Читать книгу "Край, где живет Детство... - Сергей Боев"

И над всем этим летним великолепием – бездонное голубое небо, по которому несутся, играя в догоняшки, кучерявые облака-барашки. Лежишь, раскинув руки в стороны, на толстом травяном ковре, и смотришь ввысь, угадывая в невесомых облаках привычный тебе земной мир… Вон облако похоже на грузную утку, будто наклонившуюся над речушкой напиться. А то, что подальше – ну совсем как дракон, который вот-вот схватит бедную утю за хвост… Цепляясь копытами за зелёные верхушки сосен, проносится по небу лихая тройка белогривых лошадок. Ты смотришь им вслед и гадаешь – откуда они бегут, и что ждёт их там, за далёким горизонтом?

И кажется – этот бесконечный день никогда не закончится… Не наступят холода, не нахмурится эта синева осенним промозглым дождём, и никогда не закружат в воздухе снежинки… Нет, нет, это где-то далеко, в другом мире, в другой жизни…

А здесь – сейчас и навсегда – поселилось Лето.

* * *

Однако всё хорошее когда-то заканчивается. Подошёл к концу и родительский отпуск, настало время отправляться в обратный путь. Прощание вышло небыстрым – пришлось, как и по приезде, несколько дней ходить в гости ко всем родственникам. Грустнее всего Серёжке было расставаться с братом Сашкой, с которым они очень сдружились. Ну, и с сестричками – у Ленки и Иринки глаза были на мокром месте. Но папа пообещал, что они приедут в Елец скоро – если не в следующее лето, то уж через лето обязательно. На том и расстались…

Почему дорога домой всегда кажется короче, чем когда едешь в гости? Может, из-за того, что она уже знакомая, и ехать проще? А может, потому, что папа невольно давил на газ сильнее, чтобы быстрее оказаться дома? Или оттого, что с ними ехал дядя Коля, который всю дорогу рассказывал всякие истории, шутки-прибаутки, да травил анекдоты?

Как бы там ни было, они без особых приключений вернулись домой, в Шаталово.

Дядя Коля и здесь нашёл, как утолить рыбацкую страсть – какими-то правдами и неправдами купил разрешение на ловлю карпов в колхозном озере неподалёку.

В следующую же субботу они с отцом отправились на рыбалку, когда ещё даже не рассвело. Серёжка хотел было поехать с ними, но так и не смог толком проснуться. Вернулись они в полдень с целым багажником карпов.

Всё воскресенье мама их чистила, жарила, парила, тушила, фаршировала и закатывала в банки под маринадом, а из голов и хвостов варила уху. Но пиршество омрачало то, что несколько карпов пережили долгое путешествие в багажнике и были выпущены в ванну с водой «на потом».

У Серёжки прямо сердце кровью обливалось – такие они были хорошие! Один – обычный, чешуйчатый. Ещё парочка – зеркальные, с рядами крупных чешуек вдоль тельца. Но самые милые – два голых карпа. Эти были совсем без чешуи, кожа у них была почти чёрная, мягкая и гладкая на ощупь, и оттого они казались ну совсем беззащитными.

Серёжка часами играл с ними и всё думал, как бы их спасти. Наконец, он решился и заявил маме твёрдым голосом (насколько он смог заставить свой голос перестать предательски дрожать от волнения), что либо ему отдают этих карпов «на спасение», либо он вообще отказывается есть то, что наготовила мама на недели вперёд.

– Что ж ты с ними будешь делать? – удивилась мама.

– Отпущу в Свечу – пусть там живут.

– А ты уверен, что они выживут в реке? Я думала, карпы только в озере водятся.

– Ну, если и не выживут, так пусть хоть ещё немного порезвятся на свободе. Всё лучше, чем угодить в суп! А может, они по реке и до озера доплывут…

– Ну, так и быть, спасай, спасатель ты мой. Только как же ты их до реки дотащишь?

– А я положу их в большой целлофановый пакет без дырок, налью немного воды и отвезу быстро-быстро на велике к реке. Если уж они совсем без воды целый час в багажнике тряслись, то пять минут уж выдержат как-нибудь.

– Ну, что ж, делай, как знаешь.

– Спасибо, мам!

… Когда он один за другим отпускал карпов с мостка в реку, ему показалось, что они благодарно шлёпали хвостами по воде перед тем, как уйти на глубину.

Он ехал назад и думал о том, найдут ли карпы путь в Хмару, а оттуда – в какое-нибудь глубокое озеро… И что скоро с юга на грузовиках привезут арбузы – зелёно-полосатые, внутри красно-сахарные и сладкие-сладкие. Сейчас они ещё лежат себе на боку на бахче где-то далеко-далеко на юге и впитывают в себя жар степей, чтобы принести его потом через тысячи километров в такие вот маленькие городишки, как их Шаталово. А ещё он думал о том, как весело было в Ельце, какое хорошее было это лето, и как здорово, что оно всё ещё здесь и не хочет уходить…

* * *

И вдруг, в один момент, лето кончилось.

Нет, конечно, первые жёлтые листья появились гораздо раньше. Но трепетали они тогда на всё ещё по-летнему ласковом ветру, и солнце ещё щедро дарило своё тепло, нежно купая городок в волнах света.

А теперь за одну ночь всё переменилось. Утром землю окутал туман и долго не уходил, цепляясь за кусты в низинах. Солнце пробилось через низкие облака только к обеду, и вдруг показалось каким-то отстранённым, безразличным. Синева неба, видневшаяся в разрывах облаков, потеряла летнюю глубину, как-то истончилась. Воздух стал прозрачным, почти звенящим, и в нём то тут, то там кружились, кружились пожелтевшие листья, а враз похолодевший ветерок сметал их в кучи у обочин дорог и тротуаров.

На клумбах у домов, где в начале лета краснели маки, а потом на смену им приходили розы, теперь рдели и багрянились георгины и гладиолусы – предвестники скорой школы. Стрижи улетели уже давно, а теперь и грачи засобирались в дальнюю дорогу, сбиваясь в стаи на опустевших полях. Единственное, что радовало глаз – это наливавшиеся спелостью яблоки да сливы в садах частников за шаткими заборами.

После обеда небо совсем очистилось, и ощутимо потеплело – будто лето вспомнило, что до сентября осталась ещё пара дней, да и с ребятнёй надо бы попрощаться…

Может, почувствовали ребята этот витающий в воздухе призыв, а может, просто уже вошло в привычку провожать лето в последние дни августа – да только чуть начало смеркаться, полгородка собралось на обычном месте, в низинке у разросшегося боярышника, чтобы развести прощальный костёр. Младшие собирали жухлую траву, ребята постарше таскали сухие ветки, что в изобилии валялись в ближайшем подлеске. А как разгорелся костёр, все уселись вокруг, побросали в угли картошку, достали припасённый хлеб, подвесили ломти на палочки и стали поджаривать…

Жареный на костре хлеб всегда получается особенным – ароматным, с дымком и хрустящей корочкой. А печёная картошка, с пылу с жару да с сольцой, ещё вкуснее. Это – прощальный вкус лета, таким его непременно надо запомнить на долгую осень и холодную зиму.

А ещё – повторить, проговорить, найти в памяти новую полочку и бережно положить туда на хранение самые яркие впечатления уходящего лета… Ведь такого больше не будет никогда.

Вот и рассказывают ребята друг другу, у кого что интересного было.