Читать книгу "Доказательство чести - Кирилл Казанцев"

Что дальше?

Пермяков арестован.

Что случилось потом?

Найдено тело дважды судимого Рожина.

Четыре события из жизни людей, пути которых ранее никогда не пересекались.

— А теперь все сначала, только с подключением мозгов, — пробормотал Копаев, подходя к окну.

Чем связаны Кусков и Ефиков? Автоматом, из которого, согласно заключению экспертизы, убили Эфиопа. Еще показаниями двух полицейских, продажных, как выясняется.

Теперь к этому блоку присоединяется последнее лицо — Вячеслав Петрович Рожин. Сначала он явился к Пермякову в качестве друга Кускова, а потом почему-то стал приятелем сотрудников УБОП.

Никакой он не друг Кускова. Пащенко проверил. Какие-либо отношения между Кусковым и Рожиным отсутствуют. Покойничек был связан лишь с операми из антимафиозного ведомства. Впрочем, доказать как первое, так и последнее возможности уже нет. Сотрудники водной полиции подняли со дна Исети тело Рожина. К ноге бедолаги была привязана панцирная сетка от кровати.

Вот так иногда переплетаются судьбы людей, не встречавшихся никогда ранее. Может ли теперь опер УСБ ГУВД Екатеринбурга Копаев сомневаться в том, что это не автономные вспышки вулканов Курильской гряды, а цепь событий, скованных между собой крепкими звеньями?

— Пащенко!.. — бросил Антон в трубку, едва успев вернуться домой.

С давних пор эти люди не здоровались друг с другом при телефонных разговорах, потому что очень трудно было понять, когда их день начинается, а когда заканчивается. Отсутствие привычки прощаться вечером и здороваться утром — первый признак крепкой мужской дружбы.

— Пащенко, нужно срочно поговорить с Сашкой. Мы это сделать не сможем, поэтому необходимо продумать варианты.

— Не нужно ничего продумывать, — отрезал Вадим. — Завтра утром на тюрьму по своему делу едет Меркулов.

Привычная, стабильная практика. Антон сам когда-то работал опером в открытую и темнил по-простому. Едешь к одному арестанту, а потом, пользуясь хорошим отношением к тебе оперов СИЗО, вызываешь другого, допуска к которому у тебя нет.

— Ты Сашке переброс делал? — помолчав, спросил Антон.

— Два часа назад отвез. Блок «Кэмела», как обычно, еще его «Винстона», консервов разных, колбаски, минералки… Слушай, Копаев, я верю опыту Сашки. Если так, то как в машину Штуки попал автомат?

Антон усмехнулся и вкратце, опуская детали, рассказал прокурору о встрече Кускова с Зелинским.

— Так кому это нужно, Антон?

— Есть тема, но она безумна. Эфиоп и Локомотив находятся, точнее сказать, находились в состоянии постоянной вражды. Ефиков — выскочка, визитер из столицы. Яша Локомотив — коренняк свердловский. Как этим антиподам поделить ресторанный бизнес? После появления Эфиопа доходы Яши стали напоминать мелочь, звенящую в кепке нищего. Смерть Эфиопа на данный момент нужна была только Локомотиву.

— Так в чем же безумие темы? — переспросил прокурор, не забывший, как Копаев окрестил свою версию.

— В том, что Штука — один из близких друзей Яши. Я поспрашивал. Выходит, что Штука и Локомотив — кореша до гроба. Правда, с ними, как и со всеми яркими людьми, порой случаются небольшие заскоки. Например, им категорически не рекомендуется употреблять спиртные напитки в одной компании. В принципе, им вообще пить не стоит. После этого с их крыш мгновенно срывает шифер, и они начинают совершать поступки, на которые не решились бы в трезвом виде даже под пытками. Можно вспомнить хотя бы последнюю совместную пьянку Кускова и Локомотива. Она закончилась армрестлингом, разгромом ресторана и мордобоем. Боссы, как обычно, поссорились, после чего Яша со всей братвой убыл на остров праздновать очередной день рождения, а Виталька Кусков остался в городе. Кстати, это было перед той самой ночью, когда Штука таранил «Центральный», а полицейские нашли у него автомат. У Локомотива и его людей по убийству Ефикова алиби просто железобетонное. Вот такая грустная история. Однако Земцов уверяет, что подобная ссора не могла подвигнуть Локомотива на подставу Кускова. Таких стычек у них было многое множество. Впрочем, сержант Зелинский под пыткой, которую я назвал бы изящной, признался Кускову, что автомат был подброшен случайно.

— Напомни, где работают те сержанты, — попросил Пащенко.

Антон понял, что у друга появилась какая-то идея, и сказал:

— Зелинский и Гонов. Сержанты из ОВО Центрального района. Первый в органах девять лет, второй — шесть.

Александр Зелинский выехал на смену, тая в душе злость и горечь, результат насмешек коллег. Фонарь под глазом и разодранные запястья, спрятать которые, в отличие от кровоподтеков на теле, было невозможно, стали предметом всестороннего и весьма тактичного обсуждения перед выездом.

— Зеленый, ты больше не давай ей привязывать руки! — советовал командир взвода Максаков. — Они, бывает, в такой раж входят, когда кончают, что фофан под глазом — это просто подарок, самое невинное из всех возможных последствий. Нашли бы тебя с перегрызенным горлом, а замполиту потом пришлось бы отмазки строчить. Мол, с честью исполнив свой служебный долг…

Альтернативных объяснений у Зелинского не находилось. Перекрывать кран, из которого хлестал яд, ему не хотелось. В этом случае Саньку пришлось бы рассказать о том, как его, словно Чебурашку, пытал екатеринбургский авторитет. Поэтому он терпел и лишь сверкал подбитым глазом из-под темных стекол очков.

Его напарник Гонов на разводе вроде как держался молодцом. Но потом Саня заметил, что тот выглядел серьезным и понимающим лишь тогда, когда старший экипажа смотрел на него. Стоило Зелинскому отвернуться, как Гонов взрывался в беззвучном хохоте.

Зелинский испортил задорное настроение напарника сразу, едва их «шестерка» с синей полосой тронулась в путь.

Он сорвал очки, бросил их на приборную панель и заявил:

— Что ты ржешь, придурок?! К тебе в гости Кусков еще не захаживал?

С лица Гонова сползла улыбка.

— Кусков?..

— А ты думаешь, парень, это я веселюсь? Торчу от того, что меня телка привязывает и стегает?! Может, мне раздеться, чтобы ты еще сильнее расхохотался?! Только это не от кнута, придурок, а от мокрого вафельного полотенца!.. Тебя никогда таким не хлестали, да? У меня есть в бардачке.

Они съездили по мелочи — квартирный дебош — на улицу Выставочную, потом остановились и вышли из машины.

— Я об одном жалею, — признался Зелинский. — Нужно было этого Шумахера там, в универмаге, прибить. Чем мы рисковали? Ничем. Автомат в его багажнике. Вынули бы, тачку свою расстреляли бы в упор, да и дело с концом. Автомат Штуке в руки — и тогда не было бы этих последствий.

— Локомотив в курсе, что мы Кускову ствол подкинули?

— А то!.. Он чуть не убил меня. Кто же знал, что это «мерс» Кускова?!

— А Яшка и не говорил тебе, что автомат нужно в машины класть! — вскипел Гонов. — Он велел сбросить, не сказал, что в багажник бесхозной тачки. Я тебе то же самое твердил. А ты уперся. Нет, мол, нужно все правильно. Теперь расхлебывай. Остается только догадываться, какие сейчас разборки начнутся. Ты сам подумай, что будет после того, как Штука приедет к Локомотиву и предъявит претензии! Яшка скажет: «Виталька, милый, я Эфиопа убрал, чтобы мы с тобой спокойно вместе работали и нам никто не мешал. А то, что два идиота тебе автомат в машину подкинули, так это чистая случайность. Хочешь, я им скажу, чтобы они никогда в жизни так больше не поступали?» Он ведь скажет. Нет?