Читать книгу ""Зверобои" против "Тигров". Самоходки, огонь! - Владимир Першанин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Заткнись, – посоветовал Миша Лыгин. – Никто никаких предателей не видел, тем более полковников. Так, ребята?
– Так, – дружно отозвались остальные. – Чудится Грошеву всякая дурь с перепугу.
– Так что лучше не вякай лишнее.
Грошев понял, что все настроены против него, и замолчал. Получив такую поддержку, Саня немного успокоился. А вечером снова нарвались на немцев.
Жители крошечного хуторка, куда рискнули зайти, оказались гостеприимными людьми. Накормили бойцов горячим супом, напоили молоком, наполнили в дорогу фляги и дали с собой ведро молодой картошки. Уходили бодрым шагом, наконец-то сытые. Мечтали наварить после ночного марша картошки. Что может быть лучше! Да еще с молоком.
Деревню впереди решили от греха подальше обойти, но не заметили пост на холме, укрытый густой нескошенной травой. Пулеметная очередь ударила внезапно, следом треснули винтовочные выстрелы.
Паренька из пехотного полка ударило в поясницу. Текла кровь, смешиваясь с молоком из пробитой фляги. Саня и Гриша Волынов подхватили парня. Щуплое тело оказалось таким тяжелым, что оба не удержали его в руках. Очередь прошла рядом, срезая, как косой, сочную траву. Чистякову обожгло руку пониже локтя. Не обращая внимания на боль, он крикнул Волынову:
– Давай поднимай!
Подбежал Ламков, мельком глянул на смертельно раненного.
– Ему уже не поможешь. Ложитесь и отползайте. Быстрее!
Бросились на траву и поползли. Комбат короткими очередями добивал единственный имевшийся у него магазин к трофейному автомату. С колена стреляли из винтовок Лыгин и Роньшин. Остальные, пригибаясь, убегали прочь.
Выручили подступавшие сумерки, густая трава и поросший кустами овраг. Бежали, пригнувшись, вслушиваясь в свист пуль над головой. Сверху продолжал молотить пулемет. Быстрый треск его не был похож на звук наших «дегтяревых» или «максимов». Он словно фырчал, рассеивая густые трассы и срезая верхушки кустарника. Ламков, матерясь, выстрелил дважды из пистолета и поторопил бойцов:
– Ребята, нас сейчас только ноги спасут.
Лыгин и Роньшин на бегу тоже выпускали пули из своих карабинов, отсекая возможную погоню. Пришли в себя на дне оврага. Перевязали руку Сане Чистякову. Пуля вырвала клок мяса и прошла навылет, рана горела, словно руку проткнули раскаленным прутом. Гриша Волынов повертел в руке автомат, сказал, что выпустил все патроны до единого. У остальных осталось штук по пять-десять.
Июльская ночь оказалась холодной. С вечера разожгли костерок, испекли картошку, заснули, но часа через два проснулись от холода. Трава была мокрая, густо покрыта росой.
– Место такое, – лязгая зубами, объяснил Саня, хорошо знавший лес. – Овраг, родники кругом, сырость.
– А наверху фрицы, – сказал Роньшин. – Зря шинели побросали.
Шинели на следующий день подобрали на месте недавнего боя. На склоне гряды среди полузасыпанных взрывами окопов лежали несколько вздувшихся от жары трупов красноармейцев. Место указали вороны, с карканьем поднявшиеся в воздух.
Запах гниющего мяса (кто сказал, что у трупов сладковатый дух?), выклеванные глаза, раздолбанные до белых костей черепа заставили бойцов отшатнуться. С минуту стояли, застыв, пока не раздался голос комбата:
– Собирайте патроны, гранаты и шинели. Лыгин, проверь, может, остались личные документы. У кого автоматы без патронов, берите трехлинейки.
Нашлись и винтовки, и гранаты, и россыпи обойм. В окопах подобрали несколько шинелей. Лыгин, морщась от запаха, расшнуровал на одном из мертвых ботинки:
– Прости уж, браток. Тебе они ни к чему, а мои развалились.
От жутковатого места постарались поскорее уйти. Гребень просматривался издалека, задерживаться и хоронить погибших было рискованно. Найденные патроны и гранаты придавали уверенность. Так просто группу не возьмешь.
В небольших хуторах окруженцев встречали не слишком приветливо. Говорили одно и то же: все до вас забрали, и немцы часто наезжают. Уходили бы поскорее. Но кое-что по мелочи выносили: огурцы, немного вареной картошки, кувшин-другой молока.
На своих наткнулись, проплутав в общей сложности неделю. Как водится, группу сначала разоружили, проверили документы, затем повели к начальству, каждого опросил особист.
Выручила предусмотрительность капитана Ламкова. Трофейное оружие и документы убитых немцев стали свидетельством, что люди пробивались с боями. Комбату, как он и ожидал, выговорили за потерянную батарею, грозили суровыми последствиями.
Но окруженцев выходило столько, что подробно разбираться со всеми не хватало времени. Да и группа Ламкова, хорошо вооруженная, бодрая, выгодно отличалась от многих других. Особист разобрался в ситуации довольно быстро. Через пару дней комбат прощался с ребятами.
– Отправляют в артиллерийский полк. Там хоть взвод, хоть батарею дадут, мне все равно. Главное, вас вывел живыми. Не поленитесь, родным напишите, а то на вас уже похоронки пришли.
Прощались едва не со слезами. Недели полторы кантовались за высоким забором то ли запасной части, то ли фильтрационного пункта. Кормили плохо, людям читали уставы и часа три в день занимались строевой подготовкой.
Вскоре Антона Роньшина и Мишу Лыгина забрал покупатель из артиллерийского полка. С ними просились Чистяков и Волынов.
– Мы тоже артиллеристы.
– Ждите.
Ждали еще недели две. Потом собрали команду, человек сто пятьдесят, куда попали Чистяков и Волынов, и повели на станцию. Сопровождающие на вопросы бойцов отвечали коротко:
– Куда надо, туда и повезут.
Уже по дороге узнали, что эшелон идет в Челябинск. Было начало сентября, но здесь на Урале уже полностью вступила в свои права осень. Было холодно, моросил мелкий дождь. Очень пригодились потертые прожженные шинели, подобранные на поле боя.
Прибывших повели по улицам города. Только теперь сопровождающие сказали, что местом назначения является танковое училище. Чистяков и Волынов переглянулись, оба предпочли бы продолжить учение на артиллерийских командиров. Но их мнения никто спрашивать не собирался.
Бойцы и только что призванные новобранцы реагировали по-разному. Кто-то бодро восклицал, что танки – это вещь. Бойцы постарше, наглядевшиеся на сгоревшие танки, приуныли. Но большинство шагали молча. Училище – все же не фронт. Пять-шесть месяцев учебы – срок большой, а там видно будет.Первые полтора месяца учились по программе командиров танков Т-34. В основном шла теория. Изучали тактико-технические данные «тридцатьчетверок», артиллерийское вооружение, топографию, отбивали на плацу положенное количество часов строевой подготовки.
К боевым машинам пока не подпускали. До автоматизма отрабатывали теорию вождения на тренажерах. Заводских тренажеров не хватало. Зачастую занятия проводились на самодельных, которые представляли собой скамейки с рычагами. Постигали довольно сложную систему сцепления. При переключении скоростей требовалось с большим усилием правильно и быстро отжимать педаль сцепления.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «"Зверобои" против "Тигров". Самоходки, огонь! - Владимир Першанин», после закрытия браузера.
