Читать книгу "Комерс. Тем, кто не дожил - Ефим Дикий"

– Это как раз ерунда, поездом поедешь, раз уж ты такой везучий! Денег-то еще надо?..

– Да не стоит, наверное. И так не представляю, как все это барахло грузить. Благо, что десяток стиралок я все ж таки откусил, – тоже не рюкзачок. Не фуру же заказывать, в самом деле!

– Ага, ну тогда мы вылет отменяем, договорились?.. Тебя когда ждать, где-то через недельку?

– Ну, где-то так, да. А денег точно не надо, лучше в Москве чего-нибудь найдите. Ну, будет прибыль не три конца, а два – тоже деньги!

– Макс, ну я тогда в аэропорт не еду, сижу у Люськи, завтра подвезу бабло, там и решим, что с ним делать, – резюмировал я.

– Ага, давай!

Вы еще не забыли про волшебную фирму «Аделаида»?.. Вот и я тогда не забыл. Не держа в голове (ну, мне так казалось) ничего такого, предлагаю, раз уж все равно никуда не ехать, как-то продолжить банкет: пиво-то заканчивается…

Позвонил доставщикам. Из еды – той самой колбасы (а что, есть выбор?). Ну и, чтоб не бегать, – две бутылки коньяку. Бежать-то потом действительно некуда: ближайший круглосуточный ларь с бухлом километрах в двух в лучшем случае.

…Что было дальше – помню, если честно, смутно. Как Люська примеривает мою голубенькую пижамку – помню (я же в командировку ехал, все с собой!). Как она просит не гладить ее по волосам (там-де у нее главная эротическая зона) – помню. Переход – не помню; факт только тот, что угомонились мы уже к рассвету.

Пробуждение получилось какое-то, скажем так, стыдливо-кокетливое. Обе стороны явно хотят продолжения – но чувствуется какой-то неудобняк. А учитывая мою похмельную куртуазность… в общем, решили более не грешить и после запоздалого завтрака разъехались. Нежно поцеловав друг друга на прощание.

Кто ж знал, что первое, что сделает дама по возвращении Бориса, – немедленно меня ему вложит?.. Главное, зачем: кому от этого стало лучше?.. Нет, я не против женской честности, более того: я за! Но тут реально хуже стало всем. Борька, правда, все же передумал бить мне морду, но «осадок остался». И жену свою (вскоре они поженились) мне больше принципиально не показывал. И из Москвы в одиночку не уезжал.

А товар из Ебурга и впрямь прибыл – недели через три. Там, правда, приключения вышли существенно мрачнее.

Пылесосы, вьетнамец и ингуши

Спекуляция продуктами к середине января 1992 года свою сверхприбыльность очевидно потеряла – по крайней мере на среднем опте. По крайне банальной причине вполне экономического характера: продукты быстро портятся – и быстро же продаются. Иными словами, оборачиваемость продовольственных товаров довольно велика (пардон за занудство). Так что складские запасы по «советским» ценам вскоре исчерпались, а новый крупный опт происходил уже после «гайдаровского» отпуска цен.

Так что тут халява закончилась, а вот с промтоварами настало самое время поиграться. Причем потренироваться мы успели еще в декабре, когда вдруг обнаружился ход на некое оборонное предприятие в самом центре Москвы, на Ямском поле.

Нет, в саму оборонку лезть в голову никому не приходило. Все куда банальнее: оборонщики выпускали еще и «товары народного потребления» – пылесосы. А вот с деньгами у них как раз было не очень: цены в магазинах растут, зарплаты надо как-то не просто выплачивать, но еще и увеличивать, а ведомственное финансирование, как водится, хромает на обе ноги. И с наличностью проблемы, как водится.

Один мой знакомый выступил в этой ситуации на редкость эффектно: выплатил зарплату за пару месяцев сотрудникам какой-то космической лавки. За что забронировал за собой право на размещение рекламы на поверхности свежезапускаемого спутника. Правда, с продажей рекламного места начались заминки (если вдуматься, неудивительные), и, кажется, деньги пропали.

У нас амбиции были попроще и свелись по концовке к закупке тех самых пылесосов. То, что сейчас назвали бы мелкими партиями; в квартире у Комиссарова под эту лабуду было забронировано примерно 10–15 квадратов, уставленных коробками буквально до потолка.

Реализация товара была простой и незамысловатой: кинули пяток пылесосов в багажник – и поехали искать ларьки, где их могут взять на комиссию. Стандартный диалог:

– Слышь, командир, пылесосы не нужны?..

– Э, ара, какие еще пылесосы?!

– Нормальные пылесосы, ты чё! Реально от производителя, вот накладные об отгрузке!

– Ара, зачем минэ пылесосы?!

– Так у тебя ж всяко техника стоит – мафоны, то-се. Мы ж денег сразу не требуем: продашь – расплатишься. Нет, если хочешь подешевле раза в полтора – можешь и сразу забашлять, базару нет.

Срабатывало достаточно часто. И это еще не самый цинично-тупой вариант. Как-то раз получилось куда веселее.

Едем где-то в районе Шверника, там общаг как раз полно. Вышли сигарет купить – навстречу какой-то вьетнамец. «О!» – сказал я.

– Мужчина, вы пылесосами не интересуетесь?

– Чево-о? – Восточный гость крайне удивлен и, похоже, несколько напуган.

– Да ладно, – вступил Краб. – Вы ж, известное дело, всякие пылесосы, чайники и прочие кипятильники метете шо твой дворник! А тут – пожалуйста, по заводской цене и с доставкой.

Не буду врать, что тут-то и пошли сделки с огромными партиями условных «Буранов» – но одну коробку мы ошарашенному клиенту умудрились втюхать. Не то чтобы расчет именно на растерянность, нет – просто решения принимались быстро и без особых раздумий.

Каменный век, скажете?.. Может быть, и так. Вот только «Бураны» разлетались вполне лихо (прибыль – от 25 до 70 процентов), и «остаток на складе» не увеличивался. Более того, возникли серьезные проблемы с хранением: комната не резиновая, а платить за склад неохота. И совсем уж тяжело стало, когда из Ебурга позвонил Комиссаров, обрадовав, что всякого барахла он накупил так, что забиты четыре купе.

Долго думать мы не любили. И договорились скинуть все это хозяйство не то на хранение, не то на комиссию дружественной «получеченской» конторе.

Почему «получеченской»?.. Ну, во-первых, приставка «полу-» ко всем мыслимым словам была тогда у тусовки в ходу. А во-вторых – а как прикажете еще называть?..

Главным в конторе, располагавшейся в подвале школы аккурат на углу Нового Арбата и Поварской (напротив белой церквушки), был наш давний контрагент со смешной фамилией Акулюшин. А вот остальные «представители топ-менеджмента компании» были как раз вайнахами. Правда, чеченец среди них был только один, Али, да и тот какой-то неправильный. Коммунист и атеист: товарищи постоянно гнобили его за пиджак из «нечистой» свиной кожи. На что он не очень уверенно отвечал: «А чё, хороший пиджак, удобный!» Остальные (в том числе и партнеры Михаила) не были ни коммунистами, ни чеченцами, но представляли гордый ингушский народ.

Да, именно партнеры: институт «крыш» еще не стал повсеместным, а господа ингуши были людьми немолодыми – и даже, кажется, с высшим образованием. Вскоре, однако, выяснилось, что концепция здесь может измениться в считанные минуты.