Читать книгу "Третья Мировая Игра - Борис Гайдук"

Точно:

— Эй, Прокофьев! Тебя князь зовет!

Что такое? Опять в чем-то нечаянно провинился? Или за прежнее подробный спрос будет? Батюшки! А ведь у меня отцово письмо с собой! Не случилось бы беды!

— Что за дело, Сергей Вадимович?

— Иди, узнаешь.

— Дай мне одну минутку. В отхожее место надо.

— В место ему надо… Давай быстрей! Сам князь тебя дожидается!

До чего же ты, Ярыжкин, противный!

— Я мигом…

Разорвал я письмо надвое, бросил в яму. Никто не видел.

Дмитрий Всеволодович и правда меня ждет, в нетерпении теребит пальцами ус. Рядом Ярыжкин, из-за спины выглядывает.

— А, Прокофьев! Здорово, защитник… Ну, как играется?

— Хорошо, солнышко.

— Вот, Сергей Вадимыч тебя хвалит. Говорит, что ты грамоту хорошо знаешь и с картой разобраться умеешь. Верно?

— Верно, солнышко.

— Пишешь разборчиво? Без ошибок?

— Без ошибок.

Князь довольно кивает. Ярыжкин тоже рад — сумел угодить начальству.

— Тогда вот такое у меня к тебе дело. Я сейчас без ассистентов остался. Ночью на лошади упал с моста в воду, дуралей. Ушел под лед, вытащили, еле откачали. Другой еще раньше из-за тяжелого отравления выбыл. Пойдешь ко мне в ассистенты?

В ассистенты к самому князю?! Да к какому — к быстрому соколу Дмитрию Всеволодовичу! Не шутит ли? Столько родовитых молодцов за такой честью в очередь бы выстроились!

Князь как будто мысли мои прочел.

— Обычным порядком я только недели через три ассистента получу. Пока утвердят, пока в путь соберется, выедет… Да еще неизвестно, кого пришлют. Недоросля какого-нибудь именитого. А мне ждать некогда. Отряд ведет мяч, развивает контратаку, а мне теперь хоть самому донесения пиши, как будто делать больше нечего!

Заманчивое дело. Ох, какое заманчивое! Только ведь тогда из игры придется выйти, форму с себя снять. Не будет ли в том какого-нибудь позора или малодушия? Но ведь я и не собирался в игре задерживаться, на следующий год заменяться хотел. Главное наше дело сделано, мяч отобран, а дальше пусть настоящие игроки друг с другом разбираются. А от княжеского штаба, как с высокой горки, много интересного можно увидеть.

— Не знаю, что и сказать, солнышко. Слишком велика честь…

— Ладно, не ломайся. Не до церемоний сейчас. Я тебя давно приметил, еще когда с Ярославичем покойным перед боем совет держал. Игра тебе интересна, это видно. Маневры, тактика, перемещения, правильно? То-то ты уши тогда навострил!

Чувствую, что краснею. Все замечает князь.

— Правда, солнышко, игра мне интересна. Да и не только игра. Все остальное тоже мне занимательно…

Про что это я? Зачем? Растаял от князевой ласки, разболтался…

Дмитрий Всеволодович нахмурился:

— И что же еще тебя занимает?

Что теперь сказать? Все слова в горле застряли.

— Да так, многое…

Князь на Ярыжкина оглядывается, будто бы с вопросом. Тот еле заметно покачал головой. Усмехнулся.

— Парень метит в Университет через два года поступать.

— Да ну? — Дмитрий Всеволодович почему-то обрадовался. — Это дело стоящее! Если служить хорошо будешь, я тебе рекомендацию дам.

Вот удача! Тогда и думать нечего, надо идти. В лепешку расшибусь ради такого дела.

— Спасибо, солнышко. День и ночь стараться буду.

— Ну вот и славно. Сейчас же оформим тебе выбытие из команды, сдашь каптенармусу игровую форму. Взамен получишь ассистентское обмундирование. Анатолий, мой денщик, покажет тебе твою пристройку при тренерской палатке и все штабное хозяйство. После обеда кратенько введу тебя в курс обязанностей. Только смотри — у меня не лениться и не ротозейничать! Не потерплю!

— Не беспокойся, солнышко. Не подведу…

Ярыжкин из-за князевой спины мне подмигивает. Все правильно, дескать. Вот змей.

Так моя жизнь по князевой воле снова переменилась.

11

Сотня наша ушла вперед, а я остался при штабе.

Написал заявление об отчислении из команды в связи с переходом в распоряжение тренера. Князев денщик показал мне мое расположение. При общей тренерской палатке для меня отведен уголок. Маленький, зато свой. Рядом точно такая же каморка для Анатолия. Еще одно отделение, место второго ассистента, пока пустует, различный багаж там сложен. В центре палатки — просторное штабное помещение. По другую сторону от штабного — расположение Дмитрия Всеволодовича. Его комната просторнее, как три наши вместе взятые.

Дали мне коня, больше не придется пешком грязь месить. Жалованье определили сто шестьдесят рублей в год, немного меньше, чем у полевых игроков. Дали ассистентскую одежду. Тоже в цвета команды, только не трусы и фуфайка, а длинные шаровары и куртка с капюшоном. На рукаве и на груди — маленький герб Дмитрия Всеволодовича. Тренерам княжеского звания дозволяется своих служащих украшать родовым гербом. А командную форму пришлось снять. Анатолий подсказал написать ходатайство, чтобы форму мне оставили на память. Так я и сделал. Пусть будет. Столько разного в этой форме пережито.

Дмитрий Всеволодович сразу, без разбега, надавал мне поручений, как будто я у него уже три года служу. Приказ о собственном назначении на должность ассистента сам себе и писал, Дмитрий Всеволодович только подпись поставил.

Главной обязанностью оказалось делопроизводство. Писанины много: донесения главному тренеру, координация действий с тренерами других отрядов, ежедневные записи в тренерском журнале с отметками на карте, приказы, награждения, увольнения, отпуска, направления в лазарет и прочее, прочее. В жизни бы не подумал, что при игре столько всякого бумагомарательства наверчено. За каждым шагом игрока бумажка следует. Тренеру большого соединения двое ассистентов положено, но пока кругом спешка и неразбериха, досталось это хозяйство мне одному. Хорошо еще, что писать быстро умею. В первый же день со всеми делами справился, если чего не знал, спрашивал у денщика. Тот при князе четыре года обретается, а до того батюшке его, Всеволоду Юрьевичу, служил. Всю канцелярскую науку знает, но сам писать не может, грамоту с годами почти совсем забыл.

Вечером зашел я с ребятами прощаться.

Немного не по себе мне было, будто подвел я и Вальку, и Антона, одних в трудном предприятии оставил. Но теперь хотя бы не так плохо, сейчас команде мяч катить намного легче. День или два назад уходить непристойно было бы. Тогда я, наверное, и не согласился бы в ассистенты. Или все-таки согласился? Не знаю.

Ребята в игру втянулись, видно, что за день не очень сильно устали. Меня встретили с весельем. Теребили ассистентскую форму, с почтением разглядывали княжеские гербы. Радовались от души, поздравляли с выдвижением, шутили, что теперь у них при самом князе своя рука будет. И то верно, вдруг за земляка или родственника похлопотать придется. Не последнее дело. По знакомству многих обычных волокит избежать можно.