Читать книгу "По Кабакам и Мирам - Евгений Лесин"

– Дави! Дави его, гада! – переживает сердобольная Лукас.

– Ну, может, всё же не надо? Может, пусть лучше объедет? – кровожадничает Лесин.

Не тут-то было. Трамвай на полном входу врезается в бездыханное тело мужичка (чем-то он явно смахивал на нашего старого знакомца Адольфыча) и… останавливается. А Адольфыч (для простоты будем называть его Адольфычем, хотя, он, кажется, был Петрович) начинает остро критиковать вожатого.

– Что ж ты, – надрывается, – делаешь? Тут люди лежат, а ты… Уснул, гад?

А шофёр трамвая и правда уже спал. Адольфыч отполз, пассажиры с гиком и песнями вывались из вагона.

– Следующая остановка «Станция метро «Алкодемическая», – раздался пьяный механический голос, потом бульканье, смех и снова бульканье

– А… здесь… довольно… миленько. Бомжи не агрессивны. А вампиры – явно уже напились, – определил Лесин.

Мы переглянулись, подошли к трамваю. Он был сделан – мы не поняли из чего именно, но явно из чего-то мягкого. Поднялись. Растолкали шофёра, который тоже напоминал Петровича. Или Марсиания. Или Адольфыча. Короче, – милое и приятное лицо.

– А почему, Петрович, у вас рельсы кривые?

Втайне мы уже подозревали, что скажет Адольфыч. Но хотелось узнать из пьяных уст аборигена.

– А, Луиза, – принял нас за Луизу Петрович. – Ясное дело, зачем. Чтобы пьяному человеку рулить было сподручно. Ещё в 1991 году, когда Горбачев подавил путч Ельцина и Зюганова, и публично покаялся, вот тогда и появились первые «пьяные» трамвайные маршруты. Было ведь как. Сначала перестройка на людей рухнула, потом антиалкогольный указ. Все перешли на одеколон, коньяк и самогон. Алкогеноцид и спиртохолокост. А тут – в августе 91-го – Горбачев куда-то бухать уехал. Он ведь алкаш был запойный, миляга. Он и указы-то пьяный подписывал. Про перестройку – это, конечно, его затея. А вот про виноградники и про борьбу с пьянством – это банда Ельцина все придумала. Секта. ГКЧТ. Государственный комитет чрезвычайной трезвости. Они Серёге Горбачеву и указы злодейские подсовывали, и в водку яд сыпали, и новости от него скрывали. А потом и вовсе захотели умучить и власть себе взять. Серёга уехал бухать, спит пьяный под мостом, а ГКЧТ в Москву танки ввёл. На первом танке Ельцин с топором, на втором Зюганов – с пивом безалкогольным.

Но народ защитил президента. Народный герой генерал Дудаев отказался стрелять в граждан. Встал на танк, говорит: не могу стрелять в русских людей. Да ещё в центре Москвы. Где, сказал, блин, законный президент? Хочу с ним выпить! Сбросил хунту, спас СССР – он, теперь, конечно, иначе называется. Союз Смешных Сказочных Республик. Или ещё как-то – я уж не помню. Короче, одолели ГКЧТ. Дудаев теперь руководит Чечено-Прибалтийской республикой, а злодеев – в почётную ссылку отправили. Ельцина – председателем райкома Австралии, Янаева – королём Соединённых Арабоеврейских Штатов Израиля.

– Каких ещё таких Штатов Израиля? Штаты – они же Америки?

– Ха! Какая Омерика? Вы про Новотушино, что ли? Про Оклахомщину и Пенсильванщину? Это теперь у нас главный курорт. Ты не перебивай, а то я про Серёгу Горбачева вам не дорасскажу. Он ведь, когда узнал, что ГКЧТ вытворял, вышел на площадь и публично покаялся. Я, сказал, виноват. Не знал, что творили тут эти опричники рода людского. Хотите, мы их всех сейчас публично казним и сбросим с Останкинской башни?

– Хотим, – кричит народ.

– А вот хрен вам. Это будет невежливо.

И не стал их казнить. Потому что это невежливо. Зато все указы антиалкогольные отменил. Наоборот. Чтобы возместить моральный ущерб, ввёл послабления для натур особо одухотворённых. Тогда и стали строить рельсы кривые, ввели мягкие трамваи. Троллейбусы и автобусы отменили – потому что ими управлять сложно. В метро теперь только концерты. То Баскова танцует, то…

– То Волочков – поёт… – говорим. – Верно?

– Верно. Но раз вы сами знаете, что ж спрашиваете?

– Приятно ещё раз услышать, Адольфыч. Или ты Петрович?

– Или Луиза, – согласился Марсианий. – По рюмочке?

– По рюмочке.

– Наливай!

Трамвай уже никуда давно не едет – стоит в тупике, а нас все качает, по инерции. Заходила Октябрина, звала нас на Краснохолмскую набережную, голышом купаться. Там, уже на набережной, мы немного выпили с Настасьей Филипповной, за Достоевского, так уж и быть. Люмпен-историку поставили стаканчик, он уж больно добр к нам был. Повинились перед хозяином «Послания президента» за ненаклеветанную клевету – но он на нас не серчал, велел только побольше пить за его здоровье, а то сам-то он более не в силах. Будду Петровича, предателя подлого, встретили в лугах строгинских, выпили с ним и простили гада. Стрельцу-вышибале в дружеском спарринге глаз подбили. Велосипедиста в олимпийских трусиках победили в Алкогольных Олимпийских Играх Доброй Воли. Фашиста из антиглобалистской рюмочной отучили от технического спирта и от фашизма заодно, стал он совсем своим парнем. Выступали на каких-то стадионах, раздавали людям автографы. Правили страной, пока не надоело. Развенчивали культ своих личностей, чтобы папарацци не сильно надоедали. В газету писали честную правду, зато от души. Купались в водоёмах, жили, гуляли в своё удовольствие. И только в кабаки не заходили больше никогда – не потому, что не хотели. А потому, что весь этот прекрасный, удивительный, дивный новый мир сам был одним сплошным кабаком. Садись где хочешь и пей, что нравится. Мы, собственно, именно так и поступаем.

И вам советуем.