Читать книгу "Ловкая бестия - Марина Серова"

Симбирцев рассмеялся, довольный тем, что я не сержусь. Наверное, он подумал, что после того, что произошло сегодня утром, ему будет гораздо интереснее заниматься со мной любовью.

— Неужели вас там учили… всему этому? — спросил он, не скрывая любопытства. — Кого же из вас воспитывали? Коммандос?

— Воинов, — коротко ответила я. — Можете направить благодарность моему тамошнему начальству. Они будут приятно удивлены.

Симбирцев вряд ли понял, что я имею в виду. На самом деле тот командир, который был бы рад получить обо мне весточку, давно уже гнил в земле. И пал он вовсе не на поле боя. А тот, что служил сейчас, только бы смачно плюнул на плац и растер сапогом.

А учили нас действительно многому. И, как оказалось, не напрасно…

* * *

Наш тренировочный лагерь располагался в Подмосковье в двух часах езды от Кольцевой автомобильной дороги. Мы выезжали туда летом и проводили на природе время с середины мая до середины сентября.

Не могу сказать, чтобы я с детства была физически развитым ребенком.

Впрочем, недостаток обычных оздоровительных упражнений с лихвой восполнялся моей бешеной активностью, и, наверное, если посчитать, сколько километров я пробегала за день, то этот результат перекрыл бы необходимый минимум для детей моего возраста.

Лагерь занимал огромную территорию в нежилом районе — на несколько километров вокруг было только два захиревших колхоза да одна птицеферма, которая обеспечивала наш летний рацион.

Если занятия в городе носили преимущественно интеллектуальный характер, то здесь, на природе, нас муштровали прежде всего физически. И, как вскоре я поняла, еще и морально.

Упражнения были настолько сложны, что, казалось, не столько развивали нас физически, сколько были тестом на выносливость и силу духа.

Например, помимо традиционного бега, плавания, движений при стрельбе и боевых искусств, здесь предлагалось еще и нечто экзотическое.

Каким-то хитрым образом (наверняка путем анализа все тех же навороченных тестов) каждой из нас предлагалось совершить то, чего она боялась больше всего на свете. Совершить с полным осознанием того, что ты делаешь, в присутствии всего учебного коллектива.

Я многое узнала о себе и других за то время, пока наблюдала, как выполняются эти задания, а вернее, как воплощаются самые кошмарные сны.

Например, моя соседка по комнате Регина была вынуждена, превозмогая отвращение, позволять скорпионам ползать по своему обнаженному телу. Регине перед этим ввели специальную сыворотку, на случай, если бы какая-нибудь из тварей ее все же куснула.

А вторая девушка, с который мы с Региной делили помещение, Наталья, с воплем прыгала в канаву, где безмятежно грелись на солнышке толстые гадюки. Напуганные ее появлением, змеи грозно шипели и медленно проползали у нее между ног. Это только потом я узнала, что у всех змей были предварительно вырваны зубы — Наталья, естественно, не была об этом осведомлена.

Это была хорошая психотерапия, хотя кое-какие упражнения «на самое страшное» казались мне переходящими грань дозволенного.

Вот, скажем, одна девушка, дочь полковника из Алма-Аты, попавшая в «ворошиловку» по великому блату и теперь оказавшаяся в нашем подразделении, панически боялась трупов. И что же вы думаете? В одно прекрасное утро к нашим палаткам подъезжает грузовик, из которого двое дюжих братков вытаскивают тело какого-то бомжа.

Наверное, труп выдали в одном из городских моргов, не знаю уж, на каких основаниях. Впрочем, с каждым днем пребывания в отряде я убеждалась, что нашему начальству никаких оснований для исполнения их требований не приходилось подыскивать. Таков был статус этого ведомства в существовавшей в те времена социальной пирамиде.

И вот страдающая трупобоязнью девушка со скальпелем в дрожащих руках должна была разделывать этого покойника-бродягу как заправский мясник. Рядом с ней стоял спокойный, ничему не удивляющийся патологоанатом и тихо советовал ей, как следует разрезать кожу, как раскрывать грудную клетку и извлекать внутренности.

Мне тоже пришлось пройти через ЭТО. Как ни странно, сама для себя я не могла определить собственную фобию. Я честно старалась доискаться в глубинах подсознания до того, что же все-таки является для меня самым ужасным. Но все мои попытки оканчивались безрезультатно.

И вот как-то после обеда ко мне подошел инструктор и спокойным голосом сказал:

— Женя, сейчас вы пойдете в хозяйственную часть и почините электропроводку.

Я согласно кивнула, и мы направились к хозблоку. По пути инструктор продолжал:

— Мы не знаем, было ли отключено электропитание в момент аварии. Так что, когда вы отсоедините друг от друга проводки, чтобы потом отключить рубильник и произвести ремонтные работы, вас может ударить током. Будьте к этому готовы.

— А нельзя ли сначала отключить рубильник? — удивленно спросила я.

Мой куратор улыбнулся и отрицательно покачал головой. И только тогда я поняла, зачем все это делается. Да, вот оно…

Сразу же всплыло напрочь забытое впечатление детства — когда я лезу со штепселем утюга к розетке и меня, трехлетнюю девочку, вдруг начинает изо всех сил трясти изнутри. Я ощущаю себя деревом, а свои органы — яблоками или грушами, которые какой-то злой демон хочет сорвать. Потом я нахожу себя плачущей и напуганной на полу, ко мне бросается мать и прижимает к себе, а отец, осматривая вилку, удрученно качает головой и ищет изоленту.

Тогда я не сразу пришла в себя, долго хныкала, жаловалась на головную боль и не могла понять, что же со мной произошло. Объяснения насчет электрического тока, бегущего по проводкам, на меня не произвели впечатления — вечно эти взрослые пытаются находить самым таинственным вещам самое дурацкое объяснение…

И вот теперь я должна снова пройти через этот кошмар. Ну да, конечно же…

С тех самых пор каждый раз, когда мне приходилось втыкать штепсель в розетку, я испытывала минутный ужас, который, разумеется, быстро преодолевался. Я, понятное дело, не могла осмыслить это ощущение, так как детское потрясение оказалось настолько сильным, а ассоциации, связанные с ним, — настолько потрясающими, что все это немедленно глубоко ушло в подсознание.

Материализованный кошмар выглядел на редкость будничным: два еле касающихся друг друга оголенных проводка, которые мне предстояло расцепить.

— Да, вот еще что, — как бы невзначай добавил инструктор, — вы, Женя, разумеется, понимаете, что должны выполнить это упражнение с полным осознанием того, что и зачем вы делаете, и проанализировать свои ощущения. Если этого внутреннего освобождения не произойдет, мы будем повторять этот опыт столько раз, сколько понадобится для достижения желаемого результата.

Я кивнула, собралась с силами и, подойдя к проводам, взялась за один из них левой рукой. Меня, само собой, здорово шарахнуло, но, поскольку я была достаточно собранна, мне все же удалось отвести провод в сторону и контакт был прерван.