Читать книгу "Полдень сегодняшней ночи - Дмитрий Володихин"

Высокий и тощий бес Питер лихо отплясывал прямо на проводах. В зубах у него дымила колоссальная трубка. Поверх армейского форменного балахона бесище надел мундир со знаками различия артиллерийского капитана. Мундир – из гардероба офицера-самоубийцы, побрякивали на нем боевые награды. Собственно, этот канатный плясун да брагопроизводительница со скворечника – все, что видели рабы бессоницы из окон дома напротив. Наутро, когда заявилась милиция – считать трупы, – они кое-что порассказали. В местной газете вышла статья «Террористам нас не сломить!» с подзаголовком «Кошмар на Фонарной улице». За чеченского боевика приняли именно Питера: у него на голове красовался растрепанный парик, который беси когда-то отобрали у английского философа Гоббса. Парик издалека напоминал бандану, и этнически чистейший гнилопятский бес переквалифицировался в ужасного кавказца.

…На лестничной клетке между пятым этажом и чердаком Зеленый Колокольчик медленно очищал зазевавшуюся девицу от кожи. Как очищают банан от кожуры. Милая барышня оказалась на поверку роскошной безбожницей, а на вид такая тихая, такая скромная. Смертный час ее пришел, она же ни полслова молитвенного, ни даже пощады, а все матами, матами, матами. Твою, кричит, распроэдакую родню, именно такой ты и вот такой этот самый, я тебе, самому этому такое это самое оторву, будешь, т-твою, растакими лапами еще трогать. Заливалась, как будильник по утру. Уже и жизни-то ее всего-ничего осталось, а все звенит бестолково и бессмысленно. Изысканное удовольствие для знатока…

Тут, откуда ни возьмись, Мортян. Глаза блестят, грудь колесом, рожки до половины красные, хвост от избытка ликования по ступенькам щелкает. И грубо так, фамильярно:

– Э! Полковник! Твое мракобесие!

Зеленый Колокольчик лениво повернул голову и издал угрожающий рык. Жертва в несказанном изумлении прекратила извергать матовый поток и вскрикнула:

– Ой, тигра… Мама! – по странному стечению обстоятельств, отсутствие доброй четверти собственной «кожуры» ее так не испугало.

Мортян, бес бывалый, в передрягах всего навидавшийся, начальственному звучку значения не придал.

– Э! – повторил он еще более явственно свое грубиянство, – а в футболешник попинать? Старая наша забава… У вызыванта квартира о трех палатах. Широко, есть где развернуться бесову копыту. А? Твое мракобесие?

– И то, – в лад мортяновым речам ответил полковник, – кости размять…

Можно, конечно, наворочать килотонны изысканности поверх души темной, но натура свое возьмет, натуре подавай развлечения детства. Иной профессор с пылом и страстью рычит на какого-нибудь дворового пса, соревнуясь с ним в личной отваге. Иной маг не может отказать себе в старинной, милой его сердцу усладе. Магический футбол! Это да. Это тебе не бананы лущить.

Девицу он единым взмахом располовинил и отправился вслед за Мортяном в квартиру вызыванта. Там уже ждали его Мохнач и Песья Глотка. Оба внимательно и как-то даже увлеченно слушали визги Мезенцева. Тот надрывался:

– Где сгусток тонкой энергии? Где мой сгусток тонкой энергии? Образины, откуда вы взялись?!

Песья Глотка взглянул на входящих и пробормотал:

– Вот он, сгусток твой, пришкандыбал. Сбылась лох, мечта светлая, готовься.

Полковник:

– На колени! Явился я. В персонифицированном виде. Даже в антропоморфном. То есть в форме человека – для остроумных объясняю. Что вам обещано? – и голос, голос такой особенный сделал, что разнеслось от него эхо по всей квартире, по всем комнатам, по ванной и по уборной, как по горному ущелью.

– Невидимость… И чтобы когда хочешь – видимый, а когда хочешь – невидимый… – пискнул Мезенцев с колен.

– О! Вы достойны, – всерьез и очень внушительно ответствовал Зеленый Колокольчик.

Полковник согнул колени и поставил руки так, будто он баскетболист, ожидающий передачи. Пальцы характерно расставил, а смотрит на Мезенцева. С ухмыльчивой забавинкой рассматривает то ли грудь, то ли шею адепта. Странно смотрит, надо сказать, словно ему где-то там мячик заготовлен. Ну а Мезенцеву мнится: странный энергетический пасс совершает персонифицированный сгусток. Только зачем тут все эти образины собрались?..

– Повторяйте за мной: цирргум дан ит тлоки вартанаар арргонн у…

– Э, полковник, – опять завелся Мортян, – а может по-старому, как у порядочных бесей. С одного удара. Глотка, возьмет он с одного удара? Как думаешь?

– Ну, откуда мне знать? Пока в деле-то не посмотришь…

– Заткнитесь, образины! Не мешайте ему! – исторг микроистерику адепт. Полковник посмотрел-посмотрел на него, потом на младших по званию…

– Сержант!

– Я!

– Ты, лобок химерин, держи хвост ниже, прищемишь.

– Виноват, Ваше мракобесие! – с радостью, воистину с радостью покорился Мортян. Надо же, и этот хлыщик столичный умеет выражаться, как положено боевой чистой силе.

– Ладно, – примирительно сообщил ему Зеленый Колокольчик, – сегодня без чинов. Вы что, действительно не верите, что я возьму его с одного удара? Да тысячью способов.

– Понимаем.

– Старый вам способ подавай! Думаете старым не смогу? Да ваши бабушки еще в планах не стояли, когда я это мог, олухи ангелоподобные.

– Ну так это… посмотреть бы.

Песья Глотка протягивает полковнику армейский тесак. Тот отстраняет оружие рукой.

– Мортян! Дай мне кухонный нож. Потупее.

– Воля ваша… – с неуставным скепсисом в голосе и повадке плеч повинуется сержант.

– Невидимость… Свобода… – тихо бредит адепт.

Нож пришелся полковнику как раз по руке. Приготовились его подчиненные смотреть на размах, на все прочее, да вышло как-то некартинно. Двинул Зеленый Колольчик рукой – очень быстро, неуловимо для глаза – а другой рукой за волосы потянул голову с плеч Мезенцева. Безголовое тело распласталось на давно не циклеванном паркете. Полковник с интересом взглянул на свой трофей. Из шеи кровь хлещет, но губы все еще двигаются… Голова бормотнула:

– Свобода…

Полковник отер кровь с лица (чай не упыри – в краснухе мазаться) и серьезно ответил голове:

– Она, милый.

Нижние чины вынесли из гостиной мебель, всяческое барахло. Пол да стены. Две пары тапочек обозначают ворота.

– Давай Мортян, за меня будешь. Порвем этих людишек, – подзадорил младший командный состав полковник и встал за вратаря. Голову несчастного идиота он ввел в игру энергичным ударом ноги.

Дедушка и девочка

11 июня, день

…ближе к Звенигороду, чем к Москве. Симонов бывал у нее на даче раза три. Машенька всегда имела склонность к ярким, роскошным игрушкам, а учитывая ее недавние неприятности, и вовсе удивляться нечему. Эта игрушка в три этажа с подземным гаражом и сауной стоила тысяч триста-четыреста.