Читать книгу "Предзнаменование - Валерио Эванджелисти"

— Нет, о ней он со мной не говорил.

— И не прогадал. — Молинас провел рукой по лбу, хотя на нем не было ни капли пота. — А теперь пошевеливайся и делай то, что всегда.

Вздрогнув, Магдалена покраснела всем телом.

— Но вы же не хотите…

— Ты прекрасно меня поняла. Повинуйся сейчас же! Впрочем, я ведь не требую от тебя ничего, что противоречило бы твоей сучьей натуре.

На глаза девушки снова навернулись слезы. Однако на этот раз, к большому удовольствию Молинаса, они побежали по щекам, затерявшись в веснушках.

Найдя, наконец, в себе силы встать со скамьи, Магдалена расплакалась в голос. Тем не менее, следуя уже хорошо известному сценарию, она подошла к Молинасу и наклонилась, так что ее длинные рыжие волосы коснулись пола. Ее пошатывало, но она кое-как подняла юбку.

— Ну, чего ты ждешь? — хрипло просипел испанец. — Покажи мне то, что ты кто знает сколько раз показывала своему Мишелю.

Задыхаясь от слез, Магдалена шмыгнула носом, но непослушная капля все же упала на пол. Потом резким движением задрала рубашку.

Молинас, как в лихорадке, вытянул лицо вперед. Полные бедра его не интересовали, он сосредоточил все внимание на половом органе девушки. Он разглядывал изящные и нежные губы, окружавшие влажный, манящий вход. Против воли он подумал, что, кроме разве что цветка, мало что в природе может похвастаться такой простотой и красотой.

Тело Магдалены продолжало сотрясаться от рыданий.

— Возьмите меня, если хотите, — прошептала она, — делайте со мной что хотите, но не заставляйте так стоять.

Оторванный от волшебного зрелища, Молинас впал в холодное бешенство. Он отвел взгляд от нежного белокурого пушка и откинулся на ложе.

— Ты что, приняла меня за одного из тех молодых развратников, к которым ты шляешься? — заорал он. — Мне просто захотелось поглядеть на твою поганую щель, разодранную жалом. Стой, где стоишь, и не смей двигаться!

У Магдалены уже не было слез, горло и рот наполнились слизью.

— Не делайте мне больно, умоляю вас, — тихонько взмолилась она. — Я сделаю все, что прикажете.

Молинас удовлетворенно кивнул.

— Хорошо, слушай мой приказ. Я уеду в Испанию и на Сицилию, но скоро обязательно вернусь. За это время ты должна заставить Мишеля Нотрдама жениться на тебе. Это не составит труда. Ремесло шлюхи ты знаешь хорошо, сейчас ты это доказала.

Магдалена не ответила. Она не могла говорить, горло начал сжимать рвотный спазм.

Встревоженный мыслью, что эта женщина сейчас испачкает его комнату, Молинас поспешно сказал:

— Ладно, встань и опусти юбку. Ты уже показала, что ты животное. Ты хорошо поняла, чего мне от тебя нужно?

Приводя себя в порядок, Магдалена утвердительно кивнула.

Молинас продолжал:

— Думаю, он захочет сначала защититься. Ему осталось два года. Я вернусь, как только смогу, и буду сообщать тебе время от времени, где я нахожусь. А ты будешь посылать мне по письму в неделю и в деталях излагать все, что вы делали. В деталях! Поняла? Отвечай!

— Да, — прошептала Магдалена, отвернувшись к стене.

— Что «да»?! — заорал Молинас. — Смотри мне в лицо и отвечай, как христианка!

Девушка повернула к нему залитое слезами лицо, и ей на секунду удалось поднять глаза.

— Да, я все сделаю, — еле слышно сказала она. Потом снова опустила глаза и закрылась локтем, намочив слезами рубашку.

Молинас чувствовал себя удовлетворенным. Смирение потаскушки говорило во славу Господа. Он поднялся на ноги с почти благодушным видом.

— Думаю, у тебя есть еще надежда, — произнес он с неожиданной торжественностью. — Если сделаешь все, как я велю, то придет день, когда ты сможешь стать доброй матерью. Но не хорошей женой, потому что человек, который станет твоим мужем, уже потерян. А доброй матерью ты станешь, ибо матка твоя здорова и пригодна к деторождению, даже соски увеличились. Пройдет несколько лет, и они смогут наполниться молоком.

Молинас замолчал, ожидая ответа, которого не последовало. Тогда он раздраженно спросил:

— Ну, что надо сказать?

— Спасибо.

— Так-то лучше! Видишь, как это просто? — воскликнул он с искренней доброжелательностью. — А теперь ступай и выполняй свой долг. Не знаю, когда мы увидимся, но смотри, повинуйся и пиши регулярно. Иначе я все равно тебя найду, где бы ты ни была, и в рубище отправлю на костер.

Девушка, громко рыдая, выбежала вон. В следующую секунду Молинас о ней уже забыл. Он открыл ящик бюро, вытащил оттуда толстую книгу и рассеянно пролистал.

— Destructio destructionis,[23]— прошептал он. — Интересно, что такого Нотрдам нашел у Аверроэса? Во всяком случае, надо перечесть весь том.

И он углубился в чтение, не замечая, как летят часы.

НОЧЬ ЧУДЕС

С отъездом Рабле студенческая жизнь в городе замерла. Приближалось лето 1531 года, и Монпелье теперь производил впечатление вполне добропорядочного города, где никто не похищал новобрачных прямо из постелей и не проказничал в тавернах. Чума по-прежнему свирепствовала в окрестных деревнях, но за стены Монпелье не проникала.

Мишель вместе с Магдаленой перебрался из пансиона в маленькую квартирку из тех, что местные власти, согласно указу правителя Прованса, предоставляли университету, заботясь о том, чтобы поблизости не производили много шуму ремесленники. Причиной перемен было не столько желание каждую ночь проводить с нежной Магдаленой, сколько растущая неприязнь к Жану Педрие, которого Мишель считал вором. Но конечно, и любовь к Магдалене, которую Мишель уже ни от кого не скрывал, сыграла немалую роль.

В то утро, 6 июня, как только начало рассветать, Мишель выскользнул из объятий девушки, баюкавшей его в короткие часы сна. Магдалена зевнула и, чуть приоткрыв свои синие глаза, взглянула на него.

— Ты уже уходишь?

— Вчера я уже опоздал на лекцию и поэтому сегодня не могу себе этого позволить, — ответил Мишель, натягивая изящные облегающие штаны из желтого бархата и протягивая руку к шелковой рубашке, аккуратно повешенной на спинку стула. — Я понимаю, что все это пустая трата времени, но должен подчиняться правилам, если хочу защититься.

Магдалена потянулась и натянула одеяло на голый живот.

— Мне приелась эта монотонная жизнь: все дни похожи один на другой. Ты каждый день ходишь на лекции, я каждый день тебя жду.

Мишель поправил кружевной воротник, надел жилет и принялся возиться с петлями.

— Это кончится, когда я стану доктором, и мы сможем пожениться. Не понимаю, чего такого особенного ты ждешь от своей будущей жизни. В ней не будет ничего волнующего.