Читать книгу "Пространство мертвых дорог - Уильям Сьюард Берроуз"

Мальчики улыбаются.

– Могу ли я погладить череп? – спрашивает Ким.

– Конечно. И ты, и твои друзья.

Дядюшка Убей подходит к двери и зовет Хранителя Черепов. И тот приносит череп на шелковой подушке и ставит его на стол из полированного ископаемого дерева. Мы все сбиваемся вокруг стола, чтобы погладить череп. Я чувствую, как щекотка струится по моей руке, мягкое жжение и запах увядших цветов, джунглей, разложения, мускусные ароматы зверей… Ким втягивает этот запах полными легкими.

– Когда я прикоснулся к нему, я почувствовал покалывание, которое начало подниматься по моей руке вверх пульсирующими волнами. Это живая вещь, теплая и смолянистая на ощупь, словно янтарь.

– Когда я поглаживаю череп, я чувствую запах стоячей болотной воды, запах садов, поглощаемых джунглями, и острый прогорклый звериный душок.

Запах существа настолько инородного, что Ким чувствует тошноту, пытаясь представить его внешний вид. Он знает, что этот череп доставили с Венеры.

У него не раз случались видения, во время которых он видел пейзажи Венеры прямо у себя перед глазами, настолько отчетливо, что ему не раз приходила в голову мысль написать путеводитель… Он делал зарисовки и иногда говорил Тому:

– Возьми этот рисунок, дорогуша, это чистая, стопроцентная Венера…

А на Уране уранийцы сидели в холодном голубом молчании в своих домах из голубого сланца… Киму хотелось посетить все планеты… Он мечтал о новых опасностях и новых видах оружия, «о гибельных морях в краях волшебных». О неизвестных наркотиках, и неизведанных удовольствиях, и о далекой-далекой звезде по имени РОДИНА.

* * *

Джонсоны создали некоторое количество постов в США и Северной Мексике. Они заметно разбогатели, в основном на спекуляциях недвижимостью. Они владеют газетами, химической компанией, оружейным заводом, заводом по производству фотографического оборудования, который впоследствии станет одной из первых в мире киностудий.

Их политика строится на манихейских принципах. Добро и зло находятся в состоянии постоянной войны. Исход неизвестен. Этот конфликт нельзя назвать вечным, потому что рано или поздно та или другая сторона одержит верх в нашей Вселенной. Христианская церковь все ужасно запутала, назвав добро «добром», а зло «злом». В связи с этим церковь надо рассматривать как послушное орудие инопланетного вторжения.

Ким вознамерился превратить «Семейство Джонсонов» во всемирную космическую программу. И тут же обнаружил, что ему противостоят смертельно опасные и могущественные враги.

Старик Бикфорд: крупный рогатый скот, нефть и , недвижимость. Он владеет крупным ломтем крупного штата. Он один из тех пьющих виски и играющих в покер злых старцев, что правят Америкой. Для этих закулисных махинаторов президенты, послы, члены кабинета – всего лишь мальчики на побегушках. Они будут делать то, что им прикажут, иначе пусть пеняют на себя.

Подчиненные Бикфорда никогда не узнают, почему они вдруг вышли из фавора. Могут гадать сколько им заблагорассудится, когда немилость обрушится на них, холодная и тяжелая, словно дубинка полицейского зимней ночью…

– Заверни-ка сюда, Джесс… Я хочу с тобой поговорить.

Старик увлекает собеседника в маленькую боковую комнатку, где стоит всего лишь одно кресло. Старик садится в него и улыбается.

– Ты знаешь, Джесс, я тут подумал, и интуиция мне подсказала, что из тебя мог бы получиться славный президент.

Джесс бледнеет.

– О нет, мистер Бикфорд. У меня нет необходимых качеств…

– Я не согласен с тобой. Я думаю, что все необходимые качества имеются: приятный фасад, хорошо подвешенный язык.

Теперь Джесс понимает, в чем дело: он болтал слишком много и не в той компании.

– Умоляю вас, мистер Бикфорд… У меня плохое сердце. Это доконает меня.

Улыбка Бикфорда становится еще шире.

– Подумай об этом, Джесс. Подумай хорошенько. Я не хочу, чтобы ты совершил ошибку.

Мистер Харт, газетный магнат, на первый взгляд полная противоположность Бикфорду. Бикфорд получает удовольствие от сложных отношений со своими подчиненными, Харту претят любые человеческие отношения. Другие люди, они не такие, как он, и Харт их за это не любит. Он терпит их присутствие только при определенных условиях. Более замкнутый, чем Бикфорд, он проще и более предсказуем, поскольку все его существо подчинено одной всепоглощающей страсти, эта страсть – бессмертие. Каждый человек имеет право, решает он, жить столько, сколько пожелает, и он направляет на эту цель всю свою железную силу воли. Он устанавливает в доме правило: слово «смерть» никогда не должно произноситься в его присутствии.

Однажды, шутки ради, Ким проник к Харту в логово по поддельному приглашению и появился за обеденным столом в костюме скелета. Харту эта шутка не показалась смешной.

Бикфорд же сильно смеялся. О нет, разумеется, не на глазах у Харта. Его там вообще не было. У него имелись свои собственные основания на то, чтобы разжигать вражду между Хартом и Кимом. И Харт, как нетрудно догадаться, начал питать беспощадную, всепоглощающую ненависть к Киму Карсонсу и его «Семье Джонсонов», поскольку они представляли, по его мнению, существенную угрозу его бессмертию. Но в одном взгляды Харта и Бикфорда полностью совпадали: они оба ничуть не желали, чтобы власть над их жизнью и смертью попала в непредсказуемые руки.

Ким вспоминает слова Бэта Мастерсона: «В этой жизни рано или поздно приходится занять свое место».

В этом-то и состояла основная проблема с Кимом. Он упрямо отказывался занимать свое место. Не занимал, и все тут. Он был никто, его и бандитом-то уже было нельзя назвать. После нескольких ограблений ювелиров и банков он сильно приблизился к тому, чтобы именоваться состоятельным человеком. Последний из его незаконным образом приобретенных бриллиантов лежал у него в нагрудном кармане. Ким не желал занимать свое место, а деталь, которая не занимает свое место, может привести к неисправности всей машины. Старые профессионалы поняли задолго до того, как это понял Ким, что тот владеет основными тайнами богатства и власти и может превратиться в крупную фигуру, если его вовремя не остановить. Эта его мечта о реванше со стороны «Семейства Джонсонов», со стороны тех, кто делает всю работу – творческих людей, художников и техников, была не просто научной фантастикой. Она была вполне осуществимой.

Ким наивно удивлялся, почему они не хотят вступить с ним в переговоры. Ответ заключался в том, что они никогда не примут на равных никого, кто мыслит и чувствует иначе. Их беспокоило не само по себе «Семейство Джонсонов» – вернее сказать, оно бы их совсем не беспокоило, если бы это была просто еще одна организация в духе мафии. Более всего их раздражало то, что богатство и власть сосредотачиваются в руках того, кто открыто презирает сами эти понятия. Это было для них совершенно непереносимо.