Читать книгу "Сады проклятых. Путь души - Дарий Дюже"

Воздух загустел, потёк горячим знойным маревом между деревьями. Было тяжело идти и тяжело дышать, но я шла. Где-то далеко стеной вздымался туман, постепенно приближаясь к дороге. Шепот, который я всё время слышала, утих, воцарилась тишина. Внезапно, гейзером из под ног, вырвалось облако тумана – я замерла, но он также неожиданно и быстро отхлынул, оставшись на уровне щиколоток. Я шагнула и вновь замерла: в куцых обрывках тумана под деревом кто-то стоял. И вместе с обрывками тумана таяло моё отчаянье. Под деревом стояла мама.

Мама, такая, какой я помнила её десять лет назад – молодая и красивая, она улыбалась, глядя мне в лицо с нежностью и радостью, протягивая руки, звала к себе. Почему же я не лечу к ней, забыв про всё на свете? Ведь вот же она – та, по которой я тосковала все эти годы, тосковала отчаянно и жестоко, ненавидя и проклиная за то, что бросила, ожидая каждый день возвращения и надеясь, надеясь, надеясь… Да потому что я не нашла её – мне её подсунули. Не верю…

Я прошла мимо – по центру дороги, прошла, не обращая на голос, такой родной голос: зовущий, обиженный, требующий, никакого внимания. Я не верю.

Отец… и ты тут. Золотой Полоз, ты, кажется, ничего не понял. Я не верю в бесплатный сыр в мышеловке. Не верю в своевременные находки. Что это? Мираж, морок? Почему тогда лишь в одном экземпляре, а не, допустим, в семи? Как в сказках? Прости, отец, я не верю твоим глазам и рукам, я не верю в твой голос, зовущий меня – ты ловушка. Я это чувствую. Идти по кромке, по грани, по тонкой-тонкой линии – по центру дороги. Ни вправо, ни влево, ни на миллиметр.

Степан Никанорыч… не надо. Не хватайтесь за сердце. Вы достаточно благоразумны, что бы в восемьдесят лет не прыгать по чужим мирам. Даже пытаясь спасти любимую воспитанницу. Халтура. Не верю.

Воздух сгущается, в лёгкие будто вгоняешь горячую воду, и двигаешься также тяжело, как под водой. Иду дальше, всё также по центру дороги. Я вас всё равно пройду, чёртовые сады проклятых. Пройду!

Белый Волк… так и хочется сказать: «И ты, Брут!». Да нет. Не верю. Он бы не позволил врагу использовать себя таким образом. Скорее сдох бы. И всё же мимо умоляющих янтарных глаз, мимо израненной белой шкуры, я прошла с тяжелым сердцем. В памяти всё ещё пылала Черная скала. Я надеюсь, что ты тоже морок, Белый Волк…

Никитка, братик… не сиди с таким грустным видом, я вернусь. Я же обещала. Только тебя здесь всё равно нет – возле Зон стоит автоматика, блокирующие проход к проколам физическим телам с определёнными параметрами. Например тем, чей биологический возраст ещё не достиг восемнадцати лет. Проехали.

Как странно… так жарко, так тяжело идти, а свет луны – холодный, и туман должен быть стылым, как в ноябре перед самыми морозами, а с меня пот в три ручья, и звёздное небо плавиться в жарких потоках воздуха. И кажется, что звёзды стекают дождём по стеклянному куполу неба. Похоже, эта жара меня дожмёт досуха и будет безразлично: пить из козьего копытца или из реки забвения. Хотя пока ни того, ни другого не наблюдается. Скорее бы дойти до конца этих неприглядных растительных скелетов.

– Мифа… Мифа, помоги мне…

Я чуть не прошла мимо: шепот был едва различим. Даже оглянулась: очередная слуховая галлюцинация? Но шепот прозвучал вновь:

– Я здесь, Мифа, посмотри чуть правее, под дерево.

Этого не могло быть… Или могло? Реально, у него одного была возможность меня нагнать и даже перегнать. Морок? Или нет? Ловушка для меня, или же он сам угодил в ловушку и теперь нуждается в помощи? Я не знала ответов на вопросы, но и спокойно пройти мимо Доро тоже не могла.

Я шагнула к обочине, в лунных тенях различив силуэт юноши, полусидящего под деревом в неловкой позе. Присмотревшись, поняла, что руки подняты над головой и кисти прикручены к дереву то ли верёвкой, то ли кожаным ремнём. Он повернул голову так, что лунный свет упал на лицо: стал виден кровоподтёк под заплывшим глазом и длинная тонкая царапина на лбу, но это был Доро.

– Доро? – я почти поверила: сердце ёкнуло и упало куда-то вниз, в груди похолодело – я так боялась ошибиться! – Доро, как ты тут оказался?

– Пошел за тобой, – криво улыбнулся он. Из уголка губ стекла капля крови, – Оказывается, я такой же безрассудный дурень, как и ты. Помоги мне, Мифа. Развяжи… я почти не чувствую рук.

– Что с тобой случилось? – я уже верила, стоя на самой кромке обочины – ещё миг и ступлю на землю садов Проклятых. Дорога – единственный, пусть символический, шанс выжить в этом странном мире.

– Я шел по Дороге… вскоре понял, что так тебя не нагоню. Решил срезать петлю и сошел с неё. А там… знаешь, такая огромная змея, и вороны. Они напали на меня, а потом… потом я почему-то потерял сознание. Очнулся уже здесь. Вот… вот и всё. Помоги мне…

– Зачем… Зачем ты пошел за мной?! – прошептала я, понимая, что уже не смогу пройти мимо, даже если это обман, ловушка, смерть для меня. Потому что, если это мой Доро – я обреку его на гибель. Да, я могу уйти, а смогу ли потом жить?

– Я не могу без тебя, Мифа… – тихим эхом моим мыслям ответил юноша.

Шагнуть с дороги всё равно, что шагнуть в пропасть – просто и легко: взмахнуть руками и полететь. Просто и легко.

Через миг я торопливо, на ощупь развязывала тугие узлы, разминала затёкшие мышцы, чувствуя и абсолютно сумасшедшую радость от того, что он пошел за мной, и тёмный, почти животный страх: этот мир может разлучить нас.

Доро тихо зашипел от боли, когда сильно надавила на предплечье, а я внезапно вспомнила:

осколки и воспоминания…

Ночь. Между часом быка и часом волка. Уличные огни бродят отсветами теней по комнате. Там не темно – просто не надо света.

– Мифа, ты что?… Чего замерла? – вернул меня из воспоминаний голос Доро.

осколки и воспоминания…

Висячие кафе Сериама… и небо плавится в малиновых прощальных лучах светила.

Лифтовая платформа неторопливо и бесшумно поднимает в небо. К тем, кто ждёт, кто не бросил…

– Мифа… Мифа… – всё ещё шептал, растворяясь в туманном мерцании, морок, – Миифааа…

Воздух теперь не мерцал – дерево окутал плотный паутинный кокон, тонкие, как леска, паутинные нити были туго натянуты между нами – и жадно напитывались радужными цветами, в которые их раскрашивали мои воспоминания.

Беспомощная, обессиленная, я могла лишь наблюдать за разноцветной игрой воспоминаний, чувствуя, как опустошается память, как всё более бессвязными становятся мысли, холодеет от ужаса сердце. Зачем Хозяину здешнего Мира моя память, моя самость? И что будет со мной, когда последнее воспоминание покинет меня? Умру? Или стану вечной скиталицей местных дорог, пока случайно не набреду на прокол, ведущий в мой неласковый мир? И буду скитаться в нём, безумная, не помнящая ни кто я, ни что… может так и легче? Ведь, забывается не только хорошее, но и плохое? Я забуду всю боль и ненависть, всю горечь разлук и не свершившихся надежд… Что ж, хоть какое-то утешение.