Читать книгу "50 & 1 история из жизни жены моего мужа - Екатерина Великина"

16. Во вторник вру про больные ноги.

17. В среду вру про слабое сердце.

18. В четверг вру про трехсторонний аппендицит.

19. В пятницу угрожаю разводом.

20. Всю субботу ищу статью о вреде утренних пробежек и натыкаюсь на статью о пользе спортивного хулахупа.

Далее с пункта 5.

Это ужасно, но это я. Любое мало-мальски значимое мероприятие должно быть немедленно предано огласке, рассмотрено, дополнено и утверждено.

Откуда во мне эта тяга к уставу – не спрашивайте. Может быть, меня тоже роняли. Подыхать буду, и то, наверное, успею запостить про «А как вы думаете, можно ли не занавешивать зеркало в ванной?». И до тех пор, пока каждый член семьи (ну или обчественность) не одобрит принятого мной решения, я и с места не сдвинусь.

Наверное, жить с таким подходом к любому делу было бы чрезвычайно сложно. Было бы, наверное, если бы не сила убеждения. За двадцать пять лет я выработала такую способность убеждать, что мне позавидует любое мурло из сетевого маркетинга (я это повторяла, повторяю и буду повторять). Так, скажем, если завтра мне придумается изучать китайский язык, то уже через неделю мне припрут какого-нибудь корейца. И пусть только попробуют не припереть: от горьких дум я впадаю в крайности типа «экстремального цветоводства», и тогда шутки плохи.

Блин… ну такое длиннющее получилось вступление…

Короче говоря, моя проблема в том, что я умею убеждать слишком хорошо и некоторые (не будем произносить имен вслух) начинают мне верить.

Да, Дима, да.

Если я говорю, что мне нужна диета, значит, она мне нужна. Но нужна в данный конкретный момент времени. А если я говорю, что диета мне уже не нужна, значит, она уже не нужна, и нефиг носиться за мной со своей капустной ботвой (читай: «В нашей семье козел не я»).

Или вот, к примеру, мясорубка. Нуда, каюсь – поддалась нехорошему влиянию рекламы. Но мы, блин, ею один раз все-таки воспользовались. Как-нибудь еще, наверное, воспользуемся. Когда-нибудь. Ну нельзя же заедать меня этой железкой до бесконечности. Будешь злить – подарю тебе набор для росписи по шелку, то-то посмеемся!

А уж прошлогодняя скамейка для пресса – это вообще песня. «Ага, купил ей, стоит на даче» – эта фраза вставляется по делу и без дела везде, где только может вставляться. Нет, мне ни хрена не стыдно. Можешь повторить это сто пятьдесят тысяч раз – не вызовет даже легкого румянца.

Но самое забавное – это мое последнее похудение.

Как вы догадываетесь, я провернула все в наилучшем Катечкинском виде. Почитала статейки, объявила громогласно, вступила во всевозможные сообщества, разжилась схемой правильного питания и даже ухитрилась сляпать слезливый пост. С постом было особенно прекрасно. На третий день, получая порцию комментов «Держись, мы с тобой», я исходила слезами восторга и в порыве единения с общественностью закусывала умиление пончиком с шоколадной крошкой.

Ну да… ну бросила… ну и что?.. У меня, между прочим, слабое сердце, давление, маленький ребенок, отсутствие помощника по хозяйству, работа, коты, пятно на диване, наступление дачного сезона, тапочки, насморк и фикус.

И вообще.

Но вы-то меня поймете. А вот он – увы. Нуда, у вас ведь не было двухнедельной обработки на тему «Капуста – это наше все»…

Пятый день я скитаюсь по квартире в поисках завалящей ириски. И пятый день я ничего не нахожу.

Сейчас будет страшное признание.

Страшное признание: всех мармеладных мишек в течение двух последних недель съел вовсе не Фасолец.

К стыду своему, я сожрала даже «прикусочный» сахар.

Да, Дима, да. Я хомячила его по три куска за раз на протяжении последней недели.

И прошлогодний чернослив в шоколаде спер вовсе не Мерлин-волшебник.

И обломки дитячьих киндеров.

И черничное варенье.

Как человеку, которому теперь уже нечего терять, скажу Самое Страшное: мне было вкусно, и я умру толстожопой, и мне плевать.

А если ты еще раз шваркнешь трубкой в ответ на мою просьбу привезти курицу-гриль, я выем весь сахарный песок и перейду на макароны.

И нечего говорить «Ты же обещала».

Кому я должен, всем прощаю.

Фсе.

ТЕЛЕФОН

– Добрый день, вы воспользовались услугами «Секс по телефону». С вами разговаривает Анжела. К слову, на мне красные трусики и корсет. (Молчание, перерастающее в мычание.)

– Что-то не так?

– Мне неудобно об этом говорить, но, наверное, я не уверен насчет корсета.

– Я уже снимаю его. Быстро и безжалостно я разрываю бант и начинаю распутывать шнуровку. Тонкий шелк скользит по моему телу, обнажая его, и вот большая грудь бесстыдно выпрыгивает…

– Подождите. Я правильно понял, что на вас был надет корсет со шнуровкой?

– Да. Что-то не так?

Мне неудобно об этом говорить, но на тех корсетах, что я видел, шнуровка была расположена на спине, бант приходился на пространство между ключицами, а соответственно – мне очень неудобно об этом говорить – вам было бы необычайно тяжело разорвать его и распутать так быстро, чтобы грудь…

– Э-э… На моем корсете шнуровка сбоку и всего восемь дырочек. По четыре с каждой стороны. Поэтому я думаю…

– Ради Бога, извините, но тогда… тогда это совсем странно.

– Что именно вас удивляет?

– На вас был надет корсет из тонкого шелка… и практически без шнуровки… в общем, это как-то забавно, что вашим… ммм… грудям… удалось из него именно «выпрыгнуть». То есть вот если бы «вывалиться», ну или просто так… открыться… Но «выпрыгнуть» – это, простите, из области фантастики. Я, конечно, не настаиваю, но…

– Да, наверное, я ошиблась. На мне не было никакого корсета. Я просто его выдумала. Я люблю придумывать всякие вещи… Например, позавчера в душе мне показалось, что если немного изменить напор воды…

– Вам не кажется, что «выдумывать» и «ошибаться» – это совершенно разные понятия? То есть я хотел сказать, что если вы выдумали корсет, это совершенно нормально, но вот если ошиблись… Одним словом, я могу поделиться телефоном моего доктора, он совсем недорого берет и…

– Извините, что вы от меня хотите?

– М-м-м… наверное, правдоподобности. Просто я люблю, чтобы все было точно.

– О'кей. Я сижу на стуле. На мне вязаная майка и джинсы на бедрах.

– Да-да, мне очень нравится это.

– На руке жемчужный браслет с рыбками.

– Да-да, мне очень нравится это.

– Этой рукой я держу трубку, а другой задираю майку и расстегиваю крючки лифчика.