя сама в это не верила ни секунды. Женщина, способная отправить своего сына отцу, которого ребенок никогда прежде не видел, вряд ли будет скучать без ребенка. Впрочем, это не имеет значения. Уиллу лучше верить, что мать любит его.

– Мама? – Он удивленно посмотрел на Джулию. – Не-а! Она не скучает без меня. Я – ребенок, а у детей и взрослых – разные жизни. – Уилл повторил то, что ему приходилось слышать много раз.

– Что там? – спросила Джулия, когда Уилл распечатал пакет.

– Фото, – Уилл положил его на стол напротив Джулии, – от моей мамы. Видишь? – Он взял вложенную записку и прочел ее. – Мама пишет, что это для меня, чтобы я повесил около кровати.

– Понятно, – медленно произнесла Джулия, рассматривая фотографию. На нее глядело лицо изысканной, необычайно красивой женщины. Да, она красива, вынуждена была признать Джулия. Потрясающая, но мертвенно-холодная красота. Внешностью с ней вряд ли кто может сравниться, уныло решила для себя Джулия. – А в жизни она тоже так выглядит? – не смогла удержаться она.

Уилл прикусил нижнюю губу, обдумывая вопрос.

– Нет, – наконец ответил он, – не совсем. Здесь она улыбается, а обычно она редко улыбается.

– А, – пробормотала Джулия, не зная, что бы еще сказать, а потому решила промолчать. – Вернемся к твоей математике, Уилл, – предложила она.

– Она не моя, – возразил малыш, – и вообще математика – глупая.

– А ты, к счастью, нет.

Продолжая ныть, Уилл взобрался было на стул, но внезапно вскочил, увидев подъезжающего Калеба.

– Это папа!

– Да, – сказала Джулия, испытывая не меньшее удовольствие, чем Уилл, оттого, что Калеб вернулся.

Она одобрительно смотрела, как Калеб, переложив сумку с продуктами из правой руки в левую, нежно потрепал сына по шелковистым волосам.

– Догадайся, что я нашел. – Калеб улыбнулся Джулии, и эта улыбка запечатлелась в ее душе.

Она улыбнулась в ответ:

– И что же это такое?

– Апельсиновый сок с увеличенным содержанием кальция! – Он извлек из сумки яркий пакет и поставил его на стол, случайно рассыпав шашки Уилла.

Джулия бегло взглянула на них и решила, что это сейчас не важно.

– Говорят, – продолжал Калеб, – что стакан сока содержит столько же кальция, сколько стакан молока.

– Я люблю апельсиновый сок, – сообщил Уилл. – Он вытекает из апельсинов. Я думаю, нам нужно сделать перерыв в этих занятиях и чего-нибудь выпить, – Уилл хитро взглянул на Джулию. – Я много занимался, и у меня устали мозги.

Джулия засмеялась.

– Мозгам было бы легче, если бы ты не тратил столько времени на изобретение всяких выдуманных причин, чтобы не заниматься. Отнеси продукты в кухню, Уилл, и убери их. А потом у тебя будет пятнадцатиминутный перерыв.

– Я не уверен, что за это время мои мозги восстановятся, – начал препираться Уилл.

– Если короткий перерыв не поможет, тогда, может, вообще не стоит его устраивать? – вмешался Калеб.

– Я согласен, – быстро сдался Уилл, – но пятнадцать минут начнутся, когда я уберу продукты.

– Явный потомок судьи, – пробормотал Калеб, наблюдая, как сын побежал в дом.

– Я уже начинаю жалеть, что не знала судью, – насмешливо заметила Джулия.

– Он бы тебе понравился. И ты бы ему – тоже. Он всегда говорил, что учителя – основа любого свободного общества.

– Восприимчивый человек. Да, была почта. – Джулия протянула ему письма, которые принес Уилл.

Калеб бросил на них беглый взгляд и засунул в задний карман джинсов.

– А это что? – Он жестом указал на фото, которое Уилл оставил на столе.

– Уилл получил подарок от матери. – Джулия протянула Калебу портрет.

Она исподтишка наблюдала, как Калеб рассматривает его. По его лицу ничего нельзя было прочесть. Ничегошеньки. Словно перед ним чистый лист бумаги, а не фото великолепной женщины, на которой он некогда был женат. В чем причина такого безразличия? В том, что вид бывшей жены теперь так мало для него значит? Или в том, что он часто думает о ней и не отваживается проявить свои чувства?

Это тревожило Джулию, хотя она не могла объяснить, почему. Эмоции Калеба не имеют к ней никакого отношения. Хотя… его поцелуй все переменил. У нее не было особого опыта отношений с мужчинами, но он и не требовался, чтобы понять, что человек может поцеловать женщину или даже предаться с нею любви, не испытывая к ней глубоких чувств.

– Здесь большое сходство? – вопреки здравому смыслу поинтересовалась Джулия.

Калеб немного нахмурился, задумавшись, а потом сказал: