Читать книгу "Золото хищников - Филип Рив"

Десятилетний Гаргл, переполненный сознанием, что впервые в жизни участвует в настоящем грабительском походе, кажется, не замечал никакой напряженности. Он оказался точно таким неуклюжим и никчемным, как и боялся Коул. Воровать он не умел и цепенел от ужаса всякий раз, когда поблизости появлялся сухопутник. Чаще всего он возвращался из вылазок в город с трясущимися руками и намоченными штанами. Вертел, который никогда не щадил чужих слабостей, совсем затиранил бы мальчишку, если бы Коул его не удерживал. Коул еще помнил свое первое задание, когда он оказался в компании двух недружелюбно настроенных старших мальчишек в пиявке под городом Зеештадт — Гданьск. Каждому грабителю приходится с чего-то начинать.

Вертел все продолжал скалиться:

— Теряешь бдительность, Коул! Попадаешься людям на глаза. Твое счастье, что старикашка ненормальный. Призрак, тоже мне! Вот подожди, вернемся домой, я всем расскажу! Коул-вурдалак! Бу-у-у!

— Не смешно, Верт, — сказал Коул.

Слова мистера Скабиоза оставили у него какое-то странное, тревожное чувство. Он сам не знал почему. Коул бросил взгляд на свое отражение в иллюминаторе. Никакого особенного сходства с портретами Акселя, которые он видел, когда обшаривал кабинет мастера-механика. Сын Скабиоза был намного старше, высокий, красивый, голубоглазый. Коул был сложен как типичный воришка, тощий, словно отмычка, и глаза у него были черные. Но у обоих были одинаковые лохматые светлые, почти белые волосы. Старик с разбитым сердцем, увидев краем глаза в темноте или в тумане светлые патлы, вполне мог сделать неверные выводы, правда ведь?

Коул неожиданно сообразил, что Вертел обращается к нему и, видимо, уже говорит какое-то время.

— …Ты же знаешь, что говорит Дядюшка. Первое правило взломщика: «Не попадаться!»

— Я не попадусь, Верт. Я осторожный.

— А тогда как получилось, что тебя увидели?

— Каждому может не повезти. В прошлом году Большому Спэджеру со «Взломщика Билла» пришлось зарезать сухопутника, который заприметил его на нижней палубе Архангельска.

— Это другое дело. Ты слишком много наблюдаешь за сухопутниками. Пока ты смотришь на экран, это не страшно, но ты-то за ними таскаешься в натуре!

— Ага, — поддакнул Гаргл, спеша подольститься к Вертелу. — Я тоже видел.

— А ты заткнись! — бросил Вертел, рассеянно толкнув младшего ногой.

— За ними интересно наблюдать, — сказал Коул.

— Они — сухопутники! — нетерпеливо оборвал его Вертел. — Знаешь ведь, что про них говорит Дядюшка. Они — как скот. У них мозги крутятся еле-еле, не то что у нас. Так что нам сам бог велел забирать у них барахло.

— Я знаю! — сказал Коул. В него тоже вбивали все эти истины, когда он был еще новичком и тренировался в Грабиляриуме. — Мы — Пропащие Мальчишки. Мы — лучшие грабители в мире! Все то, что не прибито гвоздями, принадлежит нам по праву.

Но в глубине души он знал, что Вертел не зря на него взъелся. Иногда у него появлялось ощущение, что он не годится в Пропащие Мальчишки. Ему больше нравилось наблюдать за людьми, а не грабить их.

Коул вскочил с места, снял с полки над пультом управления телекамерами свой последний отчет: тринадцать страниц лучшей официальной почтовой бумаги Фрейи Расмуссен, исписанные его крупным, корявым почерком. Коул двинулся на корму, по дороге помахав листками перед носом Вертела:

— Пойду отправлю это на базу. Ты же знаешь, Дядюшка рассердится, если не будет получать свежие новости раз в неделю.

— Он еще не так рассердится, если из-за тебя нас всех тут поймают, — пробурчал Вертел.

Почтовый отсек «Винтового червя» находился под каютой, где спали мальчики, и за время экспедиции приобрел тот же запах застарелого пота и нестираных носков. Здесь были установлены стеллажи для десяти почтовых рыб, но три ячейки были уже пусты. У Коула на мгновение сжалось сердце, когда он начал готовить номер четвертый к запуску. Через шесть недель уйдет последняя рыба, и настанет время «Винтовому червю» отстыковаться от Анкориджа и вернуться домой. Ему будет не хватать Фрейи и ее подданных. Но ведь это же глупо! Они всего-навсего тупые сухопутники. Просто картинки на дурацком экране.

Почтовая рыба была похожа на гладкую серебристую торпеду. Если поставить ее стоймя, она оказалась бы выше Коула. Как всегда, его охватил трепет, пока он проверял топливные баки рыбы и заправлял свой отчет в водонепроницаемое отделение в ее носовой части. По всем северным морям капитаны пиявок, такие же, как он, посылали почтовых рыб домой, Дядюшке, чтобы Дядюшка всегда знал, что происходит во всех частях света, и мог планировать все более дерзкие ограбления. От этого Коул почувствовал себя еще более виноватым, что так привязался к сухопутникам. Это же невероятное везение — стать Пропащим Мальчишкой. Невероятное везение — работать на Дядюшку. Дядюшка знает лучше.

Неколько минут спустя почтовая рыба выскользнула из-под брюха «Винтового червя» и упала на лед, никем не замеченная в путанице теней под Анкориджем. Город ушел дальше, на север, а рыба начала ввинчиваться в снег, потом в лед, терпеливо высверливая себе дорогу все вниз, вниз, пока не окунулась в черную воду под ледяной шапкой. Ее компьютерный мозг, построенный на основе древних технологий, урчал и пощелкивал. Рыба не была разумной, но она знала дорогу домой. Раскрылись коротенькие плавники, выдвинулся небольшой пропеллер, замурлыкал мотор, и почтовая рыба устремилась на юг.

Глава 13. РУЛЕВАЯ РУБКА

Эстер не стала рассказывать Тому о своей странной встрече. Она не хотела, чтобы он считал ее дурочкой, болтающей о привидениях. Фигура, смотревшая на нее из темного закоулка, ей просто-напросто примерещилась, а мистер Скабиоз — сумасшедший, только и всего. В этом городе все сумасшедшие, если верят Фрейе и Пеннироялу с их обещаниями новых зеленых охотничьих земель за границей льда, и Том сошел с ума заодно с ними. Нет смысла спорить, уговаривать его опомниться. Лучше попытаться увезти его отсюда, пока пе случилось беды.

Проходили дни и недели, а Анкоридж все бежал по льду, укрывшему собой северные моря, огибая гористое побережье Гренландии. Эстер теперь больше времени проводила в гавани, наблюдая, как мистер Аакъюк ремонтирует «Дженни Ганивер». Она почти ничем не могла ему помочь, поскольку не разбиралась в механике, но могла по крайней мере подавать инструменты, приносить нужные вещи из мастерской и наливать ему обжигающе горячее темно-лиловое какао из старенького термоса. Ей казалось, что уже просто находясь здесь, она приближает тот день, когда «Дженни» будет готова унести ее прочь из этого города, населенного призраками.

Иногда Том тоже приходил в ангар, но это случалось очень редко.

— Незачем нам обоим стоять над душой у мистера Аакъюка, — сказал он Эстер. — Мы будем ему только мешать.

Но оба они знали настоящую причину: Тому слишком понравилась его новая жизнь в Анкоридже. До сих пор он даже не сознавал, насколько истосковался по жизни в движущемся городе. Тут все дело в моторах, говорил он себе, в этой уютной вибрации, от которой здания кажутся живыми, в этом ощущении движения, когда каждое утро, проснувшись, видишь за окном новый пейзаж, пусть даже это все та же тьма и ледяная пустыня.