Читать книгу "1919 - Игорь Николаев"

Просто работа, которую следовало сделать как можно лучше. И он был рад ее делать. Если он промахивался, тысячи британцев продолжали умирать. Если попадал в очередной мост или ангар — истекающий кровью фронт получал небольшую передышку.

Пол повернулся к пилоту.

— Все ушли, сэр, я… О! Смотри! Смотри!

Далеко внизу один за другим полыхали яркие огни, площадь заволокло клубами дыма, медленно сливающимися в один сплошной покров. Чуть не плача от радости, пилот и штурман пожали друг другу руки. «Чертовски здорово, Пол, чертовски здорово!» Пилот от всей души ударил его по спине. До конца своих дней Пол будет помнить темную фигуру стрелка с поднятыми большими пальцами, в один миг ставшую угольно-черной на фоне ослепительно-белого взрыва «Большой бомбы». В центре Берлина словно пробудился вулкан, извергающий столб огня и дыма, грозящий пронзить небесные сферы. Перед его исполинской мощью здания, несколько мгновений назад непоколебимые, осыпались и таяли, подобно кускам рафинада в кипятке.

За весь полет до базы никто больше не проронил ни слова.

Тысячи полуодетых людей, высыпавших на улицы при первых ударах бомб, смотрели в небо, с которого доносилось прерывистое гудение, словно огромная стая жуков, невидимых во тьме, кружила над германской столицей. Не было сил ни на крики, ни на проклятия. Кто-то дрожащими пальцами пытался закурить, но на него шикнули сразу с нескольких сторон, умоляя погасить спичку. Косились даже на белые рубашки и белье, хотя «ориентиров» для пилотов хватало и без того — разгорающиеся пожары были видны отовсюду. «Каркасы» с фосфорными бомбами сделали свое дело. Поразительно, но, за исключением кричащих раненых, берлинцы разговаривали только шепотом,[58]словно любой громкий звук мог достичь ушей тех, кто управлял невидимой смертью, и новая серия бомб тотчас же обрушилась бы на голову смельчака, заставив его умолкнуть навеки.

Взрывы продолжали сотрясать город, но никто не прятался, как будто смерть угрожала лишь тем, кто оставался внутри домов. Столица великого рейха оцепенела, подобно путешественнику, вернувшемуся в родной дом и внезапно узревшему оскал львиной пасти.

Наверное, только один человек среди потрясенной толпы не видел серую, пронизываемую розовыми всполохами пелену, повисшую над Берлином. Он шел посреди проезжей части, почти вслепую, то и дело спотыкаясь, наталкиваясь на других людей. Его с проклятиями отталкивали, но рано постаревший человек все так же брел на неверных ногах, а перед его остановившимся взором вставали отсветы совсем другого пожара.

Почти четыре года назад, в сентябре… Тогда экипаж немецкого «корабля типа Р» завороженно наблюдал, как их тяжелая трехсоткилограммовая бомба в несколько мгновений превратила городской квартал в груду обломков и щебня. Всего один небесный посланник поверг миллионы горожан в ужас. По улицам Лондона текли огненные реки, в их зареве все новые и новые заряды вздымали ввысь перекрученные трамвайные рельсы, обломки автобусов и зданий. А командир их цеппелина с невозмутимым старанием, как будто сидя у себя дома за шахматами, выбирал подходящие цели для оставшегося груза.

Прошло чуть больше года, и экипаж, получивший новую машину взамен списанной, погиб в очередном рейде на британскую столицу. Погибли все, кроме него, оставшегося на земле. Забарахливший незадолго до рейда «Майбах» изувечил механику руку, но спас жизнь.

Он больше не мог идти и присел у фонарного столба, опершись пылающим лбом о холодный металл. Прямо перед его глазами оказался обрывок свежей цирковой афиши. Новая вспышка огня осветила черные смазанные буквы.

«…только сегодня, 31 мая… фокусы и таинственная восточная маги…»

Внезапная мысль обожгла его, как удар тока.

Дата! Конечно же, тридцать первое мая, будь оно проклято!

Англичане не забыли. Они ничего не забыли…

— Воз-мез-дие… — прошептал он, сипящие звуки протискивались из перекошенного нервной судорогой рта по одному, как шахтеры из заваленного забоя. Протискивались, чтобы утонуть в невообразимой какофонии, царящей вокруг, среди криков, свистков очнувшейся полиции, воя сирен карет «скорой помощи» и пожарной охраны, в грохоте рушащихся зданий.

— Это возмездие… — повторил он. — Всем нам…

Блаженное забытье милосердно накрыло его пологом глубокого обморока, но безработный механик еще успел подумать: играют ли в шахматы английские пилоты, так страшно отомстившие тем, кто совсем недавно рукоплескал словам: «Мы готовы к тому, чтобы превратить Лондон в руины»?

Глава 7

За два дня до начала UR

Многие военные теоретики и практики с тоскливой ностальгией вспоминали первые недели войны. Страны-участницы годами готовились к взаимному столкновению, стремительному и короткому, и, когда этот час настал — в бой пошел цвет нации, сливки общества.

Пошел, чтобы покрыть себя славой и сгинуть в хаосе войны, совершенно иной, вовсе не похожей на красивые схемы, тщательно и любовно выписанные знатоками. Тогда пораженные, ошеломленные нации вспомнили требования лорда Китченера,[59]а также пророчества Блиоха, Зутнер и Энджелла.[60]

Немцы, быстро переняв французский опыт, организовали настоящие штурмовые команды «чистильщиков» и превратили пехотный штурм вражеской обороны в настоящую науку. Для подготовки личного состава в тылу сооружались специальные полигоны, целые города, тщательно воспроизводящие вражеские позиции со всеми национальными особенностями.

Минули времена, когда пехота шла в атаку в ровном строю, держа осанку и печатая шаг. Когда штык считался главным оружием солдата, ружейный огонь — средством устрашения, а пулемет — редкой и дорогой игрушкой, транжирящей патроны.

Современный солдат учился быть быстрым и незаметным. Он сражался в группе, но не боялся остаться в одиночестве. Он проползал сквозь десяток рядов колючей проволоки, орудуя специальными ножницами, используя бочки без днищ и специальные подпорки. Двигался по полуразрушенным окопам противника почти вслепую, ориентируясь на слух и сигнальные ракеты. Он забрасывал врага гранатами, с одинаковой легкостью действуя новейшим автоматическим оружием, первобытной дубинкой и «окопным ножом». Он умел не только захватить траншею, но и быстро «перевернуть» ее, приспосабливая для ведения огня во вражеский тыл. Яростно атакуя, через считанные минуты он с той же яростью оборонял захваченное, лопатой, мешками с песком и колючей проволокой превратив вражеский окоп в свои передовые позиции.[61]