Читать книгу "Маленькая ведьма - Валерий Иващенко"

«Эх, жаль, даже имени ее спросить не догадалась…» — подумала девушка.

Цитата из травника «Цветов и кустарников описание» магистра Элидора:

«Есть на северных пустошах целые поля, заросшие одним и тем же растением. Цветы его необычайно ярки на блеклом окружающем фоне, а душистый аромат привлекает тысячи мотыльков-однодневок и мохнатых северных пчел. Только напрасно суетятся насекомые — нектара соцветия не имеют. Да и, как выяснено многочисленными исследованиями, растение это не содержит ни лекарственных, ни ядовитых примесей, кои стоило бы применять. И даже венки из него не плетут тамошние девицы — стебли слишком ломки, а прекрасные цветы вянут и опадают почти сразу после сбора.

И имя тому растению дано — Пустоцвет».

Часть вторая

Суета

И все же впереди что-то было не так.

Молодой охотник, судорожно стиснув в руке короткое охотничье копье и до боли закусив губу, долго рассматривал из-за колючего куста дикой малины пологий, поросший папоротником склон, густо затененный тревожно шепчущимися соснами. Где-то вверху беззаботно попискивала птица, ни один листочек, ни одна веточка впереди не были потревожены — и все же парень никак не мог заставить себя пойти дальше.

Ну просто никак.

И все же, отогнав тревожные предчувствия, он стиснул зубы и решительно вышел из-за прикрытия.

Тишина, пахнущая разогретой на солнце сосновой живицей. Еле слышное гудение уходящих ввысь ровных медных стволов да пружинистая податливость хвойной подстилки под ногами.

Еще шаг в слабо шуршащем о колени папоротнике. Загнав в самый уголок сознания встающие на дыбы инстинкты, он почти бесшумным шагом опытного следопыта скользнул вперед.

Внизу, где склон оборвался в пугающую черноту оврага, внимание человека привлек потревоженный беззаботной ногой клочок мха на седом от древности валуне. Значит, вниз — туда, где в темноте звенит неумолчный ручеек. И дальше — скорей, скорей!

Второй день Линн петляла по перемежающимся заболоченными равнинами лесам. С тракта пришлось сойти почти сразу, едва беспокойно ворочающаяся на плече дрорда предупредила своим поведением: «Погоня, хозяюшка! Поспешай!»

Измученная бессонной ночью после трудного дня, она уже с трудом переставляла ноги по залитой лунным светом пыльной дороге. А котомка за плечами, и без того увесистая, наливалась тяжестью с каждым шагом. Дыхание, и без того надсадное, грозило сбиться совсем. И девчонка решилась. Полновесный глоток из подаренного старой ведьмой пузырька едва не разорвал ее пополам. Ощущение было настолько мерзким, словно Линн выпила расплавленного свинца пополам с протухшим рыбьим жиром. Но все же она привычно сдержала взбунтовавшийся желудок, откашлялась. Закрыв глаза, несколько раз вздохнула полной грудью — глубоко, протяжно и с наслаждением.

— Кажется, пошло…

Мир подернулся дымкой — серой и невесомой. Сначала ярче засияли звезды, затем неодобрительно глядящая сверху луна окуталась золотисто-желтым ореолом. В голову мягко стукнула жаркая волна, разбежалась по телу радостно и игриво плещущимися ручейками, смыла даже малейшие следы усталости и боль в ступнях. Усмехнувшись, Линн выпрямилась с какой-то горделивой небрежностью и огляделась вокруг, а затем, свернув с дороги, легко и стремительно понеслась по весеннему ночному лесу.

Стволы деревьев словно сами отступали с ее пути кусты послушно раздвигали ветви. А так досаждающие обычным людям камни, шишки и корни послушно спрятались, вжались в землю. И лишь белеющая словно костяными суставами березка ласково и нежно отерла мягкими еще листиками пот с разгоряченного чела.

«Гей, быстрее!» — и Линн припустила, с равной легкостью преодолевая встречающиеся овраги и буреломы, нагромождения выступивших на поверхность валунов на каменных осыпях и густые переплетения царапучих кустов воронца.

Пока ноги и еще какая-то часть головы были заняты пробиранием сквозь головоломные препятствия, девчонка холодно рассуждала: «Если на хвост опять сели Зеленые егеря — дело дрянь. Там ребятки не чета городским увальням, из которых состоит стража в Сарнолле. Там цепкие, битые и тертые профессионалы, коим все ее ухищрения и потуги до одного места. Так в чем же дело?»

Не думая больше ни о чем, Линн проскочила разлившийся ручей по еле заметным из-под поверхности воды скользким замшелым камням и забрала резко вправо. По поваленному дереву она снова перешла на другую сторону ручья и побежала по воде вверх по течению, весело разбрызгивая приятно охладившую ноги воду. Что и как она делает, Линн не задумывалась, все больше и больше доверяя своей постепенно проявляющейся сущности.

В конце концов, описав широкий полукруг и отгородившись от прежде пройденного пути ручьем, она легко и естественно взлетела на вершину скалы в три своих роста, грозящей ночным небесам острой изъязвленной вершиной. Присела в выемке, закрывающей ее своей надежной тенью. Несколько сетангов переводила почти не сбившееся дыхание, с удовольствием отметив сей примечательный факт. И замерла. Словно срослась с камнем, стала его неотделимой и неразличимой частью. Да, потом, когда действие эликсира пройдет, будет очень больно и неприятно, будет ломать, крутить и выворачивать — но это будет потом. А сейчас Линн не просто видела, она воспринимала каждую былинку и каждую посеребренную луной хвойную лапу. Знала, о чем тревожно попискивает спящая в гнезде иволга и чем на обед промышлял затаившийся в зарослях чемерицы сонный заяц. Надо признать, что знания эти здорово отличались от тех, что девчонка приобрела в городе.

Единое. Единое целое с природой — и это было так прекрасно, что Линн с недоумением ощутила, как у нее чуть защипало в глазах, а потом просто нестерпимо зачесался нос. Но она не шелохнулась — ибо через залитую лунным светом полянку скользнула чья-то тень.

Преследователь шел не так быстро и легко, как проторившая путь девчонка, но он был куда здоровее и у него было короткое толстое копье, острие которого так нехорошо сверкнуло в ясном свете луны. Но это был не егерь, и у затаившейся на вершине Линн немного отлегло от сердца — так, самую малость. Выходит, те горе-насильники, погорельцы с хутора отрядили погоню за ней? И выходит, что это непростой мужик, если идет по почти незаметному даже для обостренного зельем зрения следу…

Да нет, какой мужик… Линн как бы примерила на себя эту мягкую, чуть косолапую походку со стелющимся шагом, еле заметную резкость и порывистость движений. Точно — лет двадцать, и никак не больше! Что ж ты делаешь, парень?..

Отчего-то девушка ощутила, что вот ну не хочется ей… может, хватит? С Зугги как-то нехорошо вышло — вроде и надо было все хвосты обрубить, как учили, а все же поселилась в сердце какая-то заноза — и ковыряет, и ковыряет, зараза…

Почувствовав тревогу хозяйки, угомонившаяся по своей привычке подремать дрорда высунула голову из-под крыла. Дохнула-фыркнула тихонько в самое ухо, посмотрела на ночной лес, под кронами которого уже скрылся неутомимый преследователь и, словно сочтя свое дело сделанным, лениво зевнув, стала вновь устраиваться поудобнее. А Линн посмотрела на жемчужно сияющую луну в обрамлении шепчущихся о своих неведомых секретах звезд, на спокойный и замерший мир и постепенно в сердце утвердились спокойствие и уверенность.