Читать книгу "Идеальный поцелуй - Анна Грейси"

Кобыла лежала на боку. Она была взволнована, ее серебристая шкура потемнела от пота. Доминик сидел рядом на корточках, успокаивая и оглаживая ее. Прежде чем Грейс успела сказать хоть слово, бока кобылы вздулись и ее хвост, обёрнутый тканью, поднялся. У Грейс перехватило дыхание. Она увидела два крошечных копытца.

Девушка напряженно наблюдала за происходящим. Она еще никогда не видела, какжеребятся лошади. Бока животного вздрогнули, снова вздулись, и вслед за копытцами показались нос и голова жеребенка.

Грейс задержала дыхание. «Пусть он выживет! Пусть мама и ребенок выживут!» – молилась она беззвучно.

Через мгновение или два темный сырой комок, перепачканный слизью и кровью, вывалился на сено, устилавшее пол денника.

– Какой красавец, – проговорил Доминик. Он нагнулся над жеребенком, и Грейс задержала дыхание. Он жив или мертв?

Мужчина издал ликующий возглас, и девушка увидела, как одно из маленьких копытцев дернулось, потом еще раз, но уже увереннее. Жеребенок был жив!

– Ну вот и умница. У тебя хорошенький маленький сын, – прошептал Доминик кобыле, а затем сделал шаг назад и тихо вышел из денника, чтобы мать могла познакомиться со своим новорожденным жеребенком. Кобыла полежала некоторое время, приходя в себя. Грейс ждала, завороженная увиденным. Кобыла подняла голову и с любопытством понюхала крошечного жеребенка. Затем придвинулась ближе, нюхая его, изучая, очищая его мокрую слизистую шкуру своим шершавым языком. То и дело она останавливалась, нежно толкала его носом и вдыхала его запах. Это было самое потрясающее зрелище, которое Грейс когда-либо видела.

Жеребенок извивался под языком матери. Кобыла тихонько заржала, и жеребенок начал потряхивать ушами, отвечая на первый звук голоса своей матери.

Доминик стоял рядом с Грейс, наблюдая за ними через открытую половинку двери. Грейс улыбнулась, взгляд ее затуманился от слез.

– Это чудо, – прошептала она. – Чудо! Кобыла вновь заржала.

– Да, – сказал Доминик медленно. – Это чудо. – Он прикоснулся к щеке Грейс одним пальцем. Щека оказалась мокрой. – И ты тоже. – Он прижал ее к себе и поцеловал долгим нежным поцелуем.

Это был ласковый обмен чувствами. Через какое-то время она оторвалась от него, вспомнив, кто такая она и кто такой он. Грейс наблюдала за кобылой, облизывающей своего жеребенка.

– Откуда она знает, что делать?

– Материнский инстинкт, – тихо сказал Доминик. – Одна из самых могущественных сил на свете, – добавил он с глубоким убеждением и почти благоговейно.

– Мелли бы это очень понравилось, – пробормотала она.

– Она любит лошадей?

Только тут Грейс поняла, что сказала. Она не хотела ничего говорить – Мелли сама должна была поговорить с ним, но сейчас у нее появилась возможность немного подготовить почву. Следует ли ей сказать что-нибудь еще?

Грейс прикусила губу, наблюдая за тем, как молодая мама ласкает своего ребенка. В спальне наверху лежала Мелли – Мелли, которую переполняли мечты о материнстве, мечты, которым никогда не сбыться, если она выйдет замуж за этого человека. Именно поэтому Мелли попросила ее приехать сюда – помочь ей разорвать эту ненавистную помолвку.

– Нет, Мелли Петтифер не любит лошадей. Она их боится. Но это… – Грейс показала на кобылу, подталкивающую своего жеребенка носом. – Вот о чем мечтает Мелли Петтифер.

Он посмотрел на нее острым взглядом.

– Что ты имеешь в виду?

– Материнство. – Грейс сурово встретила его взгляд. – Она любит детей. Она ждет не дождется того дня, когда сможет взять в руки своего собственного ребенка. Я знаю ее уже семь лет. Она всегда хотела детей. – Грейс покрепче запахнула шаль и отошла в сторону. – Всегда.

Доминик сделал движение, чтобы обнять ее, но она успела увернуться.

– Нет, разговаривать нужно не со мной, – сказала Грейс и вышла из конюшни.

Глаза Грейс распахнулись, и она моментально очнулась. Еще один сон, поняла она. Слабый серый свет пробивался сквозь занавески. Рассвет. Нужно прекратить попытки заснуть. Она знала, что спала какую-то часть ночи, но большая ее часть прошла в бурных снах, в которых главную роль играл Доминик Вульф. Страстные, шокирующие поцелуи вперемешку с фразами вроде «Брак – это всего лишь деловое соглашение». Поездки в резко накреняющемся на поворотах экипаже, жеребята и темные головы, в невыразимой нежности склоненные над занозами в ее ладони. И младенцы, й серебристого цвета лошади, и белые рубашки, и мокрые бриджи, облипающие сильное тело.

Кто он такой? Сначала он целует ее со страстностью, от которой у нее целый день после этого перехватывает дыхание. Потом он бесстрастно говорит о браке как о деловом соглашении. А затем он помогает кобыле разродиться с таким состраданием, а затем целует Грейс с такой нежностью…

Чего же он хотел? Он хотел Грейс. Это ясно.

И она желала его.

Но для него, казалось, не существовало противоречий между женитьбой на Мелли и желанием владеть Грейс.

Грейс взглянула на девушку, лежащую на соседней кровати. Мелли все еще крепко спала, бедняжка. Она так устала от беспокойства. Нельзя, чтобы все так продолжалось. Она обещала помочь Мелли, а Мелли была ее лучшей подругой. Только как она поможет? Все оказалось намного сложнее, чем они думали вначале.

Если Мелли заинтересовалась лордом д'Акром, тогда Грейс не могла вмешиваться в их отношения. Не сейчас. Даже если она хотела приберечь его для себя.

А именно этого она и хотела. Каким бы повесой он ни был, каким бы аморальным ни казался, к своему стыду, Грейс вынуждена была признать, что желает его.

Ей всегда казалось, что она не сможет ощутить ту страсть, которую ее сестры нашли в своих мужьях. Она думала, что никогда не сможет отдать себя и свое счастье в руки мужчины. По крайней мере так ей казалось, пока этот распутник не украл у нее несколько поцелуев. И высосал занозу из ее ладони. А затем поцеловал ее так, что ее кости чуть было не растаяли…

Всего за один день Доминик перевернул весь ее мир.

И все еще не переставал говорить о браке с Мелли.

Ее планы путешествий в Египет и прочие экзотические места основывались на предположении, что она никогда не влюбится. Она уже три года выезжала в свет, пыталась влюбиться, хоть немножко. И безрезультатно.

Она думала, что поцелуи мужчины никогда не тронут ее. До этого они ее не трогали. Даже когда ее целовал очень привлекательный мужчина и его поцелуи были очень приятными, она ничего не чувствовала. По крайней мере не то, что испытывали ее сестры. До вчерашнего дня. Пока она не поцеловала человека, которому даже не могла полностью доверять и который не только не верил, что любовь и брак могут сосуществовать, но и не видел ничего дурного в том, чтобы целовать Грейс, будучи обрученным с Мелли.

Он не прав, но ей было так хорошо в его объятиях! Она чувствовала… все. Больше, чем она считала возможным.