Читать книгу "Визитатор - Светлана Белова"

Аббат бросил раздраженный взгляд на фаворита. Определенно тот стал позволять себе вольность в обращении. Однако в сложившейся ситуации без хладнокровия и решительности Армана не обойтись, поэтому аббат Симон сдержанно заметил:

— Вы чересчур спокойны.

Брат Арман блаженно вытянул ноги и принялся рассматривать ногти.

— Почему бы и нет? Сам пономарь свернул шею, или ему кто-то помог — какая разница. В любом случае, викарию не докопаться до правды.

— А вы сами, что думаете?

— Ничего, — фаворит равнодушно пожал плечами. — У меня есть более приятные мысли, и касаются они недалекого будущего.

— Не слишком ли вы беспечны? Между тем это расследование не известно к чему может привести, — аббат снова захрустел суставами.

— Хорошо, — брат Арман легко вскочил на ноги. — Чтобы успокоить вас, я прослежу за викарием. Кстати, этим утром я видел, как они с Жакобом поднимались на колокольню.

— Ну и? — аббат напрягся.

— Ну и я тоже поднялся. Вы же знаете, что я неисправимо любопытен, — ухмыльнулся брат Арман. — Правда, мне пришлось как-то объяснить свое присутствие на колокольне. В общем, я сказал викарию, что вы послали меня повесить новую веревку.

Аббат Симон нахмурился и проворчал:

— Меня-то было, зачем приплетать?

— Для правдоподобия, исключительно для правдоподобия, — брат Арман взялся за ручку двери. — Так вот, Жакоб что-то спрятал в рукаве при моем появлении, а викария интересовало, куда пропала старая веревка и когда я в последний раз поднимался на колокольню.

— Веревка! — фыркнул настоятель. — Далась же она ему! Ну, идите, сын мой, вы знаете, что делать.

— Не беспокойтесь, ваше высокопреподобие.

Брат Арман поклонился и бесшумно прикрыл за собой дверь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Низкие серые тучи нависали над аббатством Святого Аполлинария, давая понять, что последние дни теплой осени ушли безвозвратно, уступив место дождю и ветру — предвестникам, неумолимо приближавшейся, зимы.

Проходя через церковь, где в этот дождливый день было темнее обычного, викарию показалось, что где-то за спиной раздался едва различимый звук шагов. Он обернулся и в течение нескольких секунд безуспешно вглядывался в храмовый сумрак. Рядом, правда, пугливо мерцала лампада, но она представляла собой слишком малый источник света, дабы он мог что-либо рассмотреть. Его окружали только каменные святые, подпиравшие своими худыми спинами аскетов монументальные колонны нефа. Они равнодушно смотрели на замершего у алтаря викария невидящими, лишенными зрачков, глазами. Он еще немного постоял, прислушиваясь и приглядываясь, но звук не повторился. Решив, что ему показалось, Матье де Нель заторопился вон из храма.

На внешнем дворе аббатства Святого Аполлинария, как водится, кипела жизнь. Со стороны пекарни ветер доносил вкусный запах свежей выпечки. Викарий шумно втянул воздух длинным носом — похоже, сегодня на обед подадут печенье с корицей. Справа в мастерских громко стучали молотки, надрывно визжали пилы, сипло выдыхали воздух кузнечные мехи, а где-то дальше испуганно блеяли овцы и кудахтали куры.

Монастырская гостиница, с пристроенной к ней деревянной часовней, располагалась недалеко от главных ворот аббатства. Здесь останавливались паломники, странствующие монахи других орденов и просто путники, искавшие безопасный ночлег.

Обогнув гостиницу с торца, викарий оказался посреди маленького двора, раскисшего после ночного дождя. С трёх сторон его окружали строения: собственно, гостиница, часовня и кухня с крохотной трапезной для временных постояльцев странноприимного дома.

В тот момент, когда Матье де Нель вошел во двор, отец-госпиталий, стоя у открытых дверей гостиницы, распекал мальчика-послушника лет одиннадцати. Мальчишка слушал вполуха, шмыгал сопливым носом и больше интересовался тем, что происходит на соседнем хозяйственном дворе, чем внушениями старого монаха.

— Ох уж мне эти новиции, — пожаловался отец-госпиталий Матье де Нелю, после того как отпустил мальчика. — Ничего не умеют, но главное, и не хотят ничему учиться. Думают, пришли в обитель только псалмы петь. Я, конечно, понимаю, что брату прекантору это весьма лестно, но, позвольте, кто же будет чистоту блюсти? А наш наставник новициев, как вам нравится? — продолжал далее распаляться отец-госпиталий. — Я, оказывается, а не он, должен объяснять этому мальчишке, что жизнь аббатства — это не только церковные службы, но и повседневный тяжкий труд. А сопливец, знаете, что мне ответил? — сверкнул глазами из-под кустистых бровей брат Филипп. — «Я сюда пришёл не полы мести, а служить Господу». А мы здесь все Господу служим, и между прочим даже тем, что метём полы и навоз убираем. Вот так-то.

Викарий сочувственно выслушал излияния отца-госпиталия. Брат Филипп, выплеснув наболевшее, наконец, успокоился.

— Но вы ведь, господин визитатор, пришли поговорить о чём-то, как я понимаю.

— Вы правы, — подтвердил Матье де Нель. — Я действительно хотел бы узнать, сколько гостей было этой ночью в вашей гостинице, сколько уехало и сколько осталось?

— Хм, странный вопрос, — ответил госпиталий, внимательно глядя на викария из-под бровей. — Не понимаю, зачем это вам?

— Вы сначала ответьте на него, брат Филипп, а я вам после объясню причину моего интереса.

— Ну что ж, гостей у нас было всего трое, и на заре, несмотря на дождь, они ушли. Так что сейчас гостиница пустует — явление редкое, замечу вам. Именно поэтому я велел мальчишке-новицию хорошенько всё вычистить, да где там.

Викарий окинул взглядом два этажа гостиницы. Первый этаж явно предназначался для гостей попроще: окна здесь были затянуты промасленным холстом, и судя по его состоянию, довольно давно.

— Вы не возражаете, если мы зайдём внутрь? — спросил он отца-госпиталия.

В большой комнате первого этажа на земляном полу, густо усыпанном соломой, лежали тюфяки со сбитыми тонкими одеялами. В углу на низком табурете стояла щербатая глиняная миска, из которого ещё не успели вылить грязную воду. Викарий остановился посреди комнаты и повернулся к брату Филиппу.

— Вернёмся всё же к гостям. Как вам кажется, мог ли кто-либо из них выйти ночью незамеченным?

Отец-госпиталий округлил глаза, кустистые брови взлетели вверх — удивлялся брат Филипп совсем по-детски.

— Выйти ночью, да ещё и незамеченным? Ерунда. С какой стати?

— Прошу вас, ответьте на вопрос. Итак, мог или не мог? — настойчиво повторил викарий.

— Нет, — отрезал брат Филипп. — Я лично запираю двери на ключ, разгуливать ночью по аббатству никому не дозволяется. В случае же непредвиденной надобности, всякий гость может разбудить меня. Моя комната первая от дверей.

— Значит, никто не выходил, — подвёл итог Матье де Нель.

— Да они, если бы и захотели, то вряд ли смогли.